Александр Белый - Мореход
После реализации шерсти и обмена трофейного хинданского золота, в средствах я стеснён не был. Кроме того, ставший знаменитым оружейником мастер Крон сообщил о набежавших за семь месяцев на моё долевое участие двести восемнадцать золотых, но я их брать не стал и оставил в счёт погашения ранее взятого кредита, так как денег для решения текущих вопросов было достаточно.
В свете недоброжелательности конкурентов, эти самые вопросы могли перерасти в разряд проблем, но допускать подобное совершенно не хотелось. Впрочем, шакалы всё равно выть будут, а нам нужно идти своим путём, поэтому, рядом с рынком Лагос выкупил часть дома, где второй этаж оставил за своим семейством, а большой зал и две комнаты на первом этаже перепродал мне под будущий магазин и мастерскую по пошиву меховой одежды. В данном случае нашу с ним сделку в префектуре не регистрировали специально, оформлять документы решили за докаду до начала продаж.
Тем временем Илана не бездельничала и тоже нашла себе забаву. Во–первых, перекрасила полторы сотни шкурок обычной рыжей лисы в необычный платиновый цвет, тем самым повысив их стоимость, как минимум в пять раз. Во–вторых, в базе данных ПК раскопала файл с выкройками разной одежды, в том числе и меховой. Затем пять дней просидела над рисунками, пообещав пустить в дело даже кусочки, после чего вместе с женой Лагоса Ханной, её дочерями, какой‑то знакомой деда Котяя бабушкой Ариной и рабыней Хиной разбирали модели и пробовали шить меховые манто и плащи. Оказывается, женщины в этом деле кое‑что понимают, особенно приглашённая старушка и наша рабыня.
И пока на окна будущего магазина крепились железные решётки и ремонтировались помещения, занялся тем делом, из‑за которого, собственно, и был затеян весь этот бизнес–поход. Чтобы определиться, а чего же всё‑таки хочу, времени в пути было более, чем достаточно и то, что буду строить не каботажник, а настоящий океанский парусник, не сомневался ни одной минуты.
Придумывать конструкцию корабля необходимости не было, в базе компьютера имелись комплекты чертежей обычных деревянных судов, начиная от прогулочной лодки и заканчивая восьмидесятипушечным линкором. Очень хотелось построить что‑нибудь такое средненькое, водоизмещением восемьдесят–сто тонн, но прекрасно понимал, что потянуть подобный проект в создавшейся ситуации весьма сложно.
Главнейшим препятствием на пути к поставленной цели было полное отсутствие у местных судостроителей соответствующего опыта, технических навыков и технологических возможностей. Всё это предстояло отработать.
Вторым немаловажным фактором, повлиявшим на принятие решения, являлось наличие опыта вождения таких судов, а его‑то как раз и не было. Прыгать с тонного баркаса на стотонную махину посчитал делом излишне рисковым, так что ступенька в виде промежуточного варианта была полезна и даже необходима. Однако, при этом определился в главном: по целому ряду объективных и субъективных причин строить буду именно шхуну. Данный тип судов имеет принципиальную разницу в навигационных возможностях, за счёт небольшой осадки они могут ходить по мелководью и швартоваться к необорудованному берегу, в отличие от судов других типов и большего водоизмещения, которые сообщаются с берегом только посредством причалов, а в иных случаях за счёт якорной стоянки и шлюпки.
Постройка полноценного морского судна требует качественных и прочных материалов, способных выдержать высокие нагрузки на корпус и на рангоут. При этом ничего, кроме древесины применить не представляется возможным, что довольно серьёзно утяжеляет конструкцию. В данном случае один лишь борт, набранный из брусьев, будет иметь толщину до пятисот миллиметров, таким образом, строить слишком маломерное судно было тоже не выгодно.
Наиболее оптимальным вариантом мне показалась двухпалубная, двухмачтовая шхуна водоизмещением тридцать восемь тонн с гафельным парусным вооружением, длиной по ватерлинии пятнадцать с половиной и шириной четыре с половиной метра. С учётом приподнятой над водой двухметровой кормовой части и бушприта, длиной четыре с половиной метра, её общая длина составляла двадцать один метр. А ещё трюм был разделён двумя поперечными водонепроницаемыми переборками, что было немаловажно для выживаемости судна.
Шхуна сама по себе довольно маневренна и имеет отличные ходовые характеристики, прекрасно ходит как при боковом ветре, так и к ветру под острым углом. Благодаря использованию косых парусов, у неё намного меньше снастей в бегущем такелаже и простое устройство оснастки, что позволяет держать малочисленную и менее квалифицированную команду. Отсутствие прямых парусов при попутном ветре способствует рыскливости судна, зато позволяет производить все работы с палубы, правда в нашем случае над фоком и гротом конструкцией предусмотрены дополнительные трапециевидные топсели, поднимаемые в слабый ветер, к которым всё же взбираться придётся. Вместе с тремя стакселями общая площадь парусов составляла двести квадратных метров, которые в бриз при благоприятном курсе относительно ветра, спокойно тащили судно с крейсерской скоростью в двадцать пять километров в час.
С будущим главным судостроителем Щипом мы провели за чертежами и схемами три дня, при этом спорили до хрипоты. Особенно распинался Щип, потрясая листами бумаги и утверждая, что так строить нельзя, потому что так никто не строит.
— Где таран?! И почему здесь всего шесть вёсел?! — брызгая слюной, кричал он.
— Да вёсла нам вообще не нужны, но я их наличие предусмотрел лишь по причине неопытности будущего экипажа. — пытался терпеливо ему отвечать, — Возможно, где‑нибудь в порту придётся выполнить сложное маневрирование.
В конце концов, дал ему понять, что если он хочет заработать, то будет делать так, как нарисовано. А что ещё говорить? Мои корабли спроектированы в стародавние времена с теми или иными вариациями на той или иной планете, они веками служила верой и правдой разным народам. Кроме того, жизнеспособность их конструкций перепроверена суперсовременными компьютерами, а какой‑то Щип мне здесь будет сомневаться. В общем, пришлось ему амбиции великого судостроителя сдержать и до последнего нагеля* с проектом согласиться, так как заработать он хотел.
К сожалению, промашка вышла с материалами. Сухая сосна для обшивки фальшборта, трюмной и верхней палубы была в наличии, правда, её нужно было распускать на доску, зато твёрдой древесины, в частности дуба, не было совсем. Мне‑то было известно, где растут громадные дубы, которые можно было бы заготовить, но пока они вылежатся и дойдут до строительно–поделочной кондиции, пройдёт не меньше года, а такие сроки меня совершенно не устраивали.
— Есть в одном месте заготовленный дуб, уже два года лежит, — задумчиво сказал Щип, — там даже больше, чем тебе нужно.
— Где это? — спросил у него.
— В семидесяти кошангах** отсюда, его для нашего старосты Строма рубили, он большую галеру собирался строить. Может быть, передумал, а может, нет? — Щип пожал плечами, — Но на доску ещё не распускал, значит, в этом году ничего уже делать не будет.
* Деревянный (дубовый, буковый) или медный гвоздь.
** Расстояние — 66,5 км.
В тот же вечер я направился к одноглазому пирату в гости. Темнело ныне поздно, поэтому всё семейство сидело на открытой террасе. После подаренных соболей и распространившихся повсеместно слухов о перипетиях нашего похода, он больше не смотрел на меня, как на мальчишку, и его сыновья стали ко мне относиться довольно благожелательно. Даже самый младший Ларт, с которым как‑то поругался на рынке, сейчас смотрел на меня с какими‑то смешанными чувствами: то ли с уважением, то ли с завистью.
Староста пригласил за стол и лично налив в чашу вина, ухмыльнулся и спросил:
— Вы как, господин Дангор, останетесь жить здесь или переберётесь в город?
— Не понял, почему вы считаете, что я собираюсь куда‑то перебираться?
— Как же? — он хитро оскалился, — У нас многие, как только разбогатеют, стразу же становятся важными и перебираются жить за стену.
— Слухи о моём богатстве, господин Стром, слишком преувеличены, — улыбнулся ему в ответ, — да и жить у моря нам с женой больше нравится.
— Вот! — его одноглазая рожа расплылась в улыбке, — У вас не только фамилия морская, но и душа!
— Но расшириться не помешало бы, — вдруг вспомнил, что кладовка забита до упора и превратилась в захламлённый склад, в жилом крыле появились три новых жильца, да и количество рабов следует увеличить, так как на Фагора и Хину у меня были другие планы.
— Какие проблемы? — староста пожал плечами, — Вдоль дороги, ведущей к рыбному рынку, свободной земли много, можно и сто усадеб построить.
— Нет, у рыбного рынка не хочу, — как бы его не мыли, но запахи там не из приятных, поэтому отрицательно качнул головой и сказал, — Мне бы по соседству с вами.
