Граница темноты - Сабино Кабеса
Внезапно перед ней возникла оранжевая фигура в скафандре. Два фонаря на мгновение ослепили ее. По росту фигуры она поняла, что это Мендес. Ее старший помощник безрассудно отправился им на помощь. Проклятый Мендес, как же нам повезло с тобой…
– Мендес, это вы? – резкий голос Флоренс раздался у него в шлеме.
– А кто же еще? Идемте, капитан, у нас нет времени. Надо убираться отсюда.
Флоренс поднялась на ноги. Мендес помог ей поднять Манкевича. В условиях невесомости это не представляло особого труда. Пока старший помощник удерживал его неподвижное тело в подвешенном состоянии, она отстегнула свои импровизированные фиксаторы от обшивки. Ожидая увидеть приближающийся астероид, Флоренс повернулась в сторону кормы. Но там ничего не было. Вездесущая темнота заполняла собой все пространство вокруг. Даже такой большой кусок скалы не мог быть виден невооруженным глазом на пути своего падения.
Флоренс выпустила свой страховочный трос и пристегнула себя и Манкевича к тросу Мендеса. Так быстро, как только могли, они направились к главному шлюзу, вниз и влево от них. Вверх или вниз, налево или направо – в космосе эти понятия всегда были очень относительны, особенно рядом с черной дырой.
– У вас проблемы с головой, старший помощник? – спросила Флоренс. – Если мы выберемся отсюда живыми, я отдам вас под трибунал за неподчинение и глупость.
– Как вам будет угодно, капитан. А сейчас шагайте. Я не собирался оставлять вас здесь. Мы в любом случае не можем сейчас совершить прыжок. Поэтому будет лучше, если во время бури мы окажемся внутри.
– Зачем было так рисковать? Мы были отлично пристегнуты и могли бы переждать ее снаружи.
Шаг за шагом, обходя углы, они приближались к шлюзу, который уже был совсем рядом. Его люк на левом борту корабля сейчас казался открытым под их ногами.
– Я же сказал вам, что я человек действия, а не философ. Что, по-вашему, мне надо было делать?
– Как бы то ни было, спасибо вам, Мендес, – сказала Флоренс.
– Меньше разговоров и быстрее внутрь, – их прервал голос Хастингса. – У вас сорок секунд, чтобы зайти и закрыть люк. И быстро пристегнитесь хоть к чему-нибудь. Наш новый друг очень пунктуален.
Они вплотную приблизились к люку и вдвоем принялись погружать в него Манкевича. Изнутри высунулась рука в перчатке и взялась за ногу инженера, помогая им.
– Скорее, капитан, – это был голос Тан-Дун. Рядом с ней стояла сержант Ливитт. – Мы займемся им.
Они тоже не послушались приказа, подумал Мендес, в то время как помогал просовывать тело Манкевича через люк. Он приказал им пристегнуть ремни на своих рабочих местах, но они обе были в шлюзе, одетые в скафандры. Тан-Дун, похоже, не вспоминала о своей морской болезни, да и в целом о своих страхах. У Софи Тан-Дун было много достоинств, но особой смелости среди них точно не было. Поэтому Мендес почувствовал гордость за лейтенанта. И за всю команду. Наверняка капитан тоже, подумал он, хотя, несомненно, потом она обрушит на них громы и молнии.
Через несколько секунд все были внутри. Лара хлопнула ладонью по кнопке замка. Люк плавно закрылся, оставляя за собой темноту. Теперь вместо темноты их окружал белый комфортный свет шлюзовой камеры родного корабля. Флоренс посмотрела на них. Мендес, Тан-Дун, Лара Ливитт и Манкевич. Как только шлюз наполнился воздухом, она сняла с себя шлем.
– Времени нет, – сказала она командным тоном. – Хватайтесь кто за что может. Понятия не имею, что за дьявольщина случится сейчас. Хастингс!
Голос штурмана раздался в динамике.
– Слушаю, капитан.
– Направьте всю нашу мощность на поле прыжка. Ядром мы займемся потом. И пусть Бог, какой бы то ни был, нас хранит.
– Вас понял. Держитесь. Пять… четыре… три… два… один…
Им показалось, что они летят в пустоту. Чувство головокружения и неизбежности, от которого бегают мурашки по коже, когда понимаешь, что падение неминуемо. Неописуемое странное ощущение на коже, в висках, в пальцах, в желудке. Внезапно искусственная гравитация исчезла. Флоренс, которая все еще оставалась в магнитных сапогах, осталась стоять на полу с зафиксированными подошвами. Остальные поднялись в воздух. Манкевич, парящий перед ней с медленно шевелящимися руками и ногами, был похож на медузу в аквариуме. В ушах у всех гудело, на мгновение этот гул перекрыл все другие звуки. Затем они услышали треск, скрежет металла, который сопротивлялся чему-то всеми узлами и болтами. Что-то пыталось сжать и перекрутить корабль. Затем наступила тишина. Лампы замигали и погасли.
Флоренс, стоя на ногах, но ощущая отсутствие гравитации, хотела включить фонари скафандра, но это не понадобилось. Лампы снова зажглись. Вместе со светом вернулись искусственная гравитация и все обычные звуки корабля в рабочем состоянии: гул, постукивание, гудение электроники, сигналы различных систем, все, что благодаря привычке становится незаметным шумовым фоном.
Все, кто поднялся в воздух, снова вернулись вниз. Но не на ту поверхность, что была для них полом. Они, как мешки, вместе с неподвижным телом Манкевича повалились на стену, в которую был вмонтирован люк. Искусственная гравитация снова появилась, но что-то, видимо, произошло со внутренними гравитационными генераторами, и поверхность, заданная как нижняя, теперь стала боковой, а полом стал правый борт «Банши».
Флоренс повисла в своих магнитных сапогах вниз головой. Она посмотрела на груду тел под собой. Мендес уже поднялся на ноги и помогал встать Ларе Ливитт. Софи сидела на люке, держась за скафандр Манкевича. Жизнеобеспечивающая пена начинала разжижаться и стекала из всех отверстий. Надо было снять скафандр с младшего лейтенанта и доставить его в медицинский отсек. Какими бы ни были для них сейчас верх и низ, нельзя было сидеть на месте.
– Мендес, помогите мне, я застряла.
– Да, капитан, одну минуту. – Они с сержантом Ливитт подхватили Флоренс снизу, она дезактивировала магниты на подошвах, и они втроем снова упали на пол. Скафандр был тяжелым.
– Это все? – спросила Тан-Дун. – Он прошел мимо нас? Я думала, что все будет гораздо хуже…
Флоренс поднялась на ноги и осмотрелась. Кажется, кроме новой относительной позиции, особых перемен не было. По крайней мере, в этом шлюзовом отсеке. Необходимо было проверить все остальное. Скрежет
