Джек Макдевит - Искатель

– Думаю, тебе будет интересно. Это найдено примерно на двадцатом градусе южной широты. – Свет мигнул, и мы оказались на месте раскопок, посреди снежной бури. Перед нами была часть здания – по сути, угловой камень с непонятными символами: мы разобрали только цифры. – Тут написано: «Школа имени Поля де Ренна, 55». Кто такой Поль де Ренн, мы понятия не имеем.

– Что означают цифры? – спросил Алекс. – Год постройки?

– Они считают, что да.

Пятьдесят пять.

– Видимо, пятьдесят пятый год с момента основания колонии, – сказал он.

– Вероятно.

– Кто-нибудь может предположить, сколько длился тамошний год до катастрофы?

– По их мнению, он был процентов на десять короче стандартного года.

– Значит, школу построили примерно через сорок девять лет после высадки. По земному времени.

– Что-то в этом роде.

– Если предположить, что колонию основали в две тысячи шестьсот девяностом, получается примерно две тысячи семьсот тридцать девятый по земному календарю.

– Да.

– А катастрофа случилась в две тысячи семьсот сорок пятом.

– Угу. Интересно, они знали о ее приближении, когда строили школу?

Алекс потер лоб:

– Пожалуй, нет. Здание могло устоять после катастрофы?

– Не знаю. Он ничего не сказал, – вздохнула Винди. – Даже если так, вряд ли кто-нибудь захотел бы сидеть там летом или зимой.

– Да, – кивнул Алекс. – Пожалуй, да.

– Им приходилось постоянно перемещаться, – сказала я.

– Наверное, другого выбора не было, – заметил Алекс. – Вряд ли они проводили несколько месяцев на полюсе, а остальную часть года – на экваторе. Им требовались промежуточные базы. Может быть, здесь находилась одна из них. Весенний город. Сомневаюсь, что они могли долго оставаться в одном и том же месте.

– Удивительно, что они вообще не сдались, – сказала Винди. Новости, похоже, ее опечалили. Думаю, все мы предпочли бы, чтобы конец наступил как можно быстрее.

– Шесть веков, – улыбнулся Алекс и велел Джейкобу увеличить изображение камня. – Невероятно. – За окном начало темнеть: за нашим окном. Сгущались дождевые облака. – Что-нибудь еще? – спросил он.

– Они нашли памятник – возможно, на том месте, где колонисты впервые ступили на землю. Наверняка сказать трудно. Все разбито на мелкие кусочки.

– Как он выглядит?

Свет снова моргнул, и мы оказались возле кусков камня, тщательно сложенных в виде стены. На стене виднелись фрагменты надписи. Мы попросили сделать перевод. «На этом месте», «…от имени…», «ступили». И цифра – ноль. Перед ней была еще одна цифра – вероятно, девятка или восьмерка, – за которой следовали буквы «н. э.».

– Нашей эры, – уточнила Винди.

– По земному летоисчислению, – пояснил для меня Алекс.

– Мы полагаем, – продолжала она, – что колонисты прибыли на планету приблизительно в январе две тысячи шестьсот девяностого года. Эмиль говорит, что они, скорее всего, не пользовались земным календарем, если речь не шла о событиях, связанных с Землей. А для них имело значение лишь одно такое событие.

Когда наш рабочий день уже подходил к концу, Винди снова вышла на связь.

– Выяснилось кое-что еще. Эмиль считает, что они нашли наземный терминал для полетов с орбиты. В южном умеренном поясе.

– Джейкоб, покажи карту, – сказал Алекс.

Я даже не знала, что у нас есть карта. Появился глобус Марголии, на котором виднелись уже знакомые нам острова-континенты, реки, горные цепи. На глобусе была отмечена южная полярная база и места, где экспедиция делала находки.

Винди объяснила, где находится терминал. Джейкоб послушно сделал отметку.

– Он располагался совсем недалеко от главного города.

Что ж, ничего удивительного.

– Есть следы челнока?

– Нет, – ответила Винди. – Все окрестности тщательно обследовали. Эмиль говорит, что его, вероятно, поглотили джунгли. На борту «Искателя» был челнок?

– Да, был, – сказал Алекс. Отключившись, он посмотрел на меня, ожидая какого-нибудь высказывания. Чего он от меня хотел?

– Почему ты так улыбаешься? – спросила я. – И что это за история с челноком?

– Где он?

– Растворился в джунглях, – сказала я.

– Как они вернулись с орбитальной станции?

– Кто?

– Те, кто освободил «Бремерхафен» от тросов.

– Не знаю. Может, они и не возвращались. Может, они…

– Верно, – кивнул он. – Может, они сели на корабль.

– Нет. Корабль был неисправен.

– А где тогда челнок?

– Где-то на планете. Его найдут. Он погребен в джунглях.

– Есть еще одна возможность, – сказал Алекс.

– Какая?

– Чейз, можешь оказать мне услугу?

Я громко вздохнула:

– Хорошо.

– Я говорил со всеми историками, библиотекарями и архивариусами – с кем только мог.

– О чем?

– Обо всем, что может нам помочь. Я прошу тебя кое-что выяснить.

– Ладно.

– Ты ведь бывала на Земле? Нет? Историческое место. Пора тебе его посетить.

Глава 27

Планета-мать манит всех нас, подобно зову сирены. Как бы далеко мы ни оказались, как бы долго ни отсутствовали, она будет терпеливо ждать. Мы непременно возвратимся к ней, и она споет для нас свою песню. Мы вышли из ее лесов, выбрались на сушу из ее морей. Она у нас в крови, навеки и навсегда.

Земля.

До чего странно – видеть Солнце так близко от себя. Планета парила в космосе вместе со своей большой, покрытой шрамами Луной. Очертания материков казались знакомыми, словно я уже бывала здесь, словно я возвращалась домой.

Во тьме сверкала Гармония, гигантская орбитальная станция, последняя в длинном ряду подобных сооружений. Построенная несколько веков назад, она создавалась как обычный терминал и станция обслуживания, но потом к ней постоянно добавляли все новые модули – отели, зоны отдыха, исследовательские лаборатории. Изначальную конструкцию почти полностью скрывали тарелки, купола и сферы. В свое время велись долгие споры о том, стоит ли ее совершенствовать или лучше построить новую.

Когда я приблизилась к станции, от нее только что отчалил лайнер и прошел мимо меня, залитый светом: огни сияли на мостике и в иллюминаторах, расположенных в несколько рядов. Большой корабль, хотя и не сравнимый с «Искателем» – и определенно не столь романтичный. Пройдя мимо «Белль-Мари», он включил главные двигатели и, набирая скорость, унесся прочь, пока не превратился в угасающую звездочку.

Я передала диспетчерам управление «Белль-Мари», и меня доставили в швартовую зону, заполненную маленькими суденышками – в основном служебными. К люку подсоединили телетрап, и я выбралась наружу.

Три часа спустя я была на Земле, на изначальной terra firma[1], в купе поезда на магнитной подушке, мчавшегося через СевероАмериканский континент с востока на запад. Утром я впервые увидела вблизи Тихий океан. Я успела на местный рейс до островов Предназначения, в древности носивших название островов Королевы Шарлотты – километрах в восьмидесяти от побережья. Сверху были видны бегущие машины и люди на пляжах. Океан был усеян множеством парусников.

Архипелаг Предназначения состоит из более чем полутора сотен островов, по большей части сохранивших свой изначальный облик – высокие деревья, утренние туманы, парящие в небе орлы. Я никогда раньше не видела орлов и сразу же поняла, почему эта птица – самый подходящий символ для межзвездного корабля. Я смотрела с высоты на заснеженные горы, голубые озера, извивающиеся реки. Два дня спустя, летя обратно, я увидела десяток серых китов, скользивших в спокойных водах океана.

Я зарезервировала номер в отеле «Белый голубь» в Реннел-саунд, с широкими окнами, выходящими на океан, и развевающимися занавесками. Тихий океан – по крайней мере, в этих широтах – выглядел безмятежнее, чем наше Восточное море. Глядя на запад из окна, я видела одно лишь водное пространство.

Ближе к полудню я наконец взялась за дело. Найдя имя, которое сообщил мне Алекс, – Жюль Локлир, – я попросила искина соединить меня с Американским университетом. Мне сообщили, что Локлир готов встретиться со мной днем, ровно в час.

Кабинет Локлира находился на верхних этажах библиотеки кампуса – одного из тех старомодных зданий, которые, похоже, проектировали безумные архитекторы. Многочисленные крыши и двери располагались в самых необычных местах. Стены редко оказывались параллельными друг другу. Даже пандусы в верхней части здания поднимались и опускались, казалось, совершенно случайным образом, причем под такими углами, что лишь атлет смог бы безопасно путешествовать по ним. Кто-то в свое время сравнил подобный стиль с последствиями взрыва.

Я не сразу нашла нужный мне кабинет, но, полагаю, это было частью игры. Локлир был один: он сидел за столом, заваленным книгами и папками. На стенах просторного помещения были развешены похвальные грамоты и дипломы разных университетов и научных учреждений. Большая раздвижная дверь вела на веранду, откуда открывался вид на кампус. Увидев меня, Локлир даже не поднял взгляд, продолжая что-то писать на бумаге, вложенной в зеленую папку. Он лишь махнул свободной рукой, показывая на диван.