Василий Сахаров - Вице-адмирал
— А если мы ударим полицейским в спину?
— Смысла нет. Только дернись и все взорвется.
— Думаешь? — Ломов бросил на меня косой взгляд.
— Уверен, — я кивнул на датчики, которые находились в каждом помещении. — К гадалке не ходи, каждый подключен к мощному фугасу. Так что не надо считать наших союзников глупее себя. Понял?
— Да.
— Тогда давай отдыхать. Завтра предстоит вылазка.
Глава 26
Капитан первого ранга Сабуров ответил на вызов сразу:
— Командир, это ты?
— Да, Тимофей Юрьевич, — подтвердил я. — Мой личный код шесть-восемь-восемь. Это первые цифры. Достаточно?
— Вполне. Как вы? Что с вами?
— Мы на планете, где именно сказать пока не могу. Связь через открытый канал, свою радиостанцию еще не разворачивали. Времени мало, не больше пяти минут. Так что говорим четко, кратко, по сути. Со мной половина бойцов Ломова. Отряд, разумеется, на планете. Пока в безопасности. Так и доложи Саксу, чтобы не беспокоился.
— Понял.
— Теперь ты. Докладывай, что происходит в системе.
— Сейчас флоты разошлись. Временно. Мы возле Эренберга, оказываем поддержку Декстеру. А централы на орбите Такера и возле запасной точки гиперперехода. Потери с обеих сторон огромные, и продолжение битвы неизбежно. Централы ожидают подхода подкреплений из системы Альхазред и от границ СКМ. А к нам идут эскадры дорамцем, новые китайские и японские флотилии, а так же все, что смогли собрать индийцы и африканеры.
— Как «Иоганн Красс» и «Сокол»?
— Мой корабль в порядке, а авианосец потерял две трети своего аэрокосмического полка. Осталась одна сводная эскадрилья, которую перебросили на Эренберг, а «Сокол», по приказу Сакса, через три часа отправится обратно в империю.
— Одобряю. Будьте готовы оказать нам информационную поддержку.
— Всегда готовы. Канал экстренной связи не выключаем.
— Отлично.
— Коман…
Связь прервалась, и одновременно с этим с потолка посыпался мелкий песок. Централы засекли местоположение приемо-передающей антенны и накрыли ее ракетой или минами. А мы в безопасности, ибо антенна соединялась с подземным убежищем двухкилометровым кабелем.
Снова с потолка посыпался песок. Это уничтожили вторую антенну, при помощи которой Адамс общался со своим начальством. И, покинув рубку связи, я вышел в коридор и встретил капитана. Он улыбнулся и сказал:
— Все в порядке, господин вице-адмирал. Вашу личность подтвердили.
— Это хорошо. Что по боевой задаче?
— Как я и говорил, аэродром за городом.
— Обстрел?
— Нет. Завтра туда пойдет бронеколонна противника, которая повезет пленных, и наша задача перехватить централов. Если получится, освободим пленных. Если нет… — он запнулся, поморщился и добавил: — тогда всех уничтожаем.
— Настолько ценные люди?
— Обычные спецназовцы из отряда «Дельта». Их базу в Госбурге вчера разгромили. И в плену ребят ожидают такие муки, каких врагу не пожелаешь. Так что лучше им просто погибнуть. Жестоко, конечно. Но когда мы оставались на Такере, каждый знал, что его ожидает. Поэтому пленных, что с нашей стороны, что со стороны противника, практически нет. Наши не сдаются, только если раненые или контуженные, а захватчиков мы сами не берем. Разве только для допроса, а потом все равно пулю в лоб и на свалку.
Мне сказать было нечего. И, кивнув капитану, я отправился спать…
Ночь прошла спокойно, а утром был инструктаж и, снова облачившись в броню, мы выдвинулись к аэродрому, который находился на окраине города. Руководил операцией Адамс, и он спланировал все очень профессионально. По канализационным системам и развалинам североамериканцы и «аргонавты» незаметно для централов прошли шесть километров. На это понадобилось два часа и, наконец, мы оказались на месте.
Перед нами заранее заминированная спецназовцами дорога, вдоль которой росли прореженные пулями и осколками зеленые насаждения. С левой обочины руины каких-то административных учреждений. С правой недостроенные типовые дома в пять-шесть этажей и множество брошенной строительной техники. Вот там мы и закрепились.
Мне досталась позиция под тяжелым бульдозером. Неплохое место. И, накрывшись термоплащем, я затих. Дальше оставалось только дождаться прохождения бронегруппы и команды на открытие огня.
К счастью, ждали не долго. Сначала над дорогой прошел беспилотник противника, который ничего подозрительного не обнаружил, а затем послышался рык моторов. Технику централы использовали трофейную, ее североамериканцы много оставили. И это не бесшумные модели, а самые обычные автомобили на дизельных и бензиновых движках.
«Собраться», — приказал я себе, выставил из-под термоплаща ствол «марлина» и проверил гранату в подствольнике. Норма. Готов. И, прогнав все ненужные мысли, включил прицел.
Из-за поворота показался бронетранспортер. За ним еще один. А потом появились грузовые автомашины, шесть штук. После чего снова два бронетранспортера. Итого: четыре боевых бронемашины и примерно сотня бойцов, часть под прикрытием брони, остальные в грузовиках. Против нас этого мало и самая главная опасность в том, что с аэродрома к противнику могли подойти подкрепление. Их, конечно, остановят, Адамс говорил, что есть группа прикрытия. А вот потом будет совсем весело, ибо централы начнут обстрел. Впрочем, семь-восемь минут у нас есть. Это хорошие сроки, можно все успеть.
На передовом бронетранспорте сидел боец. Он встревожено оглядывался по сторонам и тискал автомат. Я видел его четко, прицел у меня хороший, и он погиб первым.
Кто выстрелил, не знаю. Однако голова централа разлетелась на кусочки. На мгновение она расцвела красным цветком и только после этого прозвучала команда капитана Адамса:
— Подрыв!
Обочины исчезли, поскольку взорвались направленные мощные фугасы. Ударная волна, несущая в себе осколки и гравий, накрыла броневики и два из них просто вылетели с дороги в кювет, а другие развернулись и замерли. Пауза. Еще секунда-другая и они откроют огонь. Вот только централы ничего не успели. Из укрытий выскочили гранатометчики и влепили в каждую бронемашину по три заряда, для надежности. БТРы заполыхали, а вражеские солдаты, покидая подбитую броню и грузовики, бросились наружу и стали искать укрытие. Это уже наша цель и, поймав в прицел солдата в бронекомбинезоне, я послал ему пулю прямо в переносицу.
Централ свалился, словно подкошенный, и тут же его настигла еще одна пуля. Не только я поймал его на мушку. Но это не важно, в команде работаем, и я прицелился в следующего централа.
Крики людей. Длинные очереди. Взрывы гранат. Огненные росчерки трассеров. Рев движков. Горящие броневики и мечущиеся под свинцовым ливнем люди. Дорога погрузилась в хаос, и можно было сказать, что засада удалась. Без сомнений. Несмотря на многочисленные нападения и огромные потери, которые централы несли на Такере, они не были готовы оказать сопротивление и погибали десятками.
Из машины выскочил водитель, и я снял его короткой очередью. Был человек, и нет человека. Погиб и даже не успел схватиться за оружие.
Из кузова этого же автомобиля выпрыгнули два бойца, наверняка, конвоиры. Крепкие ребята и хорошо подготовленные, резкие и быстрые. Они юркнули в глубокую канаву и открыли огонь. Куда стреляют, бойцы не видели. Просто били на звук наших выстрелов. И, сняв подствольный гранатомет с предохранителя, я немного привстал, прицелился и послал в централов осколочный сюрприз. Короткий полет гранаты, и она свалилась как раз в укрытие противника. Взрыв! Вверх подлетели куски тел и централы затихли.
Только залег, как по корпусу бульдозера, выбивая искры, прошла длинная очередь. Кто это? Присмотрелся и обнаружил пулеметчика. Он распорол брезент кузова и стрелял прямо с машины. Молодец! Видно, что опытный боец. Было, я поймал его в прицел, но выстрелить не успел. Меня опередил снайпер североамериканцев, и пулеметчик вывалился из кузова.
Я осмотрелся. Взгляд скользнул по дороге. Целей нет, и стрельба затихала. Пора вытаскивать пленных, кто уцелел, и вместе с несколькими десантниками я бросился к ближайшей автомашине. Подскочил и присел под большим колесом.
Прислушался. Есть стоны и ругань на английском. Кто это? Пленные или недобитые централы? И те и другие говорили на английском, хотя и на разных диалектах.
Встал и, держа кузов под прицелом, обогнул машину. Ничего подозрительного нет. Но с другой стороны автомобиля на асфальте лежало тело вражеского офицера, судя по знакам различия, персона важная, минимум майор. А на плече у него шеврон, серебряный щит и на нем прямой меч, знак гвардии. Не убит. Только ранен в ногу. Это хорошо, мне язык нужен. Вдруг, он знает что-то про Обадию Ноймарка или хотя бы видел его? Такое может быть.
Офицер заметил меня. После чего попытался встать и поднять оружие, автомат «тимур». Но он не успел. Прикладом я ударил его в голову, которая была прикрыта шлемом, и централ снова упал.
