Люди как боги. Книга 1. Галактическая разведка [litres] - Сергей Александрович Снегов
Однако каждое место на Земле имеет свою особую прелесть. Никакие старания метеорологов не придадут воздуху в Гренландии и Якутии южного аромата и неги. На севере мир суровей и светлее, а у тропиков природа задумчивей и нежней. Синий, напоенный выразительными, как крик, ароматами южный вечер волнует меня своей музыкальностью – возможно, это надо сказать по-иному, я просто не подберу слов точнее.
Именно так я и выразился, когда мы с Жанной и Андре прогуливались по бульвару под пальмами и кипарисами. Жанна сорвала амариллис, кроваво-красный, с дурманящим запахом. Садовые амариллисы на севере не пахнут. Этот же изнемогал, источая благовоние, два-три вдоха из его распахнутой чаши заставляли усиленно биться сердце.
– Глупая! – Андре забрал цветок у Жанны. – В твоем состоянии надо быть осторожней.
Я поинтересовался, что за состояние у Жанны: она мало изменилась за два года, что мы не виделись. Андре объяснил, что они ждут мальчика. Он показал синтезированный по формулам портрет их ребенка, каким тот будет в десять лет. Я поразился, до чего малыш походил на Андре: те же глаза, нос, подбородок. Оказалось, Жанна на четвертом месяце, и вчера, перед отлетом в Каир на концерт, Медицинская машина, обследовавшая ее, установила, когда будут роды, а затем рассчитала и отпечатала будущий портрет сынишки.
– Вот генетический гороскоп Олега, мы хотим назвать его Олегом, – сказал Андре. – Чудный парень, не правда ли? Ты полюбуйся, какова степень его познавательных способностей, как высок индекс жизненной активности!
Индекс жизненной активности у малыша был на двадцать единиц выше, чем в свое время высчитали мне, и степень познавательных способностей незаурядна. Однако меня не так поразили способности их будущего сынишки, как его сходство с Андре. Все эти великолепные цифры, какими нас снабжают при рождении, не более чем возможности – их нужно осуществить, чтоб они стали реальностью, а это штука непростая! Набор жизненных индексов в родовых паспортах – потолок, до него еще надо дотянуться. А сколько людей так и берут возможную высоту… Пока человечество в целом ниже того уровня, какой ему внутренне присущ, мы пока не дорастаем до себя – вот беда нашего времени!
– Яркий пример неосуществленных возможностей – Павел, – сказал я. – Разве у него не определили при рождении больших математических способностей? А он не терпит математику! Он любит одну историю.
– У тебя высчитали критичный и насмешливый ум – и разве это не так? – возразил Андре. – В Олеге я уверен: он осуществит все, что предсказывает его генетический гороскоп.
– Пока что он больше похож на тебя, чем ты сам, ибо ты любишь менять свою естественную внешность. Ты не прятался возле машины, когда Жанну просвечивали?
Они в один голос запротестовали. Жанна надула губы: она гордилась сходством своего будущего сына с отцом больше, чем его высчитанными заранее необыкновенными способностями. В природе женщин много необъяснимого. Достаточно сказать, что генетические гороскопы девочек осуществляются далеко не так точно, как гороскопы мальчиков.
– Роды по расчету будут нелегкими, – сказал Андре. – Жанне надо придерживаться строгого режима. А Охранительница слишком редко одергивает мою неразумную жену!
– Охранительница, не сомневаюсь, исправно выполняет свои обязанности, а ты, как всегда, тревожишься попусту.
– Эли, ты до того логичен, что это непереносимо! Рано или поздно ты женишься на Ольге, и вместо разговоров вы будете обмениваться цифрами, как словами!
– Не смей! – сказала Жанна и обняла меня. – Эли – хороший, и я люблю его, а тебя нет. Я рада, что ты надолго улетаешь и оставляешь меня одну.
Слова Андре напомнили мне, что Ромеро обещал потолковать с Верой. Шел двенадцатый час. Я мог бы вызвать Веру по ее шифру. Не надо, решил я про себя, она подумает, что я упрашиваю ее. Однако не прошли мы и двух шагов, как на аллее вспыхнул видеостолб и в нем загорелся силуэт Веры. Она сидела на диване и улыбалась мне. Я видел люстру и цветы справа, остальное терялось во тьме между цветами и картинами. Слева от Веры кто-то стоял, мне показалось, что это Ромеро, но Вера поняла, куда я смотрю, – и освещенное пространство сузилось, охватывая лишь ее.
– Брат, – сказала Вера, – прилетев на Землю, ты мог бы явиться ко мне.
– У меня были дела по командировке. И я не знал, что на вашей суматошной Земле стало модным ходить в гости.
– Ты мало изменился, Эли, – заметила она.
– Другие находят, что я очень изменился, – отозвался я.
– А теперь ты хочешь лететь на Ору?
– Разве запрещено хотеть, что вздумается?
– Не все желания осуществляются, Эли.
– Я уже изучал это в курсе «Границы возможного» и, кажется, получил за благоразумие высший балл – двенадцать.
– Боюсь, твоего благоразумия дальше экзаменов не хватило.
– Я часто огорчался своему благоразумию на экзаменах.
Она засмеялась. Я люблю ее смех. Никто не умеет так смеяться, как Вера. Она словно освещается при смехе.
– Тебя не переговоришь, брат. Завтра вечером приходи. Обстоятельства стали другими, и, возможно, твое желание осуществится.
Я не успел ни поблагодарить, ни узнать, почему обстоятельства стали другими, – видеостолб погас. Андре в восторге обнял меня.
– Итак, ты летишь с нами, Эли!
– Вера сказала: возможно.
– Если Вера говорит «возможно», это значит – наверное!
Жанна тоже поздравила меня, но по-своему. Она сказала, что двумя сумасбродами на Земле станет меньше, а она устала от сумасбродств. Потом она прислушалась к себе.
– Охранительница требует, чтоб я легла, Андре. Не понимаю, почему такая спешка: еще нет двенадцати.
Андре схватил нас с Жанной под руки.
– Немедленно в гостиницу! Я могу объяснить, что случилось. Ты сегодня чувствуешь себя хуже, но не знаешь этого, а Охранительница на то и Охранительница, чтобы все знать о нас.
Мы прошли в их номер. Жанна ушла в спальню, а я вышел на балкон. Внизу лежал спящий Каир, над ним раскинулась звездная полночь.
9
Может, я сентиментален, но у меня все внутри замирает, когда я остаюсь один на один со звездным небом.
Наших предков-пастухов охватывал страх при виде Вселенной, сверкающей тысячами бессмертных глаз, – меня же охватывает восторг. Они и понятия не имели, как неисчислимо велик мир, и все же ощущали себя исчезающе малыми перед лицом звездного величия. Я отлично знаю, сколько десятков и сотен парсеков до каждой из ярких звезд, но не чувствую себя ничтожным перед
