Олег Авраменко - Галактики как песчинки
На большом голографическом экране возникло лицо доктора Шеппарда, ещё более старое, чем на предстартовом снимке, во всяком случае, более измождённое.
— Это последняя запись в судовом журнале космического корабля «Эксплорер-13», — заговорил он на удивление зычным и твёрдым голосом. — Её делаю я, Джеймс Френсис Шеппард, доктор физических наук, научный руководитель международной исследовательской экспедиции «Ядро-1». Капитан Кляйн и вся команда корабля, за исключением пяти примкнувших к нам инженеров и трёх медиков, арестованы. Возможно, некоторые из арестованных и разделяют нашу позицию, однако ими руководит долг, который велит им вернуться на родину и сообщить о нашем открытии. А мы не вправе этого допустить: человечество ещё не готово принять знания, на много тысячелетий опережающие современный уровень развития науки. Люди совсем недавно вышли в космос, они делают лишь первые шаги по Галактике, и было бы роковой ошибкой преподнести им на блюдечке всё, к чему они так стремятся, что так жаждут познать. Это приведёт к застою и деградации общества, лишит его всякой мотивации к дальнейшему развитию, к борьбе, к поиску. В наших спорах капитан Кляйн часто приводил пример альвов, которые быстро усваивают все достижения земной цивилизации и даже не думают деградировать. Но аналогии — опасная вещь, зачастую они чреваты ошибочными выводами. У альвов есть мы, люди, а мы делимся с ними не только своими знаниями, но также и проблемами, непознанными тайнами, неразрешёнными загадками. Да, они смотрят на нас снизу вверх, однако мы для них не всесильные и всеведущие боги, а лишь старшие братья по разуму, которым подвластно многое, но далеко не всё. Совсем другая ситуация со знаниями, что оказались в наших руках. Это чистые знания, без общества, без культуры, породивших их. Нам не на кого равняться, некого догонять. Нашим учёным понадобятся столетия, чтобы разобрать завалы этих неземных знаний и систематизировать их; только тогда мы увидим свет в конце тоннеля — новые тайны, новые загадки, новые проблемы, которые нам предстоит решить уже собственным умом. А к тому времени общество окончательно погрязнет в гедонизме и декадентстве. Существуя на всём даровом, получая всё готовое и не прилагая к этому ни малейших усилий, оно лишится стимула к развитию и самосовершенствованию. Да и учёные в последующих поколениях выродятся, превратившись из искателей истины, мыслителей и исследователей в вечных школьников, прилежно познающих тайны природы по готовым учебникам.
Шеппард сделал паузу, чтобы прокашляться. А Олег совсем уж невпопад пробормотал:
— Он выражается прямо как Вейдер. Хоть и говорит по-английски, но в такой же менторской, назидательной манере, словно провозглашает непререкаемые истины.
— Вместе с тем, — продолжил Шеппард, — эти знания представляют огромную ценность, чтобы попросту уничтожить их. Поэтому мы приняли решение: остаться здесь и хранить их, пока человечество в своём развитии не достигнет того уровня, когда сможет воспринять их без катастрофических для себя последствий. Наша группа слишком мала, поэтому нам придётся прибегнуть к клонированию. Лишь четверть из нас — женщины, поэтому их дочери-клоны будут тройни. Наши клонированные потомки смогут позволить себе два или три естественных репродукционных цикла, но не больше. Этого будет достаточно, чтобы устранить диспропорцию между мужчинами и женщинами. Мы ещё не знаем, что делать с арестованными членами экипажа. Мысль об убийстве мы отвергаем из нравственных соображений, человеческая жизнь для нас священна. Но было бы жестоко обречь их на пожизненное заключение — они не виноваты в том, что чувство долга у них перевешивает здравый смысл. Впрочем, на сей счёт есть некоторые соображения, однако их реализация требует определённого времени. — Доктор сделал паузу. — Это, пожалуй, всё. С настоящего момента «Эксплорер-13» прекращает своё существование как космический корабль. А впереди у нас и наших потомков много долгих столетий напряжённой работы.
После того, как погас экран, мы целую минуту просидели в полном молчании. Наконец Валько выдавил из себя:
— Чёрт побери! Чёрт меня побери...
По его команде, «крот» проник глубже в память «чёрного ящика» и стал передавать записи бортового журнала с самого начала. На первых порах мы просматривали их фрагментарно, выбирая только самое главное.
Отбытие. Долгий путь к центру Галактики. Приближение к окрестностям Ядра — наблюдения, исследования, открытия. Потом случилась катастрофа: внезапный выброс солнечного вещества, торопливое бегство через ближайший канал второго рода — и выход у звезды, удалённой от Галактики более чем на сто килопарсеков.
Шок от такого громадного расстояния. Шок от скорости, с которой летела звезда. Ходовая часть «Эксплорера» была повреждена — и просто чудо, что генератор смог протянуть положенное время в гиперпространстве. Долетел корабль уже на последнем издыхании и теперь нуждался в серьёзном ремонте.
Пока шли ремонтные работы, учёные занимались исследованием системы. Шутка ли — гостья из далёкой галактики. Особое внимание привлекла вторая от звезды планета, по своим природным условиям очень похожая на Землю каменноугольного периода.
И тут — ошеломляющее открытие. При геосканировании планетарной коры в нижних слоях протерозоя, под тем самым местом, где сейчас расположен единственный на планете город, был обнаружен крупный объект явно искусственного происхождения. Этим объектом оказалась исследовательская станция, оставленная на планете свыше двух миллиардов лет назад представителями древней высокоразвитой цивилизации. Несмотря на невообразимую бездну времени, разделявшую наши эпохи, станция почти не пострадала. Она продолжала исправно функционировать и была напичкана такими передовыми технологиями, которые даже не снились человечеству. В процессе дальнейшего изучения находки был установлен ещё один поразительный факт — бывшие хозяева базы были не просто гуманоидами и не просто похожими на людей; они принадлежали к тому же виду homo sapiens и были генетически совместимы с нами.
— Господи!.. — потрясённо прошептал Олег. — Подумать только: где-то там, далеко, в сотнях миллионов парсеков от нас, живут такие же люди, как мы.
— Вряд ли такие же, — возразил Валько. — Если они ещё существуют, то... Нет, мы просто не в силах представить, во что они превратились в за два миллиарда лет. Ведь эволюция не стоит на месте. — Он зябко поёжился. — Лично я не хотел бы с ними встретиться. Ни за что.
В этот момент бортовой компьютер поднял тревогу, извещая об открытии канала. На экране тотчас возникло увеличенное изображение дром-зоны, в центре которой всё ярче разгорался голубой огонёк.
Приборы слежения станции, охранявшей дром-зону, тоже отреагировали на это: в пяти километрах от открывающейся горловины заклубилось белое облако, в котором наши детекторы немедля признали стазис-поле.
— А вот и хозяева пожаловали, — произнёс Олег. — Хранители древних знаний...
— Полная боеготовность! — скомандовала я, отводя корабль от «Эксплорера» и разворачивая его носом к дром-зоне. — Перейти в режим радиомолчания. Усыпить «крота».
— Есть радиомолчание, мэм, — отчитался Валько. — «Крот» усыплён.
Как ни странно, в его голосе не слышалось напряжения. Казалось, он не понимал всей серьёзности ситуации, не понимал, что теперь мы в западне...
— Ты был прав, — сказала я. — Прав, когда предлагал заняться станцией. Жаль, что я не послушалась тебя. Жаль, что ты не настоял на своём. Мы должны были это предвидеть.
— Я предвидел, — спокойно ответил Валько. — И настоял бы на своём, если бы ещё раньше не принял кое-какие меры. Смотри внимательно, сейчас будет фокус-покус.
Горловина канала уже полностью открылась, вот-вот из неё должен был вынырнуть корабль, но стазис-поле почему-то не исчезало. Неужели явились не хозяева системы, а случайные гости? Нет, это было бы слишком невероятно.
Между горловиной и облаком мелькнуло что-то едва различимое глазом. Толком ничего я не разглядела, да и разглядеть не могла — ведь при той скорости, с которой дром-зона двигалась относительно звезды, для прохождения пяти километров требовалось лишь четверть секунды.
— Вот так-то! — самодовольно произнёс Валько. — Получайте.
Канал закрылся, а облако начало быстро сжиматься. Уменьшившись до километрового диаметра, оно приобрело идеальную сферическую форму и стало медленно дрейфовать в сторону станции, к двум висевшим в пространстве таким же сгусткам стазис-поля.
— Я вспомнил! — вдруг воскликнул Олег. — Ты поменял пароль!
Теперь я тоже вспомнила: перед самым завершением сеанса нуль-связи было выдано сообщение «Пароль изменён», но я, радуясь отключению стазис-поля, совсем не придала этому значения.
