Андрей Прусаков - Прилив
Изагер говорил, зорко отслеживая настроения в зале. Избранные колебались. Не все из них были обязаны правителю своим положением, не всем он нравился, но Изагер знал, что последнее слово останется за ним. Когда-нибудь ему надоест играть в эти игры, вернее, уже надоело, но он слишком умен, чтобы эмоциями испортить далеко идущие планы. Говорите, спорьте, возмущайтесь, воображайте, что тоже правите Дирном, хотя на деле вы - никто и ничто. Хватит одного моего слова, чтобы раздавить вас всех, и это слово скоро будет сказано...
- Насколько я знаю, плато занимает клан пустынников, и это довольно многочисленный и сильный клан, - сказал, поднимаясь с места, один из Избранных. Это был высокий мужчина с не-примечательной внешностью, угольно-черными волосами и большими залысинами на высоком лбу. - Они не позволят нам так просто отобрать эту землю. Нам, что, придется убить их?
- Ну и что же, Лексан? Это же варвары. А земля... Земля должна принадлежать тому, кто сильнее. Тому, кто способен создать на ней нечто лучшее. Тому, кто более достоин жить на этом месте и жить вообще.
Зал замер, переваривая слова правителя. Не каждый день такое услышишь.
- Если для того, чтобы очистить плато, придется начать войну... Значит, будет война, - это слово Изагер произнес так обыденно, словно речь шла о прогулке. - Война, в которой наши шансы настолько предпочтительней, что я даже не хочу о них говорить. Даже само слово "война" вряд ли здесь уместно. Что могут противопоставить дикари науке, современным технологиям и прогрессу? Каменные топоры?
В зале раздались смешки. Еще балл в его пользу.
- Открытая война с одним кланом может заставить остальные кланы включиться в нее. И уж конечно, не на нашей стороне. Город в безопасности, но я сомневаюсь, что продвижение вглубь Поймы будет успешным, - снова встал тот же Избранный. Слав, смотревший заседание дома, на экране визора, увидел, как отец недовольно сжал губы. Похоже, человек по имени Лексан был его давним оппонентом. - Сотни лет неприкрытой вражды разделяют нас. Мы никогда не считались с варварами - станут ли они считаться с нашими проблемами? К тому же, любая война требует огромных ресурсов, прежде всего человеческих - есть ли они у нас, хватит ли их для твоих замыслов, правитель?
- А нельзя ли договориться с варварами, правитель Изагер? - спросил другой Избранный, краснолицый толстяк с оттопыренными ушами. - Возможно, они согласятся отдать эти земли... за некоторые уступки. Зачем нам война?
- Они никогда не согласятся! - возразил другой, сидящий неподалеку. - Земля - это все, что у них есть. Все кланы имеют четкие границы. Если мы изгоним их, им некуда будет идти. Поэтому пустынники будут сражаться с нами до конца. Каждый клан. До последнего человека.
- Тем хуже для них, - спокойно заметил Изагер. - Но я не столь кровожаден, как наверно, думают некоторые Избранные. У меня есть план относительно живущих на плато варваров. Мы сделаем их союзниками.
В зале стало оживленно.
- Ха-ха, - демонстративно рассмеялся черноволосый. - Эти союзники ударят нам в спину, как только будет возможность!
- Сомневаюсь, - спокойно парировал Изагер, - что они сделают это. Если перед ними встанет дилемма, что выбрать: бессмысленное сопротивление с известным концом или жизнь с перспективой стать гражданами нового Дирна, думаю, они предпочтут второе.
- Что? - вскочил краснолицый толстяк. - Правитель, ты собираешься впустить варваров в наше общество? Это неслыханно!
Выступавшего поддержало немало Избранных. Изагер не пытался перекричать их. Он спо-койно стоял, ожидая, пока шум стихнет. Все равно его выслушают.
- Здесь правильно сказали: война требует людских ресурсов, а у нас не так много солдат. Готовы ли вы рисковать нашим народом и своими сынами, Избранные? Готовы? Я же предложу варварам сражаться на нашей стороне в обмен на гражданство. Поверьте, у нас будут отличные и готовые на все солдаты. Мы очистим необходимую нам территорию руками самих же варваров. Командовать наемниками станут орки. Думаю, никто из вас не усомнится в их преданности.
- Но когда подойдет срок... - попытался возразить кто-то.
- Срок, скажем, в пять лет службы сделает количество ренегатов к концу войны мини-мальным. Выживут немногие. К тому времени мы укрепимся на плато и сможем диктовать новые законы.
Слав не думал, что отец может быть таким. Он смотрел на внимавший правителю зал и вновь поражался тому, как ловко отец манипулировал людьми. Да, среди них остались недовольные, но большинство проголосовало за предложенный проект. Еще бы, даже враги Изагера понимали, как искусно сыграл правитель на стремлении пустынников стать гражданами Дирна. Звание гражданина гарантировало человеку защиту и право жить в городе, позволяло лечиться и, главное, использовать капсулы КР для омоложения и вечной жизни... Жители Дирна жили столетиями, во много раз дольше, чем жители Поймы. Это была иная, спокойная жизнь, без смертей и тяжкой борьбы за существование. Для варваров Дирн казался раем.
Людей, родившихся в Пойме, но являвшихся гражданами Дирна, было немного. Как правило, они были наемниками и шпионами, работающими на правительство в лице Изагера. Единственным исключением был Юр, учитель Слава. Юноша часто спрашивал Юра о жизни в Пойме, но охранник отца отмалчивался. Случалось, он рассказывал о Пойме и ее обитателях, но почти никогда - о себе. Его рассказы так не вязались с тем, чему учили юношу, что однажды Слав напрямую спросил отца об этом. Ответ правителя последовал незамедлительно: занятия с Юром стали еще более редкими, а сам учитель больше ни словом не обмолвился о Пойме. Наблюдательный Слав понимал, в чем причина, но поделать ничего не мог: отца трудно переспорить. Не стоит и пытаться.
Вот и сейчас Изагер убедил Избранных в необходимости поступить так, как он замыслил. Правитель верно сказал: этот день войдет в историю. То, что он задумал, изменит сложившийся мир Скилла. До сих пор отец всегда добивался поставленной цели, и Слав не знал, что могло бы его остановить. Решения правителя нередко шокировали Слава. Казалось, отец не знает жалости и сострадание, люди всегда являлись для него орудиями, пешками в игре. Славу это не нравилось, а отец бранил его за мягкотелость.
- Настоящий правитель не может позволить себе быть мягким. Иначе его уничтожат, - го-ворил отец. - Ты ведь не хочешь, чтобы тобой помыкали?
Слав не хотел.
- Тогда ты обязан быть твердым. Мой отец воспитывал меня жестоко, и я благодарен за этот урок. Запомни, сын, мир устроен просто: либо правишь ты, либо правят тобой.
Своего деда Слав не помнил. Он тоже был правителем Дирна и умер, когда Слав был еще маленьким. От деда, которого так же звали Слав, остался памятник в Галерее Правителей и не-сколько кристаллов с записью его деятельности. Слав интересовался ими исключительно по на-стоянию учителя истории. Правление деда было не слишком удачным. Именно он расколол хрупкий мир между Дирном и варварами. Тогда же произошла Отчаянная Атака, и обитатели пустошей окончательно превратились во врагов.
Изагер и Слав были прямыми потомками Дирна, главы Основателей, бессмертного человека, прилетевшего с планеты Земля. Их род правил городом до катастрофы, и правит по сей день. Но не единолично. Основатели не признавали абсолютной власти и завещали потомкам систему правления, при которой самые важные вопросы решались Советом Избранных. Правитель лишь управлял городом, вопросы войны и мира в одиночку он решать не мог.
Глава 5. Волод. Охота.
На третий день удалось забить выползшего на берег зверя. Никто из охотников не видел такого прежде, и потому у зверя не было имени. Длинное, покрытое наростами тело, вытянутая башка и острые зубы выдавали в нем родственника песчаного зубина, но странные, явно не при-способленные к движению по суше, перепончатые ноги и широкий раздвоенный хвост указывали, что зверь все же обитатель моря. Шкура зверя, вся в наростах и мелких шипах, оказалась удивительно прочной - даже железные ножи с трудом разрезали ее. Если сшить из нее куртку, пожалуй, даже зубин не смог бы прокусить, с восхищением подумал Волод, надо выпросить у Миха немного такой кожи на наручи.
Зверя торжественно нарекли камнекожем, разделали, отделили шкуру от мяса, и один охотник остался на берегу скрести и вымачивать ее. Это была единственная удача за эти дни. Рыба ловилась плохо, и Мих выглядел мрачным. Все понимали: то, что добудем в ближайшие дни, будем есть до следующего прилива. А добыли мало. Что тому причиной: хищники, распугавшие рыбу, неверно вы-бранное место для ловли или что-нибудь еще - не мог сказать никто. Через два дня вода пойдет на убыль, вместе с ней уйдет рыба. Что-то еще можно будет поймать, некоторые твари застрянут в ямах или, застигнутые отливом, окажутся на мели, но хороший охотник на это рассчитывать не станет. Настоящая охота только в полноводье.
