Самуэль Дилэни - Падение башен. Нова

Интерком замолчал. Лит выждал время, достаточное для драматической паузы, и спросил:

— Что он услышал?

— Если ты когда-нибудь услышишь это, ты узнаешь.

— Ну скажи, Петра, что это было?

— Это все, что я знаю об этой истории. И это все, что тебе нужно знать. Может быть, я смогу закончить ее, когда вернусь с бала.

— Пожалуйста, Петра…

— Пока все.

Они помолчали.

— Петра, а приключение — это война? И потому ты говоришь, чтобы я не забывал?

— Просто я хочу этого, Лит. Давай, поговорим о чем-нибудь другом. Только обещай мне напомнить этот рассказ, и то, о чем я тебя просила.

— Буду помнить, — удивленно сказал Лит. — Буду.

Джон спустился по винтовой лестнице, кивнул стражнику внизу, прошел в дворцовый сад, искоса взглянул на солнце и вышел через ворота в город.

Адский Котел опрокинул свое грязное варево на край города. Вдоль старинных переулков тянулись каменные дома. Многие из них развалились, надстроились и снова развалились. Они были самыми древними в котле. Неразлучный с человечеством и отбросами, Котел тянулся от порта до границы с пятью домами, в которых жили служащие и профессионалы Торона… Здания без промежутков между ними поспешно собирались из досок и листового металла. Металл ржавел. Доски прогибались. Порт представлял помещения лишь имиграционной службе и лодочной, нужной для аквариума и гидропоники растений, которые плавали на понтонах в море.

Почти час назад в док прибыло закопченое неповоротливое судно. Но пассажирам разрешили сойти на берег только сейчас. За деревянным столом сидели чиновники и проверяли бумаги пассажиров. Грубая изгородь по пояс высотой отделяла пассажиров от людей в гавани. Пассажиры медленно продвигались. У некоторых были узлы. У большинства ничего. На портовой улице стоял страшный шум: кричали разносчики, грохотали тележки. Некоторые пассажиры смотрели через изгородь на трущобы. Большинство не смотрело.

Среди тех, кто прошел мимо чиновников, стала проталкиваться женщина с ящиком разных мелочей. Ей было около пятидесяти, на левой щеке красовалось родимое пятно.

— Купи шнурки для башмаков, хорошие, крепкие, — обратилась она к молодому человеку. Тот повернулся с застенчивой улыбкой.

— Я… у меня нет денег.

Рэра глянула на его ноги.

— Похоже, что у тебя и башмаков нет. Удачи тебе здесь, в Новом мире, на Острове Возможностей. — Она протиснулась мимо него и направилась к мужчине и женщине, которые несли мотыгу, грабли, лопату и младенца.

— Портрет, — сказала она, роясь в ящике. — Нашего прославленного Оска, в металлической рамке, ручная миниатюра в честь его дня рождения. Ни один патриот не может обойтись без портрета.

Женщина наклонилась над большим портретом молодого человека с короной в светлых волосах.

— Это и в самом деле король?

— Конечно: он самый, — заявила торговка. — Он сам позировал. Посмотри, какое благородное лицо. Оно будет вдохновлять твоего малыша, когда он подрастет.

— Сколько стоит?

— Для портрета в ладонь величиной очень дешево. Скажем, полденьги?

— Порядочно. — Сказала женщина и, увидев хмурое лицо мужа, покачала головой.

Но мужчина неожиданно сунул в руку Рэры монету в полденьги.

— Нет. — Он взял рисунок, протянул жене и кивнул. — Красиво.

— Удачи вам в Новом Мире, — сказала Рэра. — Добро пожаловать на Остров Возможностей. — Она достала из ящика следующую вещь и повернулась к другому мужчине. — Я вижу, вам очень нужна катушка хороших ниток для этого, — она показала на дыру в его рукаве, где виднелось голое коричневое плечо.

— Мне бы нужно и иголку тоже, — ответил он. — И новую рубашку. Обошелся бы рубашкой и ведром золота, но с тем, что у меня в кармане, равные шансы получить и то, и другое.

— Ну, хотя бы катушку прекрасных, прочных…

Кто-то толкнул ее сзади.

— Проходите, леди, здесь нельзя торговать.

— Мне-то можно, — воскликнула она, оборачиваясь. — У меня лицензия…

— Ни у кого нет лизенции торговать перед имиграционным зданием. Проходите.

— Удачи вам в новом Мире, — крикнула она через плечо, пока полицейский вынуждал ее уйти.

У ворот началась суматоха. У кого-то бумаги оказались не в порядке. Затем босоногий мальчишка вырвался из ряда, подбежал к изгороди и прыгнул. Изгородь была хилой и развалилась, а мальчик тем временем убежал.

Пассажиры заволновались. Их волна разбилась. Чиновники за столом вскочили, замахали руками, закричали, затем встали на скамьи и опять кричали. Полицейский, прогнавший Рэру, исчез в толпе.

Рэра метнулась за угол и слилась с толпой, направлявшейся к двум домам в трущобах.

— Рэра!

Она остановилась и оглянулась.

— А, это вы! — сказала она и подошла к девушке с таким же ящиком.

— Рэра, что случилось?

Родимое пятно сморщилось, когда женщина засмеялась.

— Ты видишь начало трансформации. Страх, голод, чуть больше страха — не срабатывает, еще больше страха — и любой из этих бедняг станет первоклассным гражданином Адского Котла. Много продали?

— На две деньги, — ответила девушка. Ей было лет шестнадцать. Светлые волосы, голубоватые глаза, сильно загоревшая кожа придавали ей вид экзотического свежего животного. — Почему они бегут?

— Сначала начал панику какой-то парнишка. Он сломал забор, ну и, остальные побежали тоже.

Из-за угла вывернулся второй поток людей.

— Куда они все пойдут? — спросила Алтер.

— В земляные норы, в уличные щели. Кому повезет — пойдут в армию. Но даже и это не поглотит всех. Женщины, дети…

Рэра пожала плечами.

— Эй! — раздался мальчишеский голос.

Женщины обернулись.

— Смотри-ка, как раз тот самый парень, что сломал изгородь! — воскликнула Рэра.

— Что ему нужно?

— Не знаю. В жизни не видела его до сегодняшнего дня.

Мальчик подошел к ним. Смуглый, черноволосый, глаза зеленые, как волна.

— Это ты продаешь разные вещи?

— Да, — кивнула Рэра. — Что ты хочешь купить?

— Ничего. Я хочу продать тебе кое-что.

Он был бос, штаны едва доходили до половины икр, рубашка без рукавов не имела застежки. Он достал из кармана сверток зеленой фланели и развернул его.

Раковины были в молочных оттенках. Одни с золотыми прожилками, другие переходили от теплых коричневых тонов к желтым. Две были отшлифованы до непорочной матери-жемчужины, их матово-серебряная поверхность туманилась пастельными тонами. На зеленой ткани их завитки мерцали и переливались.

— Это же просто морские раковины, — сказала Рэра. Но Алтер коснулась их пальцами.

— Какие красивые! Где ты их взял?

Раковины были подобраны по размерам от сустава ее большого пальца до ярко-розового ногтя на среднем пальце.

— С отъездом твоей матери, а моей сестры, Алтер, мы не можем дать ему даже сотой части денег. Я продала всего одну вещь, прежде чем эта скотина полицейский прогнал меня.

— Я нашел их в бухте, — объяснил мальчик. — Я спрятался на судне. Делать мне больше нечего, вот я и полировал их.

— Зачем ты прятался? — резко спросила Рэра. — Ты хочешь сказать, что ехал без билета?

— Угу.

— Сколько ты за них хочешь? — спросила Алтер.

— Сколько… сколько будут стоить еда и ночлег?

— Много больше, чем мы можем заплатить, — прервала Рэра. — Пошли, Алтер. Этот парень невесть чего наговорит, если ты будешь слушать.

— Послушай, — сказал мальчик. — Я их уже просверлил. Ты можешь нанизать их и надеть на шею.

— Если ты хочешь получить еду и ночлег, — сказала Алтер, — то денег ты не хочешь. Ты хочешь иметь друзей. Как тебя зовут? Откуда ты?

— Меня зовут Тил. Я с материкового побережья. Сын рыбака. Я думал, что приеду сюда и получу работу в аквариумах. На побережье все о них слышали.

Алтер улыбнулась.

— Прежде всего, ты слишком молод.

— Но я хороший рыбак.

— Это дело сильно отличается от рыбной ловли с лодки. Знаю, ты скажешь, что здесь уйма работы в аквариумах и в гидропонных садах. Но со всеми имигрантами приходится по три человека на одно место.

— Все равно, я могу попытаться.

— Правильно, — сказала Алтер. — Пошли. Пойдем с нами. Тетя Рэра, отведем его к Джерину и, может, найдем ему какую-нибудь еду. Он, вероятно, останется там некоторое время, если понравится Джерину.

— Нельзя же всех бездомных тащить к Джерину. Они наползут из всех щелей Котла. А вдруг этот бродяга ему не понравится? И он возьмет да и выгонит нас на улицу?

— Тетя Рэра, пожалуйста! Я договорюсь с Джерином.