Александр Белаш - Эскорт
«Если сейчас это недоразумение класса F развалится на ходу, ничего противоестественного не случится, — философски размышлял Форт. — Моя биологическая жизнь давно прекратилась. Должно когда-нибудь и мышление схлопнуться. Тогда я узнаю, как Иисус-Кришна-Будда на своем уровне решил проблему — во-первых, отделима ли душа от тела (хотя мои конструкторы с этим давно разобрались), и, во-вторых, является ли артон полноценной заменой человека. То есть факт взвешивания моих грехов и заслуг докажет, что людская жизнь — не сердцебиение и не пищеварение, а мышление. Ха, тогда выходит — смерти вовсе нет, раз я продолжу все осознавать. Значит, и беспокоиться не о чем».
Но оглашать плоды своих раздумий Форт не стал. Это уместней приберечь для того часа, когда воздух начнет покидать «Сервитер Бонд» через разломы в лопающемся корпусе, а экипаж примется делить последний баллон кислорода. «Не трепещите, — надо будет им сказать, — но уповайте — как я!»
Надо было совсем ума лишиться, чтобы наниматься в этот рейс. Но деньги, деньги — как без них прожить? Пилотировать прогнившую посудину — не худшее из зол, на которое люди идут ради денег.
— Мне удалось сделать это! — воскликнула нянечная разновидность ихэна из проема вверху и позади Форта. — Движок три стабилен!
«Сейчас еще где-нибудь откажет, — предположил Форт. — Сложная штуковина — корабль. Как человек; в нем все зависит от всего».
— Я все пересчитаю назад. С учетом победы нашего бортинженера.
— Я бы просила не язвить на мой адрес. Я не заслужила подобных нападок.
— Доверяйте мне, коллега Эш! Я всем телом радуюсь за вас! Это истина. Я нахожусь в немалых чаяниях о вас, я жду от вас точных решений.
— Постараюсь, — скрипнула Эш. В другое время Форт повеселился бы, слушая, как две нелюди препираются на человеческом языке, потому что у них больше нет ничего общего, кроме фундаментальных основ биохимии и разума.
— Старайтесь, коллега Эш. А то я начинаю опасаться всяких неполадок.
— О них даже упоминать не следует.
— Почему?
— Примета нехорошая.
— Не вижу я причинной связи! — гаркнула Далан. Спустя три секунды свет в рубке мигнул и погас.
— Да провались ты!.. — вырвалось у Эш.
— Я составлю рапорт для конторы «Скайленда», — промолвил Форт. — Полагаю, риск транспортной операции больше, чем оговорено в контракте. Хочу потребовать дополнительной премии.
Надо же чем-то обнадежить экипаж, начинающий нервничать.
Темнота не была полной — приборы с их автономным питанием мило светились, обрисовывая голову Далан. Ее ужимки были красноречивее, чем даже интонации громового голоса.
— Подробная проверка перед стартом не была бы лишней.
— Не было повода, коллега Далан.
— Он есть теперь.
— Мы теперь в разгоне на скачок. Непоправимых поломок нет. Эш, займись.
Эш вывела схему осветительной сети. Ага, вот где вышибло.
— Поторапливайся.
— У нас присутствует посторонний источник звука. Под креслом.
— А, это будильник мертвеца. — Форт вспомнил, что засунул коробку под себя, чтоб не мешалась.
— Бу… чей?! — вдруг дошло до Эш.
— В отсеке 14 хранится труп, — разъяснил Форт терпеливо и спокойно. — Он входит в каргоплан.
— Умершие снабжаются будильниками в ритуальных целях? — спросила Далан. — Он символ воскресения? Весьма поэтично. Сколь глубокий смысл! Дззззззззз, — воспроизвела она звонок, — и пробуждается!
— Ну, это вряд ли, — нащупав часы в футляре, Форт осмотрел их. Со светом, без света — он видел одинаково.
Непонятно. Когда он достал будильник при Сато, стрелки показывали семь минут пятого. Сейчас их положение на циферблате должно соответствовать 11.23, но на часах было без девяти минут девять. Отстают на два с половиной часа, вот как. Корпус сзади гладкий — ни винтов подзаводки, ни установщиков стрелок. Как эта штука действует?.. Форт поколупал ногтем щиток, скрывавший механизм. Тикает.
Убирая будильник, он еще раз поглядел на циферблат.
Что за фокусы? Без десяти девять.
Он изменил режим зрения, ускорив восприятие в двадцать раз и дав увеличение х10.
Минутная и часовая стрелки ровно двигались наоборот, как прорезь головки шурупа с левой резьбой. Сигнальная стрелка стоит на двенадцати, но звонок не сработал — не заведен, наверное.
— Даю свет, — вздохнула Эш. — По резервной цепи.
— Ооо! Ааа! — радостно возопила Далан. — Спасибо! Хотя я не слишком нуждаюсь. Могу я взглянуть на мертвецкий будильник?
«С глаз долой такие вещи», — Форт протянул странные часы навстречу морщинистой лапе с пальцами-сардельками. Далан, подняв усилитель на макушку, прямо-таки воткнулась в циферблат кожистыми полусферами глаз.
— Можно спросить, — наблюдал за ней Форт, — какие штурманские приборы на бохрокских кораблях?
— Вы о зрении. Это неважно. Яркая символика у нас. Вам будет резать глазки. Многозвучная симфония — нет, полифония числовых данных. Как-то так, — скосоротившись и разинув нос, Далан издала неаппетитное созвучие из цоканья, похрюкивания и отрывистых взвизгиваний. — Условный цифровой язык!
— Браво, — угрюмо среагировала Эш, сосредоточенно шаря глазами по датчикам корабельных систем. Все работает. Пока. Скачок — хорошенькое испытание для всех деталей корабля. В коконе поля гравитора переход незаметен, зато незащищенные корма и середина получат увесистый щелбан.
Приняв и спрятав часики, Форт посвятил немного времени письму на станцию. Удобней послать его прежде, чем «Сервитер Бонд» прыгнет через барьер пространств — и впереди лихтера, и за ним следом запылают вихри электромагнитных возмущений; так природа сердится на дерзкий разум, отыскавший сверхсветовой проход. Плохо отправлять почту, когда на внешних антеннах громадными пылающими вымпелами пляшут протуберанцы. Перечислив неисправности и запросив надбавку, Форт немного выждал — не треснет ли еще что-нибудь? — и выкинул письмо в эфир. Привет регистру Ллойда! Пришла пора любви между регистром и транспортно-страховой компанией.
— Вибрации, — сквозь челюсти оповестила Эш. — У нас вибрации корпуса. Включаю антирезонатор.
«Это похоже на учебную тревогу, — мелькнуло у Форта. — То одно, то другое, то третье. Экзаменатор вбрасывает задачи и ставит оценки за решение».
— Трясение, — подтвердила Далан. — Я его слышу.
«И все из-за каких-то жалких тринадцати тысяч. Рычаг потянешь — и неясно, где окажешься. Не то передок корабля отоpвется. Чур меня!»
— Входим при счете «ноль». Все готовы?.. Начали.
Цифры замигали, и засиял овал нуля. Экран пилота пошел концентрическими кольцами, показывая вхождение в трубу. Скелет корпуса стал вспыхивать участками накала — это высвечивались напряжения несущего каркаса.
УДАР О ПЕРЕБОРКУ В ОТСЕКЕ 17. ПОВРЕЖДЕНИЙ НЕТ.
ПРОХОЖДЕНИЕ ЗАВЕРШЕНО.
— Господь, Господь, — шептала Эш, — мы проскочили!..
УСКОРЕНИЕ ПРЕКРАЩЕНО.
— Расслабон считаю открытым, — Форт потянулся в кресле, больше по закоснелой привычке, так как кибер-тело этого не требовало. — Дальше распорядок по режиму крейсерского полета.
Плазмаки угасли, в дело вступили линейные стержни.
— Эш, восстанови осветительную сеть. Тянуть на резервной — непорядок.
— Есть, капитан! — душа Эш твердо встала на место, уверенность вернулась, дело казалось выполнимым.
УТЕЧКА ВОДОРОДА ИЗ РЕЗЕРВУАРА 8А. ВЗРЫВООПАСНАЯ ГАЗОВАЯ СМЕСЬ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ. ДВИГАТЕЛЬНЫЙ ОТСЕК 4 ЗАКРЫТ.
Настроение Эш, едва воспрянувшее, покатилось вниз. И замерло в точке оледенения, когда экран объявил одновременно с волной дрожи, докатившейся до рубки:
ВЗРЫВ В ДО4. АВРАЛ.
БЛОК 4
Поэзия мирков не поддается адекватному переводу. Чтобы в некоторой степени передать привычными нам средствами ее богатство и особенности, понадобится хор из минимум восьми певцов и оркестр. А средний мирк, стихотворец и стихопевец, легко управляется один. То есть стихи мирков ближе к понятию «авторская песня».
Далан была не из способных, но песни сочиняла просто для удовольствия или когда хотела воодушевиться. Вот и сейчас ее повело на декламацию; правда, уважая коллег, она бубнила вполсилы:
Ого, взрыв на борту в открытом космосе, в скачке!Ого! Го-го! Никто не знает, что нам предстоит!Но мы — га-га! — полны решимости преодолетьВсе трудности судьбы и победить!Как тесен шлюз! Он символ мира, где все мы —Сын и две дочки трех различных видов —Сплотились воедино для решения проблем,И-гу, а-га! Я верю в наш успех,А если нет, то мы умрем отважно.И всем нам по будильнику вручат!
Камеры внутреннего шлюзования служат для аварийных переходов между отсеками и, конечно, подчиняются экономическим законам скупердяйства, по которым для экипажа все делается ниже, уже, мельче и впритык. Больше двух человек в шлюз не влезает, и то Форт с Эш так стиснулись, что еле хватило места высвободить руку и открыть второй люк. В ДО4 было задымлено, но пламени не видно. Часть ламп полопалась, часть отомкнулась от контактов; этакий тревожный полумрак.
