Это наш дом - Иар Эльтеррус
— Не-е-ет… — с трудом выдавил Михаил.
— А вот тебе еще кое-что, — продолжил давить альтер-эго. — Здесь ведь Аня жива?
Вспомнив сестру, националист кивнул. У нее было двое детей, племянников он любил.
— А у нас через полгода после гибели мамы ее поймали поляки. Думаю, тебе не надо описывать, что они сделали с шестнадцатилетней девочкой? Украинские националисты спокойно наблюдали за этим, хотя она по-украински просила у них помощи, а когда пшеки насытились, сами продолжили изнасилование. А когда им надоело, насадили Аню на железную пику от забора, умирала она долго. Когда я ее нашел, она была еще жива. Мне пришлось ее добить, чтобы не мучалась…
Представив себе такой ужас, Михаил затрясся, как в лихорадке, перед глазами стояла эта страшная картина. Добить? Сестру добить⁈ Какая жуть! И это сделали такие же украинские националисты, как он сам⁈ Да как так⁈ А ведь альтер-эго не лжет, он понял это сразу. Святой Господи, так что же это получается, он всю жизнь был на стороне нелюди⁈ Но нет, не может быть, подонков среди любого народа хватает! Ане просто не повезло натолкнуться на таких! А остальные — золотые люди!
— Как я после этого люблю украинство и украинских нацистов ты и сам понимаешь, — губы имперца кривились, видно было, что ему и до сих пор больно от случившегося тогда. — Я жизнь положил, чтобы всех вас, твари, достать! Это благодаря мне, чтоб ты знал, у нас в империи не осталось ни одного носителя вашей поганой идеи. И то же самое я сделаю здесь. Не сомневайся, сделаю. Опыт имеется.
— Что, тоже будешь убивать женщин и стариков? — хрипло спросил Михаил. — И чем ты тогда лучше тех, кто изнасиловал и убил Аню?..
— Зачем? — презрительно поинтересовался альтер-эго. — Те из умеренных националистов, кто будет молчать, спокойно доживут свои никчемные жизни, вот только детей их мы воспитаем сами. А они будут с ужасом смотреть, как их дети становятся крылатыми имперцами, которых тошнит от самого понятия Украина и украинство.
Он снова зажег голоэкран и показал имперских детей и молодежь. Их непонятные занятия, их странные интересы, абсолютно чуждые выгоде и стремлению удобно устроиться в жизни. Молодые имперцы буквально горели, они стремились в небо, они летали в космос и ныряли в мировой океан, они жили так, что Михаил непроизвольно позавидовал. И среди интересующих их идей действительно не было места для украинства, оно было им абсолютно чуждым. Молодых имперцев интересовала только и исключительно империя и ее расширение, а любые национальные различия вызывали непонимание и брезгливое удивление, они не признавали, что один народ может быть лучше другого, и все до единого считали себя русскими, отчего украинскому националисту стало тошно и больно.
В этот момент Михаил осознал, что если новое поколение украинцев действительно вырастет таким, то он зря прожил свою жизнь. А ведь им уже почти удалось создать новую нацию, оторвав ее от проклятых русских! Да. пришлось выдумывать несуществующую историю, подменяя ею реальную, и он в этом деле принимал деятельное участие. Представив, что отдает все силы обратному, Михаил содрогнулся. Раз его альтер-эго ненавидит украинство всей душой, то он работал против Украины и западного мира. Нет, он прекрасно понимал, почему тот обозлился, он бы тоже обозлился на его месте. Но разве трудно понять, что не все украинские националисты такие⁈ Чем его привлекли поганые кацапы, будь они прокляты⁈ Почему он на их стороне⁈
— За что вы так ненавидите Украину? — прохрипел Михаил. — Что она вам такое сделала?..
— За то, что она — искусственная анти-Россия! — брезгливо выплюнул имперец. — Ее история выдумана вами, смысл ее существования в борьбе с Россией. Зачем вам понадобилось создавать такой жуткий нацистский симулякр? Зачем вы возвели на пьедестал героев подонков, фашистов и предателей Бандеру, Шухевича и Мельника? Других героев не нашлось?
— Они боролись против России! Эта проклятая страна всегда мешала нашей свободе!
— Ты и сам поверил в эту трескучую демагогию? Удивительно. Тебе ли знать, что все это ложь и фальшивка.
— Знаю, — пожал плечами Михаил. — Зато эти идеи помогали в создании украинской нации и отрывали ее от русских. Жаль, мы не успели…
— И уже не успеете, — неприятно усмехнулся имперец. — В живых из вас остался очень мало кто. А за выжившими установлен круглосуточный контроль. Ваше поганое украинство должно сгинуть вместе с носителями этой поганой идеи. Жаль только, что многие из тех, кто в нашей реальности стоял в наших рядах и воевал, здесь оказались националистами и даже нацистами. Мне больно было выносить смертные приговоры тем, кто там, на Великой войне, были моими друзьями. Но пришлось — мразь, в которую они превратились здесь, права на жизнь не имела.
— А что с тобой случилось после гибели Ани? — не сдержал любопытства националист, надеясь отвлечься от горьких мыслей.
— Что? — на мгновение задумался альтер-эго. — Многое. Сначала два года вместе с такими же, как сам, у кого западники или националисты убили родных, пробирался сначала по Украине, а потом по России до Екатеринбурга, где русские остановили нашествие и встали в мертвую оборону.
— Но почему к ним⁈ — сжал кулаки Михаил. — Неужели не было другого выхода⁈ Почему к кацапам⁈
— А к кому? — прищурился имперец. — К тем, кто повесил маму? Или к тем, кто насиловал Аню? Ты серьезно? Нет уж. А против этих тварей воевали только русские, потому я к ним и пошел. И не пожалел. Как мы перебирались через линию боевого соприкосновения — та еще история, но смысла рассказывать ее не вижу. Потом война. Двадцать восемь лет войны! Закончилась она в Америке. И на сей раз мы, а я давно стал русским, забыв о прежних взглядах, не простили никому и ничего. В мире осталась только наша империя! Лет через двадцать было изобретено преобразование тела, и я прошел его, снова стал молодым. К концу века были построены первые межзвездные корабли. И я тридцать лет пролетал капитаном фрегата дальнего поиска. Именно экипажем фрегата «Стремительный», которым я командовал, были найдены две системы с пригодными для жизни планетами — 55 Рака и 70 Змееносца.
— Капитаном фрегата дальнего поиска… — с искренней завистью повторил Михаил, и сам в детстве мечтавший о космосе. — А потом? И да, ты женился?
— И не однажды. У меня было восемь детей, сорок шесть внуков, больше ста пятидесяти правнуков, более отдаленных потомков не считал. После уход из дальнего поиска участвовал в колонизации нескольких планет, служил в Космофлоте. Участвовал в войне с агрессивными чужаками, похоже, потомками атлантов. Это так и не выяснили. Когда объявили о новом способе колонизации, подал заявку на конкурс и был приписан к Д-212 «Снегирь».
Он коротко поведал об эпопее колонизационного крейсера, потом о решении выбрать эту реальность.
— И еще одно напоследок, — криво усмехнулся имперец. — Мы обнаружили документы, что западники, решив использовать Украину против России, приговорили укранцев к геноциду. Земли, оставшиеся без «фауны», должны были поделить между собой Германия и Франция. Польшу тоже приговорили, тоже ведь славяне. Хочу узнать, неужели ты и такие, как ты, не понимали, как западники на самом деле к вам относятся?
— Да все мы понимали… — опустил голову Михаил. — Но Россия была страшнее, она могла разрушить наши легенды самим своим существованием, потому мы готовы были пойти на риск, лишь бы ее не стало. А с западниками надеялись договориться.
— Волки не договариваются с овцами, волки их режут, — усмехнулся альтер-эго. — Как можно было быть такими идиотами? Совсем ослепли от ненависти? Но ничего, вы проиграли. И проиграли навсегда! Мы об этом позаботимся, будь покоен. Вскоре само понятие «украинство» и Украина уйдут в небытие. Мы ошибки Хрущева не повторим, не надейся. Вам будет некому передать свои мерзкие идеи. Но ты так и не сказал, почему и как ты превратился в националистического подонка. Мы же были одинаковы. Как ты стал таким?
— Мы мечтали сделать из Украины свободную страну, в которой хорошо живется людям, которая с уважением относится к каждому своему гражданину, но для этого нужна была новая нация, а связи с Россией и ее историей мешали созданию таковой, — тяжело вздохнул Михаил. — Нужно было отсечь Украину от России. Этого требовала сама логика ситуации. Но, похоже, пойдя по пути ненависти, мы ошиблись.
— Неужели ты это понял? —
