Уильям Шатнер - Мститель
Но смятение было частью человеческого существования, и Кирку оно было хорошо известно. Он с готовностью принял все юношеские слабости Шрелла, его боль и страх, потому что он уже пережил всё это раньше.
Что Кирк искал в незрелом сознании Шрелла – так это неожиданную мудрость.
Принесённая прикосновением иных разумов.
Опытных разумов.
С умениями, которым он научился от Хью и его клана восстановленных дронов, с тайнами собранными из тысяч ассимилированных миров, Кирк контролировал слияние. Не его сила контролировала то, способность к чему принадлежала только вулканцам. Но желание Кирка использовало талант Шрелла и заставляло его действовать так, как Кирку было нужно.
Кирк двигался сквозь мысли Шрелла, как смерч. Он видел Т`Принг и Стонна, знал, что они были в тайном сговоре со Шреллом. Он видел дюжину других сознаний, но не останавливался, чтобы распознать их. Он искал лишь один.
И он нашёл его.
Сарек.
Мой разум в твой разум, говорил Кирк Шреллу, снимая пласты его опыта, чтобы открыть то, что искал.
И тогда Кирк коснулся сознания Сарека снова. Но не во второй раз.
В третий.
Потому, что второй раз был в Сан-Франциско. А первый был здесь. На Тарсусе-четыре. Когда Кирк убежал от Кодоса только потому, что Сарек спас его.
Кирк видел это, чувствовал это, знал это - каждое воспоминание из того, что Сарек изъял той ночью, теперь возвратилось. И воспоминания Сарека пришли вместе с ними.
Кирк видел, как Сарек вычислил эффекты разрушения в галактических запасах провизии.
Кирк видел, как другие позаимствовали сценарии Сарека для разрушения и решили продемонстрировать их.
Понимая ужас того, что он причинил посредством несчастного случая, Сарек рискнул своей жизнью и карьерой чтобы бросить вызов в Нейтральной Зоне и привести силы помощи. Он спас тринадцатилетнего Джимми Кирка в ту ночь, когда прибыл. И ради уверенности в безопасности мальчика, он вошёл в его сознание, чтобы принести забытье.
Как похож на моего сына…
Эхо этой мысли также было здесь, мучительное, сладостно-горькое, переполненное чувством, которое Сарек никогда не мог выразить.
Той ночью на Тарсусе-четыре Сарек коснулся сознания Кирка, как отец касается сознания сына, и открыл разум мальчика зову звёзд. И Кирк в ответ коснулся разума Сарека, разделяя с ним свою юность, своё изумление, свои мечты о будущем, все те возможности, которых Сарек никогда бы не коснулся и не познал в своём собственном сыне.
Наполненный пониманием, Кирк медленно уходил из сознания Шрелла, взяв всё, что было здесь от Сарека и той ночи.
Он снова слышал угрозы Кодоса в кружащемся снеге. Теперь он знал, почему он всегда чувствовал, что он должен умереть в одиночестве - что это было то, что сказал ему Кодос. Теперь он знал, почему в снах его всегда преследовала тёмная тень - потому, что так Кодос гнался за ним.
Сейчас, ближе к концу своей жизни, Кирк снова приблизился к её началу, и наконец увидел и понял, как каждая её часть точно соответствовала следующей за ней, и как начало определило то, что должно было быть в конце.
Вот почему Сарек всегда был в его снах.
Вот почему сейчас он знал свой долг.
Долг, что разделил каждый вулканский сын во времена до Реформации.
Отомсти за меня, взывал голос Сарека.
И Кирк приготовился быть тем, кем, он всегда знал, должен стать.
Сыном своего отца.
Мстителем.
Глава 40
Кирк сорвал руку Шрелла со своего лица; знание того, что он должен сделать пылало в мозгу и в крови.
Ещё один взрыв разорвал дальнюю стену. Осколки с глухим стуком ударили по первой цистерне, заставив её металл застонать. Летели искры, временами взрываясь, пары взвивались над скапливающейся водой.
Но ничто не могло отвлечь внимание Кирка или изменить его действия.
Шрелл отполз назад от своего преследователя, скользя на мокром полу. Он пристально посмотрел на Кирка, в его глаза, которые отражали бросающее в дрожь знание того, от секретов от него у Шрелла нет.
Позади Кирка Спок всё ещё стоял на коленях, охваченный бешеной атакой эмоций, которые он отрицал слишком долго, не зная, как сбежать от них.
Пикард быстро двинулся к Кирку и Споку, Беверли рядом с ним.
- Мы должны уходить. Следующие взрывы охватят весь этот уровень.
Кирк продолжал смотреть на Шрелла.
- Нам нужна проба из цистерны номер пять, - сказал он. Он увидел назначение этого сооружения в сознании Шрелла. - В ней альта-туман, который они разработали, чтобы внедрять антивироген.
Лицо Пикарда просияло.
- Тогда они получили лекарство?
- Возьмите пробу, - сказал Кирк. Объяснения могли подождать. Времени оставалось мало. Пикард и Беверли побежали к пятой цистерне.
М’Бенга и Барк полу-тащили полу-вели Кристину по направлению к Кирку, Споку и Шреллу, через вздымающийся белый пар, который покрывал пол. Командир «Тобиаса» была ошеломлена, но жива и на своих ногах. Барк наклонился, как будто Кристина тоже поддерживала его, как он поддерживал её.
Кирк выхватил фазер М’Бенги прежде, чем ей смогло прийти в голову остановить его.
Управление устройством было простым.
Он установил его на смертельную мощность.
Вернулись Пикард и Беверли. Пикард держал маленький герметичный цилиндр из медицинской сумки Беверли.
- Взяли, - сказал он.
Откуда-то, с этого же уровня, новый взрыв создал воздушный хлопок, который дошёл до них, подобный удару при сверхзвуковом переходе. Когда эхо замерло, Кирк осознал, что Пикард пристально смотрит на него. И взгляд был направлен прямо на фазер, который он держал.
- Кирк, в чём бы ни состояло преступление этого человека, он понадобится нам для допроса.
- Нет, - сказал Кирк.
- Вы - офицер Звёздного Флота!
- Больше нет.
- У вас есть обязанности перед Федерацией!
Но Кирк не обращал на него внимания.
- Я выполнил свои обязанности. Более, чем достаточно.
Молниеносным движением Пикард выхватил фазер Беверли и вскинул его к голове Кирка, тогда как Кирк направил свой фазер на Пикарда.
Они застыли так, глаза в глаза, оружие лишь в сантиметрах от шей друг друга. Так близко, что и оглушающий выстрел мог убить, если только палец дёрнется с курка.
Никто в камере не смел двинуться. Даже тогда, когда взрывы продолжились - приближаясь, разрастаясь.
- Я не позволю вам убить этого человека, - сказал Пикард сквозь стиснутые зубы.
Ответ Кирка был выдержан в том же тоне.
- Тогда логика указывает, что я убью вас первым.
На лбу каждого блестел пот. Их фазеры сохраняли прицел с непоколебимой точностью.
- Прислушайтесь к словам, которые вы используете, - попросил Пикард. - Вы разделили сознание другого существа. На вас воздействуют мысли кого-то еще.
- Опустите фазер, Жан-Люк.
- Сначала вы.
Секунды проходили и ни один не сделал и вздоха.
Затем, медленно и осторожно Кирк двинул свой фазер от Пикарда к Шреллу.
- Тогда убейте меня, - сказал он. - Если сможете.
Затем Кирк подождал, его оружие нацелено на Шрелла.
До тех пор, пока не услышал то, что - он знал - должен был услышать. Медленный выдох Пикарда. Капитан «Энтерпрайза» был честным человеком. Он не смог убить Кирка.
- Джим, пожалуйста… - сказал Пикард, но это был весь протест, который он смог выразить.
Кирк нацелил свой фазер на Шрелла. Каким-то образом он знал слова, которые должен был сказать на древнем вулканском языке, который он никогда не изучал и даже никогда не слышал.
- Терр`тра стои ну, кРэн джахл.
… и так я мщу за смерть моего отца…
Но Шрелл вызывающе откинул назад голову.
- Ты забываешь, Кирк, равно как ты заглянул в мой разум, я заглянул и в твой.
Фазер Кирка качнулся, когда его рука задрожала.
- Беги, мальчик, - насмешливо сказал молодой вулканец, эхом повторяя слова Сарека, обращенные к тринадцатилетнему Джимми Кирку. - Беги, как ты всегда бежал. От своего прошлого. От своих неудач. От себя.
Ещё один взрыв, ближе, совсем рядом, ещё громче, хлопком раздался в камере. Но Кирк не дрогнул, как будто черпал силу в своей ярости.
Потому что какими бы жестокими, какими бы обличающими не были слова Шрелла, он слышал в них правду.
Он провёл свою жизнь убегая. От прошлого. Но не от неудач. Он убегал от того, что таилось глубоко внутри него, от той скрытой части, что всегда вела его к поиску другого пути, иного решения, возможности изменить правила.
Потому что в сердце любого противостояния, с которым он сталкивался, как он знал, всегда существовал один простой ответ: освободить зверя, что скрывается в сердце каждого человека и позволить ему бешено наброситься и уничтожить всё, что было неправильно.
Разрушение и хаос кружились вокруг Кирка, и впервые в своей жизни он принял их.
Позволить этой базе разлететься в прах. Позволить Федерации пасть. Позволить всем звёздам всех галактик быть низвергнутыми в забвение.
