Это наш дом - Иар Эльтеррус
— Хоть сегодня, — улыбнулась его энтузиазму Ирина Васильевна. — Товарищи вас проводят, если решите ехать сразу. Договора на организацию выставок я пришлю вечером. Также мы хотели бы приобрести несколько картин для художественного музея. Особенно эту, с девушкой на скале, она пробирает до глубины души…
— Мне бы не хотелось продавать оригиналы, — смутился Глеб. — Но копию могу быстро сделать!
— Мы приобретем и копию, — заверила глава департамента.— Также хотели бы снять о вас телевизионную передачу и написать несколько статей.
— Но так же не бывает! — растерянно выдохнул художник. — Мне же все говорили, что моя мазня устарела, что сейчас такое никому не нужно!
— Кто говорил? — зло усмехнулся Сергей. — Бездари, делавшие инсталляции из собачьего дерьма? Это они никому не нужны, а настоящее искусство всегда будет нужно. Вы просто немного не с той компанией сошлись, уважаемый Глеб. Но это поправимо. Если хотите, свозим вас в художественную школу на Лейте, она, правда, совсем недавно открылась, но преподаватели обучались еще в родной реальности, в Тимирязевской академии. Так что преподавание поставлено как должно. Талантливых детей ищут по всем планетам империи. С неделю назад нашли двух молодых орков и гнома из бывших беспризорников, без всякого обучения рисующих так, что засмотреться можно.
— Орков? — удивился Глеб. — Гнома?
— Да, мы не так давно добрались до очень далекой планеты, где живут сказочные эльфы, орки, гномы и гоблины, — улыбнулась Ирина Васильевна. — На самом деле все они — подвиды людей, поскольку могут иметь общих детей. Но внешность экзотическая.
— И там тоже можно будет побывать? — ахнул художник.
— Конечно. Вам доступны любые творческие командировки, какие только заблагорассудится. Вы, главное, рисуйте! Такой талант — это нечто!
— Да я не могу не рисовать, — смущенно потупился Глеб. — Если долго не берусь за кисть, то начинает выкручивать, как с похмелья. Тогда я пойду собираться, очень хочется увидеть Пандору. Она такая красивая!
Переданная Таораем запись закончилась. Иван Николаевич довольно долго молчал, затем растерянно помотал головой и пробурчал:
— Да, такого ребенка выплескивать вместе с грязной пеной крайне нежелательно… Вот только почему он водился с этой падалью? Вот чего понять не могу. Не нашел другой компании?
— Да все просто, — усмехнулся инквизитор. — В той компании девки развратные, они ему давали, а парень слишком скромный, вот и держался за тех, кто хоть иногда, по пьянке до него снисходил. При этом твари беднягу гнобили, утверждая, что его творчество устарело, что такое убожество никому не нужно. И почти убедили, еще пара лет, и Глеб тоже начал бы делать омерзительные инсталляции вместо того, чтобы рисовать.
— Ну, тут все просто, — хохотнул полковник. — Когда у него будет выставка на Ирине, нужно запустить слух, что гений одинок и несчастен. Иринянские веселые девчата своего точно не упустят и обязательно оприходуют парня. Быстро оженят. И не на одной.
— Так и надо будет сделать, — серьезно кивнул Таорай. — Без шуток. Гении чаще всего не приспособлены к жизни, их надо оберегать. А парнишка — гений, это уже ясно. Искусствоведы воют от восторга, по их утверждению, художников такого уровня не появлялось лет сто. А его чуть не погубили бездарные, наглые твари, не стоящие и его мизинца…
— Ничего, повыведем, — криво усмехнулся Иван Николаевич.
— Обязательно повыведем, — согласно кивнул инквизитор.
* * *
Нина Матвеевна проверила как там пирог и вытерла пот со лба. Андрюша приезжает! Почти год она не видела сына с тех пор, как он ускакал на эту свою Ирину. Вчера вдруг позвонил и сообщил, что завтра будет на Земле и пообещал представить невестку. Женился! Но почему до свадьбы родителей не уведомил? Нехорошо это! Но ладно, надо будет находить язык с незнакомой девушкой. Тем более, имперкой, а они странные, даже более, чем странные.
Из открытого окна донесся какой-то шум. Нина Матвеевна поспешила взглянуть, что там такое. И увидела Андрея. Ох, как он вытянулся! Натуральным громилой стал, мышцы так и бугрятся на руках, вгляд уверенный. Вот только сопровождала сына не одна девушка, а целых три. Эбеново-черная негритянка, светловолосая валькирия и смуглая, очень красивая брюнетка с прической каре. Кто из них его жена? Хоть бы не негритянка! А то с Андрея станется и на чернокожей жениться, всегда был упрям, как осел. Одеты все четверо были в рубчатые имперские комбинезоны, похожие таскала почти вся молодежь Воронежа, уж очень удобные и ноские. Однако Нина Матвеевна заметила, что на сыне и его спутницах не обычные комбинезоны, а что-то куда более стильное, на рукавах виднелись эмблемы Космофлота и еще какие-то незнакомые.
— Ваня! — ткнула он в бок мужа, смотрящего телевизор. — Вставай, иди переодевайся, Андрюша с женой приехали!
— А зачем? — с недоумением оглядел свой вполне еще новый спортивный костюм слесарь. — Я нормально выгляжу!
— Вот еще! — вспыхнула женщина. — Быстро иди переодевайся, я сказала!
Решив не спорить с женой, бывшей не в настроении, Иван Петрович вздохнул и пошел натягивать костюм, который очень не любил. Но ладно, ради знакомства с невесткой можно и потерпеть. Переодевшись, он достал бутылку коллекционного коньяка, хранившегося дома больше десяти лет. Повод открыть ее был значительный — единственный сын женился! Жаль только на свадьбу не позвал, но понять можно — другая планета, далеко очень.
Раздался звонок, и Нина Матвеевна поспешила открыть. Она с плачем кинулась обнимать сына, по которому страшно соскучилась. Тот утешал мать, говоря, что не может сидеть дома, работа у него такая. Не надо нервничать и беспокоиться, все будет в порядке.
— Привет, батя! — пожал Андрей руку отцу, войдя в гостиную. — Рад видеть! Хочу познакомить вас с моими спутницами. Дарина Асвази, — показал он на брюнетку, потом на белобрысую девицу выдающихся форм и негритянку. — Алена Хоботова и Адаоби Игве. Они… э-э-э… мои…
— Что? — не выдержала неизвестности Нина Матвеевна, которой страшно не терпелось узнать, кто из гостий жена сына.
— Мы его жены, — заявила брюнетка.
— Все три? — вытаращился на них Иван Петрович.
— Ага, — кивнула Дарина. — Но есть еще.
— Ой… — упала на стул Нина Матвеевна. — Андрюша, ты что, мусульманином заделался?
— Нет, мам, — тяжело вздохнул парень. — Просто на Ирине так принято.
— Не удивляйтесь, уважаемая, — вторила ему Дарина. — Дело в том, что у нас женщин почти вдесятеро больше, чем мужчин, поэтому одна жена в семье — это почти невозможно. Да и привыкли мы к этому. Моему поколению намного проще, а вот в первые годы после начала колонизации нашим мамам и бабушкам тяжко приходилось — рожали каждый год, чтобы хоть как-то нарастить население. Ни в одной семье меньше двенадцати-пятнадцати детей не было. Но девочек все равно рождалось намного больше, потому, когда они подросли, пришлось искать выход. Нашли, многоженство на Ирине, а потом и на Александре прижилось. Мы теперь и представить другого не можем. Да и не хотим, нас все устраивает.
— Бедные… — посочувствовала Нина Матвеевна. — А тебе, Андрюша, не тяжело жить с тремя?
— Их не три, мама, а одиннадцать, — тяжело вздохнул парень. — У нас семья-команда, вскоре мы отправляемся в дальний космос, причем не на один год. Лет пять, а может и все десять. Принято, чтобы на корабле были одна или две большие семьи, поскольку экипаж должен составлять от двенадцати до пятнадцати человек. Девочки, а их сперва было пять, другую семью на своей территории терпеть не захотели и уговорили меня согласиться на дополнительных жен. Я долго отбрыкивался, но когда женщины чего-то хотят от мужчины, то они своего всегда добиваются…
— Святой боже! — перекрестилась женщина. — Одиннадцать⁈ А где остальные-то? Не захотели с родителями твоими знакомиться?
— Нет, что вы! — заговорила негритянка. — Просто Андрюша говорил, что у вас небольшая квартира, вот мы и бросили жребий, кому первыми идти. Остальные в гостинице ждут. Сидят, волнуются.
— Так пусть немедленно идут сюда! — решительно заявила Нина Матвеевна. — Мы теперь, как никак, родственники! Негоже им в гостинице сидеть, разместимся как-нибудь. В тесноте, да не в обиде!
Если честно, она даже не слишком удивилась, сын, едва у него усы пробились, стал тем еще ходоком. Да что там ходоком, откровенным кобелем! Потому женщина так и переживала, что у него нет постоянной девушки. Она с новой точки зрения осмотрела девушек. Ха, а у чернявой Дарины характерец еще тот, кремень, у нее не забалуешь.
