Билл Болдуин - Галактический конвой
Неожиданно все эти звуки потонули в оглушительном грохоте — молния ударила в антенну КА'ППА-связи прямо за мостиком. На мгновение весь каркас башни осветился, словно какой-то древний, ажурный маяк. Корабль тряхнуло, Брим рухнул на колени.
Почти оглохший от грохота, он неуверенно поднялся на ноги и только тут услышал яростный захлебывающийся вой. Этот омерзительный звук Брим слышал не раз — на выходивших из-под контроля карескрийских рудовозах. Ясное дело, автоматический демпфер полетел от электрического разряда при ударе молнии, и правый подъемный генератор быстро раскручивался на полную мощность!
Новые удары молний высветили как стробоскопом Урсиса, отчаянно пытавшегося удержать контроль над «Непокорным».
— Вырубай правую машину, Алексий Радостны! — рявкнул он Проводнику, когда палуба угрожающе наклонилась влево. — НУ ЖЕ! — Голос его потонул в оглушительном грохоте очередного разряда. Зловещий зеленый свет струился с мачты КА'ППА-связи, его блики играли на оголенных стрингерах над мостиком.
Поскольку никаких других пультов управления на мостике еще не смонтировали, единственное, что мог делать Брим, — это цепляться за все, что подворачивалось под руку, и беспомощно наблюдать за тем, как техники в своих сверкающих комбинезонах скользят по мокрой обшивке палубы, отчаянно пытаясь ухватиться за не установленный еще леер. Один за другим они с криками срывались в кипящую под кораблем воду. Незакрепленное оборудование и инструменты покатились по мостику к левой переборке. Схватившись за переплет гиперэкранов, Брим повис на нем, а корабль тем временем продолжал крениться, пока палуба не закрыла своей темной массой грозовое небо. Вселенная, он же сейчас перевернется!
Внезапно сквозь дождь Брим увидел, как Проводник ползет, упираясь ногами в гнезда для установки пультов, по вставшему почти вертикально мостику. За несколько тиков молодой медведь добрался до аварийного блока, рванул на себя крышку и — чудом не сорвавшись при этом — перекинул рубильник правого генератора обратно в автоматический режим. Понемногу вой генератора стал стихать, и «Непокорный» вернулся на ровный киль. Экипажи обоих буксиров явно не были готовы к подобным катаклизмам и не сделали ровным счетом ничего, если не считать возбужденного размахивания руками в сторону недостроенного корабля.
Пытаясь унять отчаянно колотившееся в груди сердце, Брим обернулся и увидел в пенящейся воде за «Непокорным» десяток изуродованных тел — останки несчастных техников, попавших в водоворот возмущенных гравитронов под кораблем. По его коже побежали мурашки. Подобная разрушительная энергия служила причиной того, почему мощным судам вроде звездолетов редко разрешалось летать над сушей — по крайней мере на малой высоте. Брим вздрогнул — схватись он за переплеты гиперэкранов хотя бы тиком позже, и он разделил бы участь этих несчастных…
В нескольких иралах от него Урсис с молодым медведем снова склонились над пультом, вручную управляя генераторами. Наверное, Проводник все же уверовал в свои силы и опыт. Что ж, внезапная необходимость могла и помочь этому — Бриму были хорошо известны подобные случаи. Даже самые лучшие карескрийские рудовозы гарантировали тройную дозу подобных неожиданностей — всего за один рейс!
Он тряхнул головой и понял, что дождь закончился.
* * *Неизбежное расследование затянулось на добрых двадцать пять дней, украв у Брима и Урсиса драгоценные метациклы, которые можно было бы с куда большей пользой потратить на подготовку «Непокорного» к космосу. Это время пришлось просто вычеркнуть из жизни, тем более что аврал на верфях не позволял заменить их на рабочих местах — людей и так не хватало.
Тем не менее по окончании расследования трибунал признал действия всех троих офицеров на мостике безошибочными, и упоминания об инциденте не были занесены в их личные дела в Адмиралтействе. Как ни странно, официально причиной бедствия в представленном местным руководством заключении значился вовсе не удар молнии. Всю вину возложили на неисправный датчик, ложные показания которого за несколько недель пробных включений полностью разладили обе системы автоматического управления подъемными генераторами. Тем не менее и Брим, и Урсис отметили усиленное внимание, которое уделяли теперь изоляцией антенны КА'ППА-связи, а также на новую изоляцию системы волноводов подъемных генераторов. Ни карескриец, ни его друг-медведь не говорили о волноводе никому, кроме нынешнего, неполного экипажа «Непокорного», однако коммандер Коллингсвуд направила ряд шифровок вице-адмиралу Плутону, своему близкому другу из Адмиралтейства.
— На всякий случай нужно подготовить надежный политический тыл, — пояснила она как-то утром в кают-компании. — Никогда не знаешь, когда пригодится та или иная бумажка или вовремя посланный рапорт.
Единственным положительным результатом трагедии стал совершенно новый проект установки подъемных генераторов для всех следующих кораблей этого класса. Однако самого «Непокорного» эти изменения не коснулись — основные бортовые системы уже смонтировали, и их можно было усовершенствовать, но не заменить. Увы, как частенько говаривал Урсис, кое-кому больше нравится целый год заниматься мелкими переделками, чем посидеть над проектом лишних пять минут. И в довершение всего за «Непокорным» прочно закрепилась слава несчастливого корабля — репутация, от которой, как подозревал Брим, ему уже никогда не избавиться.
И разумеется, ничего нельзя было сделать теперь для погибших. Экипаж «Непокорного» и рабочие верфи собрали значительную сумму для помощи их семьям, но даже самая совершенная технология не смогла бы воскресить этих людей.
* * *С каждым новым днем корабль обретал все более законченный вид — как внешне, так и внутренне, — и члены экипажа потянулись на борт, можно сказать, вереницей. Как-то утром, недели через две после несчастья, на борт «Непокорного» поднялся новый лейтенант-коммандер. Он был средних лет, не лишен обаяния и производил впечатление человека, привыкшего командовать, хотя по документам его только что призвали из резерва. Лицо этого человека, несмотря на седеющие усы и бороду, выглядело молодым, а серые глаза излучали ум и юмор, свойственные старому звездоплавателю. На длинном пальце его красовалось кольцо с редким камнем, а новенький мундир, хоть и надетый в спешке, явно шился на заказ и обошелся владельцу в кругленькую сумму.
Брим как раз вышел на палубу подышать свежим воздухом, когда лейтенант-коммандер поднялся по трапу и остановился перед главным люком. Он задрал голову, посмотрел на мостик и пожал плечами, как бы смиряясь с неизбежным. Покончив с этим странным ритуалом, новоприбывший окинул критическим взглядом Брима, словно тот специально вышел, чтобы представиться.
— Меня звать Бакстер Оглторп Колхаун. — сообщил он сочным баритоном. — На «Непокорном» буду вроде как старпомом — так что теперь, мистер Вилф Брим, вы не единственный карескриец на борту.
Сердце в груди у Брима против воли екнуло — за годы учебы в Академии и службы на боевом корабле он уже отвык от специфического карескрийского говора.
— Карескриец? — пробормотал он эхом.
— Угу, сынок, карескриец, поверь, — с ухмылкой ответил Колхаун, — даже ежели ты и забыл родной говорок. Только не жди от меня рассказов о родине — я из этой треклятой дыры так давно сделал ноги, что и сам не знаю, что там творится. Знаю только то, что от этого места лучше держаться подальше. Всегда!
— Если вы ждали от меня возражений, Чиф, — улыбнулся Брим, — то вы их не дождетесь. Но откуда вы меня знаете?
— Спроси лучше, как это я мог не знать о тебе, сынок, — ухмыльнулся Колхаун. — Ты у нас теперь самый известный карескриец во всей Империи, за что я тебе по гроб благодарен. Интерес к таким, как ты, отвлекает внимание от таких, как я. — Он улыбнулся и зашагал дальше к люку.
— Считайте, что я польщен, — ответил Брим удаляющейся спине. — Скажите, а чем вы занимались в мирное время?
— Я не новичок в космосе, парень, — пробормотал Колхаун, даже не потрудившись повернуть голову, — и в нем же, поди, и найду могилу. — Он рассмеялся. — Скажем так, я занимался спасательными операциями, и чем меньше ты будешь спрашивать об этом, тем оно будет лучше. Понял?
Брим открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но Колхаун уже расписывался в судовой ведомости. К тому же в кармане неожиданно запищал пейджер — Урсис вызывал его с мостика. Молодой карескриец улыбался, поднимаясь на мостик (перепрыгивая через две ступеньки). Экипаж «Непокорного» постепенно превращался в обычное для экипажей Коллингсвуд смешение самых разнообразных характеров. Странное дело, но это его ни капельки не смущало. И тем более не огорчало.
