Марти Бурнов - Император всего
— Попробуем этот, — решительно ткнул он в самый неприглядный, находившийся дальше всех от внешней панели.
Выдрав изрядный кусок, они без осложнений исполнили задуманное. Внешний периметр гарнизона проходил всего в десятке метров от корабля, а вокруг все спало как нельзя крепко. Когда они возвращались, рассвет уже золотил небо, предвещая очередной знойный день.
3
— Итак, вы — Тайла с Эроса, модель АЗ-4!? — комендант Довинал скорее утверждал, чем спрашивал.
Девица, сидящая перед ним, не сочла нужным никак на это ответить. Она лишь слегка улыбнулась и невозмутимо уставилась на него удивительно яркими зелеными глазами.
— Ну, что с Эроса — я и так вижу, — он выразительно окинул взглядом ее фигуру с безупречно выверенными пропорциями (хотя на его вкус, кое-что выглядело все же слишком неестественно).
Она продолжала сидеть, изящно вытянув вперед и вбок длинные ноги, слегка раздвинув их. Но ровно настолько, чтобы это не выглядело вульгарным, скорее волнующим и слегка вызывающим. Только появившиеся на свет в имперских генных лабораториях женщины могли в любой момент выглядеть так расчетливо соблазнительно, инстинктивно контролируя каждое движение. Довинал прекрасно знал манеру поведения таких, как она, знал, что мало кто может игнорировать их, не позволяя манипулировать собой. В себе он так же не был уверен. Он постарался придать своему лицу как можно более безразличное, даже презрительное выражение, чтобы как можно дольше держать ее на расстоянии.
На ничем не омраченном лице девушки не появилось и тени смущения, но, мило улыбнувшись, она приняла чуть более скромную позу. Правда, это мало что изменило. Стоило лишь взглянуть на адъютанта Мелдоса, чтобы лишний раз удостовериться — эта женщина способна вызывать лишь вполне определенные мысли и желания, какой бы невинный вид она на себя не напускала.
— Перестань ломать комедию! Я прекрасно знаю, кто ты и чего от тебя ждать! — Довинал демонстративно отвернулся к окну. — Твои подробные характеристики разосланы повсюду.
— Это ужасное недоразумение, — серебристым, полным печали голоском тихо произнесла она. — Таких как я часто обвиняют во всех грехах, но это не наши грехи, — она посмотрела на него ищущим поддержки взглядом, — мы лишь жертвы тех, с кем связывает нас судьба…
— Хватит! — Довинал решил не дожидаться окончания душещипательной речи, — Актерские способности шлюх с Эроса широко известны, можешь не кривляться! Единственное возможное недоразумение — это твое появление на свет.
Слезинки уже дрожавшие в уголках ее прекрасных глаз там и осталась, но не спешили высыхать.
— Поговорим о другом, — сухим тоном продолжил комендант. — В твоем деле говорится, что ты сдала имперской секретной службе шпионскую сеть хардильеров. По заказу тех же хардильеров — убила главнокомандующего дангарского флота, и это место занял его скудоумный брат. Теперь тебя разыскивает и торговый консорциум хардильеров и дангарский директорат.
Девушка продолжала смотреть широко раскрытыми глазами, словно не понимая, о чем он говорит.
— И я бы счел тебя героем, особенно в сложившихся обстоятельствах, но ты также продала дангарам имперские секретные коды!
— Как горько в очередной раз слышать эти нелепые и грубые обвинения.
Тайла обессилено прикрыла глаза, и слезинки, так долго дрожавшие в уголках ее глаз, печально скользнули по щекам. Она подалась в сторону Довинала. Тот поспешил отодвинуться подальше. Не хватало только попасть под действие ее феромонов.
— Не смей отпираться! Это попросту глупо, доказательств и свидетельств достаточно, чтобы казнить тебя хоть десять раз.
— Посмотрите на меня.
Тайла устало откинулась на стуле. Это легкое изящное движение почти обнажило ее и без того едва прикрытую грудь.
— Моих талантов едва хватает, чтобы просто выжить после разрушения Эроса. Разве под силу одному человеку совершить все, что там перечислено!? Я всего лишь женщина. Как такой умный и сильный мужчина, как вы, может серьезно относиться к подобной нелепости.
Довинал никак не мог доказать, но судя по вспотевшему сильнее обычного лицу Мелдоса, и своему собственному немного севшему голосу, он не сомневался, что сейчас она выделяет попросту лошадиную дозу феромонов. Немного спасало открытое настежь окно. Но сколько еще времени он сможет противиться их действию?
"Вот дрянь, опять она за свое". На мгновение у него мелькнуло искушение подвергнуть ее банальным пыткам, но вряд ли это поможет. Кроме того, такие, как она, прекрасно владеют своим телом и могут блокировать болевые ощущения. Да и сама мысль мучить ее претила его натуре.
— Оставим пока продажу имперских кодов. Поговорим о дангарах. Как тебе удалось подобраться к их главнокомандующему? Уж тут отрицать свое участие бессмысленно, а в нынешней ситуации такая информация и содействие могут тебе помочь.
— Пожалуй, я могу признать, что была косвенной виновницей его смерти, — слегка покраснев, почти прошептала она. — Но это был несчастный случай! Мне всего лишь был нужен богатый и сильный покровитель, — казалось, она смутилась еще больше.
— Очень оригинальный выбор, учитывая специфические особенности дангар, — не удержался от насмешки Довинал.
— На тот момент ничего лучшего не подвернулось, — не моргнув глазом, пренебрежительно отмахнулась она. — Но бедняга переоценил свои возможности, — она шаловливо улыбнулась. — Я могу посветить вас в подробности того, что именно он не выдержал. Уверена, у вас такой проблемы не возникнет, — ее узкая ладонь потянулась к нему в доверительном жесте.
Довинал вздрогнул и отдернулся, словно от ядовитой змеи. Если она дотронется до него, то никакое открытое окно уже не спасет, разговор примет совсем другое направление. Несмотря на самообладание, ему уже и так стало слишком душно, а ведь обычно он и не замечал зноя полуденного солнца Цитрона.
— Меня больше интересуют другие подробности, — как можно тверже отрезал он, но голос все равно прозвучал слишком глухо.
— Подробности и самые сокровенные тайны, скрытые в самой глубине…
Ее голос больше не звенел, он заманивал и притягивал, а, по и без того влажным губам, медленно прошелся розовый язычок. В глазах вспыхнул откровенный призыв, игнорировать который становилось все сложнее. У двери шумно перевел дыхание Мелдос.
"Гадина, чувствует, что побеждает!" — Довинал вновь вскочил и отвернулся к окну.
— Немедленно прекрати! Или мы продолжим разговор после того как тебя обольют химическим нейтрализатором и засунут с головой в мешок. Посмотрим, как ты тогда будешь выкручиваться… — он хотел добавить что-то еще, но помешал вой караульной сирены.
— Сторожи ее! — бросил комендант адъютанту, направляясь к выходу. — Или нет, — остановился он, — не хочу потом обнаружить тебя со спущенными штанам и сломанной шеей.
Он подошел к коммутатору:
— Немедленно сюда Аскилта и Гитона! Подумай о своем положении, — обратился он к Тайле, — если перестанешь валять дурака и расскажешь все, что знаешь, то, при сложившихся обстоятельствах, еще сможешь выпутаться.
Довинал вышел, почти радуясь неожиданному перерыву, который даст ему возможность собраться с мыслями.
Спустя несколько минут после его ухода вошли два рослых гвардейца. Едва взглянув на них, Тайла подумала, что предпочла бы иметь дело с адъютантом, еще немного, и он был бы у нее в руках. А эти двое… как бы это не оказался тот самый случай, когда ее особые таланты окажутся совершено бесполезными.
Мелдос кивнул им и, бросив на нее последний жадный взгляд, вышел. Он не меньше Тайлы сожалел об упущенных возможностях. Несмотря на все предостережения коменданта, будь у него на несколько минут больше, он точно знал бы, на что их потратить (хотя, на самом деле, у Тайлы были на этот счет свои планы, несколько отличные от его).
— Ты отправляешься в камеру, — довольно бесцеремонно застегнул на ней наручники один из пришедших и поставил на ноги.
Словно не устояв, она покачнулась, и, опершись на него, доверительно заглянула в глаза и испугано произнесла:
— Что происходит?
— Военная тревога. Но тебя это никак не касается и ничем не поможет, — второй слегка подтолкнул ее к выходу.
Спускаясь вниз к своей камере, Тайла внимательно наблюдала за тем, к которому сумела прижаться. Первые признаки биохимической реакции на контакт с ее феромонами уже должны были проявиться. Но тот по-прежнему оставался невозмутим, и даже наоборот, поглядывал на нее с неприязнью, как на досадную помеху чему-то несоизмеримо более интересному. И вряд ли он сожалел о приближающемся бое. А о предстоящей атаке говорило все вокруг: напряженное выражение на лицах снующих гвардейцев, спешно готовящиеся к бою орудия, несмолкающие приказы командиров, доносившиеся со всех сторон.
