Федор Березин - Лунный вариант
Слушать далее было некогда. Щелкнуло последнее крепление. Он крутанул ужасно родной вентилек. В трубку пошел кислород, а перчатки уже привычно поглаживали рычаги управления. Их имелось несколько. Те, что могли вручную задействовать мощные, но одноразовые двигатели мягкой посадки, сейчас не имели значения. Необходимы были рукоятки, запускающие реактивную струю трех разнообразных видов маневра: по крену, по тангажу и по углам рысканья. Разумеется, никто никогда не думал, что их придется использовать для того, чтобы перевернуть посадочный аппарат вверх тормашками. Было неизвестно, получится ли что-нибудь, тем более что в двигателях коррекции могло просто-напросто давно закончиться топливо. Но попробовать было надо. Это ведь и являлось тем единственным планом, в котором требовались пилотские навыки и в котором имелась хоть какая-то надежда.
В принципе, Волков уже прикидывал последовательность проворота рычагов. Основная надежда была на двигатели, управляющие тангажем – по-другому, углом атаки. А в раскачке капсулы могли помочь реактивные сопла крена. Но, может, стоило задействовать и двигатели рысканья? Они по крайней мере сделают капсулу крайне неустойчивой для – вполне может случиться – уже спрыгнувшего на верхотуру капсулы «морского котика», или кого они там прислали для захвата?
Сейчас Волков, как всякий настоящий пилот, мысленно молился. Параллельно у него в голове продолжали вестись какие-то философские дискуссии. «Мы хотели перепрыгнуть ступеньку, – говорил он сам себе. – Умудрились даже сигануть через недостроенный лестничный пролет. Надеялись, миновав стадию морского доминирования, сразу перевести соревнование на этап более высокого уровня. Считали, что обладание космосом сведет на нет, к нулю и ниже, военно-морскую мощь. И мы ошиблись, теперь недостроенная лестница обваливается. Мы, сухопутная держава, забыли, что две трети мира занимает океан. И совсем не стоило до полного овладения им соваться к звездам. И сейчас приходится расплачиваться за чьи-то – не тактические, нет – стратегические просчеты. Но куда же теперь деваться? Хотя, конечно, вертолетик у янки слабенький, он явно не предназначен для серьезных спасательных работ».
Владислав Волков наконец задействовал зависшую в ожидании мощь. Возможно, у него оставались доли секунды на решение до того, как вражеский десантник предпринял бы какие-нибудь действия по его нейтрализации. Но и силы в двигателях тоже имелось всего на считаные секунды, может быть, даже меньше. Разумеется, в случае успеха понадобились бы доли.
Двигатели взревели. На короткое мгновение Волков снова ощутил себя в космосе. Его тело очень сильно дернуло. Ему нельзя было перестараться. Еще не хватало продемонстрировать американцам один-два кувырка на бис типа: «Как я рад вашему прибытию! Срочно желаю два миллиона, политическое убежище и освобождение от налогов!» В капсуле стало темно. «Надо было включить фонарь», – запоздало сообразил Волков. Но что теперь оставалось. По тому, как туго в его живот вонзился ремень (и ведь это сквозь скафандр), он понял, что капсула находится в перевернутом состоянии. Он тут же, может, за секунду до того, как включилась логика, сделал полный сброс по углу атаки. «Сейчас пойдет вода», – подумал он отрешенно. Не может же капсула висеть в ней как колокол, не заполняясь? Или все-таки может? Это было бы просто убийственно обидно. Господи, но ведь сквозь скафандр и в темноте он не поймет, когда польется эта самая вода. Он интуитивно глянул в расположенный справа иллюминатор. Там тоже было темно, в смысле он не увидел даже иллюминатор. Затем он перестал слышать рев коррекционных двигателей. Он явно прикончил последние миллиграммы топлива.
Потом какая-то сила не слишком резко, но напористо придавила его к креслу. Вода? Однако, поскольку двигатели умерли, какой смысл было оставаться пристегнутым в любой вариации происходящего? Волков начал отстегиваться. Вообще-то, если тяжелая капсула уже погружается в пучину, стоило поторопиться. Скафандр изначально предназначен для пониженного и нулевого давления, но никак не для повышенного. Черт знает, какая в этих местах глубина. Очень скоро наряженного в скафандр человека могло раздавить, как орех. Волков наконец отстегнулся.
Вода в отсеке действительно была. Значит, у него получилось. Теперь он видел, что вокруг не совсем темно, вокруг колыхалась какая-то блеклая цветовая гамма. Он начал выруливать к более светлому фону. Вроде бы расстояние совсем не велико, но он все время натыкался на какие-то препятствия. Или капсула не желала его отпускать? Вертелась как заведенная? В момент, когда он вроде бы достиг чего-то относительно светлого, какая-то новая сила властно надавила сбоку. Он попытался вырваться, попал рукой во что-то мягкое. Что это могло быть? Он тут же отпрянул. Моментально вспотел. А то, что на него навалилось, придавило всей неизвестной массой. Кроме того, нечто неведомое внезапно заслонило светлый фон. Он уже полностью дезориентировался, но зато теперь он знал, что находится в капсуле не один.
Того, кто напал на него сейчас, он тащил с собой с самой Луны. Как хитро этот гад сумел затаиться во время полета! Ничем себя не выдать! Нужно было не убегать, а поднатужиться и убить его еще тогда, на лунной орбите. Где АПС? Может, инициировав двадцать патронов обоймы, удастся загнать гостя обратно в породившую его тьму? «Кого?» – спросило логико-инженерное естество Владислава Николаевича. «Неужели не ясно?» – засмеялось ему в лицо всепонимающее подсознание. «Но ведь его нет! – удивилось логико-инженерное естество. – Это просто наведенная галлюцинация». «Да?! Правда?! – крикнул ему в лицо черный призрак. – А кто тогда ты сам?!» Затем он стукнул Волкова по лицу. Но сейчас не время было парировать удары, нужно было столкнуть с себя эту навалившуюся черную массу. Где-то на границе яви и виртуальности полыхнула и сгинула последняя прикидка логико-инженерного естества. Кажется, что-то о незакрепленном контейнере с Аномалией. Но Владиславу Волкову некогда было отвлекаться на такие мелочи, он боролся за уволакиваемую в неизвестность глубины жизнь. «Мне бы только фонарь, – думал про себя Волков с абсолютной сознательностью. – Этот гад боится света!» Но фонаря у него не имелось; он совсем не продумал такой вариант наперед, и сволочи из ЦУПа не сумели подсказать.
Никто и никогда не узнает, сколько времени продолжался последний в жизни раунд Владислава Николаевича. Наверное, это длилось не слишком долго даже для его уплотнившейся во времени системы координат. И почти наверняка все вокруг обрезало резко, как ножом. Мы никогда не улавливаем момент, когда тонкая ниточка сознания обрывается напрочь. Но, может, он все-таки успел поздороваться с шагнувшим ему навстречу и лучезарно улыбающимся Юрием Алексеевичем?
Но и об этом нам тоже не у кого спросить.
Глава 29
Партийное поручение
– Что, там действительно так глубоко? – спросил министр обороны.
– Да, товарищ маршал Советского Союза, – кивнул главнокомандующий военно-морским флотом. – В среднем пять тысяч метров. Местами, разумеется, еще глубже.
– Ну и выбрали же местечко, – недовольно уставился на карту маршал Гречко. – Что, нельзя было посоветовать нашим ракетчикам что-нибудь другое?
– Тут как раз абсолютно противоположный случай, – прищурился адмирал флота СССР Горшков. – Именно мы, ВМФ, рекомендовали им произвести посадку-приводнение в этом районе.
– Зачем? – поднял брови Гречко. – Я, конечно, крыса сухопутная, всяких ваших тангенсов-котангенсов могу не понимать, но почему нельзя было выбрать что-то помельче? Как мы теперь выполним указание партии?
– Андрей Антонович, дело в том, что вначале никто не планировал применение радикальных средств. Но мы все равно страховались. Сама глубина является надежной защитой.
– Сергей Георгиевич, – с интонацией отца, наставляющего неразумное дитятко, произнес Гречко, – вы ведь военный человек. Всем понятно, что сам по себе какой угодно ландшафт не является преградой. У нашего противника есть подводные лодки, батискафы, правильно?
– Разумеется, есть, Андрей Антонович, – с ироничной улыбочкой кивнул адмирал флота Горшков. Вообще-то он это не выпячивал, но все равно чувствовалось, что он относился к министру обороны несколько свысока, ведь с момента занятия им максимально возможной для его профессии должности до момента назначения Гречко министром прошло одиннадцать лет, следовательно, это был не первый главнокомандующий, которого он пережил. – Разумеется, у нашего вероятного противника имеются и лодки, и батискафы. Но никакая современная, да даже перспективная, лодка не достигнет такой глубины. Что касается батискафов, да, у них имеются несколько штук, годных для этих глубин. Но вы поймите, в тех местах на дне не тишь-гладь ласкового пляжного песочка, там горно-скальная гряда, только придавленная пятью сотнями атмосфер. Вы представляете? Что там можно найти?
