Джек Макдевит - Око Дьявола
Три дня спустя мы получили сообщение от секретаря: «Информирую вас о том, что главный министр уделяет огромное внимание вашей просьбе и, более того, осознает опасность промедления. Прилагаются все усилия для получения удовлетворительного результата. Сообщу, как только решение будет принято».
– Что именно он решает? – спросила я Касселя. – Стоит ли объявлять о прекращении огня? Стоит ли вообще вести с нами переговоры?
Этого Кассель не знал.
– Хочешь знать, что думаю я?
– Ты сомневаешься, что мы получим хоть какую-то помощь.
– Именно так. Извини. – Он уставился в пространство. – Мы уже многие годы противостоим Конфедерации. Помнишь, мы говорили, что людям свойственно обманывать себя, поддаваться на самоуговоры?
– Таких много.
– Верно. И чтобы выполнить вашу просьбу, им – администрации – придется сменить курс на прямо противоположный, что не добавит им политической популярности. Все решат, что главный министр ставит под удар миры Собрания без всякой необходимости.
– Речь идет о целой планете.
– Да.
– А в итоге все сводится к его политической карьере.
– Я этого не говорил. Я сказал – может быть. Или подумал.
– Кассель, меня удивляет, что ты мог вообще подумать такое. Ты когда-нибудь оказывался к нему настолько близко, чтобы прочесть его мысли?
– В каком смысле?
– Заглянуть ему в голову, так же как ты можешь заглянуть в мою.
Кассель снова поколебался:
– Да.
– Думаешь, он в состоянии это сделать? Сменить курс?
– Возможно. – Он положил большую руку мне на плечо. – Извини.
– И вы еще обвиняете нас в том, что мы дикари.
По неофициальным каналам Кассель узнал, что до принятия решения остается меньше недели. Цирцея познакомилась с «немым»-физиком и стала жить при лаборатории. Джамбри бродил по Новой Воларии, стараясь завязать как можно больше знакомств. Он даже несколько раз выступал с лекциями, говоря не столько о дипломатии, сколько о науке и культуре, благодаря чему обзавелся друзьями из числа влиятельных персон.
Мы с Алексом решили, что настал подходящий момент для визита к Селотте, и отправились в Музей инопланетных форм жизни.
Человечество занимало в нем главное место, как единственная из известных «немым» технических цивилизаций, кроме их собственной. Правда, вход в зал, посвященный людям, охранял аватар неандертальца. Бородатый и мускулистый неандерталец оглядывал зал враждебным и одновременно пустым взглядом. Когда посетители приближались к нему, он потрясал копьем, рычал, ворчал и совершал непристойные телодвижения.
В музее имелось большое собрание нашей литературы. Я с радостью отметила, что зал оружия несколько уменьшился в размерах после моего предыдущего визита. Нет, копья, ружья, излучатели и бластеры никуда не делись, но больше не занимали основное место в экспозиции. Похоже, Селотта узнала нас лучше.
Алекс проводил все время в Зале человечества, с вожделением разглядывая то один, то другой экспонат. Музей располагал обширной коллекцией скульптур, ламп, устройств связи, мебели, столовых приборов, дневников, спортивного снаряжения, религиозных текстов и прочих артефактов, возрастом до четырнадцати тысяч лет.
– Невероятно, – сказал Алекс. – Где они все это раздобыли?
Он подозревал, что часть экспонатов происходит с Земли дотехнологической эпохи. Позже он поинтересовался этим у Селотты.
– Подтверждений нет, – ответила та. – Но речь идет об очень давних временах. Кто знает?.. Многое не поддается точной датировке.
На третий или четвертый день, устав от артефактов, я набралась смелости и отправилась на пляж. Ашиурки носят купальные костюмы, закрывающие тело от шеи до колен, с рукавами до локтей. Я готова была следовать местным обычаям, но ни у кого не нашлось купального костюма, подходящего мне по размеру. Мой собственный выглядел по их меркам достаточно откровенно: я даже забеспокоилась, что представители власти сейчас уволокут меня прочь. Но Селотта заверила меня, что никто не сочтет меня сексуальной – в лучшем смысле этого слова, добавила она. Итак, поводов для тревоги не было.
Мужские костюмы тоже закрывали практически все тело от шеи до колен. Странно, подумала я: в обществе, где каждому доступны самые сокровенные мысли других, принято полностью скрывать тела.
На пляже, как и у нас дома, отдыхали семьи с детьми, парни и девушки гонялись друг за другом. Я немного посидела, вслушиваясь в шум моря. Здесь я весила на несколько фунтов больше, чем на родной планете, и мне вдруг показалось, что это заметно всем, хотя то была лишь иллюзия. Так или иначе, здесь, среди созданий, которые разглядывали меня с тревогой и отвращением одновременно, моя внешность не имела особого значения.
Солнце светило ярче, чем на Окраине. Встав, я направилась к океану, чувствуя на себе взгляды остальных. Но к этому я уже начинала привыкать. Я дружелюбно улыбалась, мысленно говорила «привет», «хороший сегодня день», «какой симпатичный малыш». Чтобы сказать последнюю фразу, потребовалось некоторое усилие, но, думаю, я справилась.
Никто не купался. Мне показалось странным такое поведение, но я решила, что в этот день всем хочется просто посидеть на пляже. В сотне метров от берега я заметила плот. Плот в воде и вдали от «немых» – это было главное. Самое подходящее для меня место.
На берегу валялось множество раковин, кто-то потерял мяч. Я вошла в полосу прибоя, чувствуя, как вода окатывает лодыжки. Ну же, давай! Повернувшись, я помахала маленькой ашиурке, сидевшей почти у самого моря, но вне досягаемости волн. Отчасти я даже наслаждалась всеобщим вниманием. Колпат посредине сцены.
Я двинулась дальше. Волны то тянули меня обратно к берегу, то увлекали в море. Зеленая холодная вода ничем не отличалась от воды океанов на родной планете. Вокруг моей ноги обмотался кусок водорослей. Я сняла его и отшвырнула в сторону. В небе, на высоте нескольких сотен метров, пролетел скиммер. Больше не было ничего – только море и ярко-голубое небо.
Преодолев полосу прибоя, я поплыла по волнам. Какой-то молодой ашиур помахал мне с берега – похоже, достаточно дружелюбно. Я помахала в ответ, а потом, опустив голову в воду, устремилась к плоту.
Я успела сделать с десяток гребков, когда заметила у края воды группу «немых», тоже махавших мне. Я небрежно ответила им тем же, подумав, что пользуюсь успехом. Один из них внезапно бросился в воду и поплыл ко мне – или, по крайней мере, в мою сторону.
Признаюсь, я испугалась, что нарушила какой-то обычай, но все равно повернулась и снова поплыла к плоту.
Я уже почти добралась до него, когда поняла, что мой преследователь не отстает. Он бил по воде всеми конечностями, пытаясь привлечь мое внимание. Конечно, я уже привыкла к виду «немых», но, когда за тобой плывет один из них – с учетом того, что он куда лучше приспособлен к передвижению в воде, – становится не по себе. Я едва сдерживалась, чтобы не рвануть к плоту на полной скорости, но, похоже, сделала именно это.
«Немой» в ответ ударил по воде, плеснув в мою сторону, и снова поплыл ко мне. Я уже ухватилась за лесенку, пытаясь выбраться на плот, когда он схватил меня за лодыжку и потянул назад. Шутки, похоже, закончились. Посмотрев на берег, я поняла, что, если «немой» решит поиграть со мной, помощи ждать неоткуда.
Я вырвала ногу. Он уставился на меня и ткнул холодным серым пальцем в сторону берега. Подтянувшись, я забралась на плот, едва не упав, – перекладины слишком далеко отстояли друг от друга. В воде появились еще двое «немых», в том числе одна женщина.
Встав на плоту, я посмотрела на парня в воде.
– Что? – спросила я.
Он покачнулся на волнах, строя непонятные гримасы, но отступать не собирался.
Потом он показал мне клыки.
Еще не легче. Я подняла руки и подумала: «Уходи. Оставь меня в покое».
А затем, к моему ужасу, он схватился за лесенку и начал взбираться по ней.
Шагнув на плот, он показал на воду, на свой рот, полный зубов, а потом снова на воду.
До меня наконец дошло. Стало ясно, почему никого не было ни на плоту, ни в океане. Он начал показывать в сторону берега – «поплыли отсюда».
Я огляделась, почти ожидая увидеть в воде плавник, но там было пусто.
«Поплыли отсюда».
Что ж, никто не может сказать, что Колпат не понимает намеков. Нырнув, я быстро поплыла к берегу. «Немой» держался рядом, чуть позади.
Когда мы добрались до берега, «немые» замерли, как обычно делают в торжественных случаях. Все смотрели на нас, и я поняла, что они разговаривают с моим спутником.
А потом все вдруг закончилось, словно кто-то выстрелил из пушки. Все попросту разошлись.
Подойдя к «немому», который плыл за мной, я попыталась мысленно произнести «спасибо» – как можно отчетливее. Он посмотрел на меня и отпрянул. Меня это не сильно удивило: я уже провела среди них немало времени. Но понял ли он, что я хотела ему сказать?
