Илья Стальнов - ГИЛЬОТИНА ДЛЯ ГОСПИТАЛЬЕРА
В тот вечер Утконос вновь заступил на дежурство. В последнее время у него было неприятное чувство. Раньше работа не вызывала у него никаких особенных эмоций, он давно разучился реагировать на чудеса и привык относиться ко всему равнодушно, но теперь каждое дежурство вызывало у него тошнотворный приступ страха. Он не мог забыть зрелища корежащейся аппаратуры в восьмом боксе. Не мог забыть того выплеска темных, загадочных сил, который произошел тогда.
И еще – ему казалось, что его сознания касаются щупальца осьминога. Какие то холодные, склизкие нити будто опутывали его.
Подобные ощущения возникали у него не первый раз. Он списывал на переутомление и ежедневное общение с сумасшедшими пациентами и с сумасшедшим руководителем Доком Сэмом.
Но в новое дежурство он вдруг осознал, что страхи куда-то пропали. И что на душе стало легко и весело. Он даже подумал, что его работа и жизнь не так плохи. Вместо того, чтобы забываться в угаре нейростимуляторов и новейших наркотиков и жить ради того, чтобы служить его величеству КАЙФУ, он занят важным интересным делом. Он – научник, а не какой-то поганый плоскун с городского дна или бездельник, проживающий бесполезную жизнь, стареющий и умирающий, оставив после себя несколько сопливых, тупых, обреченных на нейростимы и социальные вспомоществования детей. Отец у Утконоса был мелким бандитом-плоскуном. Дед был законченным наркоманом. Мать не вылезала с арен сенсорнаведения и садомазохистских комплексов. А он стал паучником.
Доктор насвистывал привязавшийся новый рекламный наркомотив, который убеждал людей в необходимости приобретения новых волновых эректоров. Песенка была еще более привязчивая, чем ария из рекламной оперы эротических духов-возбудителей «Лесбийские сны». Он вдруг приосанился, с гордостью осознав, каким важным делом занят. Он наблюдает за безопасностью спецотделения клиники Форбса, от него зависит здоровье и жизнь десятков пациентов. Как же он гордится этим! Если бы еще вчера трусливому цинику и мизантропу Утконосу сказали, что его посетят подобные мысли, он бы расхохотался. Такой стиль был явно не его. Но сейчас подобные мысли стали для него естественны. Они поднимались из глубин его существа и приятно ласкали сознание.
Он смотрел на Черного шамана, висящего над полом. Его Преосвященство Обезьяна! Не так уж он и плох. Это же чудо природы. Уникальное творение, если все, что про него говорят, правда.
Утконосу вдруг захотелось познакомиться с ним поближе. Он жалел, что не встретил это чудо, не смог изучать его, когда тот был в полноте сил. Но ведь еще не поздно.
– Потрясно! – прошептал он, чувствуя, как по его щеке катится слеза умиления.
Утконос готов был сказать больше – он любит Черного шамана! Он сочувствует ему! Ох, как жалко держать такого человека в том поганом боксе, где на него в любой момент могут обрушиться удары полей нейтрализации. Где он не может раскрыть миру свою истинную великую суть.
Нет, такое не должно продолжаться. Это противоестественно!
– Санитар-роботы, бригада пять, – воскликнул Утконос.
– Задание? – осведомился компьютер.
– Будет вам задание, – Утконос поерзал в командном кресле. Встряхнул головой, будто пытаясь скинуть наваждение. Потом засмеялся, отшвырнув ненужный груз тревог и разочарований. Он легко шагнул навстречу светлым манящим горизонтам. – Пациента из восьмого блока в палату одиннадцать.
– Требую повторного подтверждения, – заявил комп. – Напоминаю, объект восемь пользуется первым приоритетом защиты. Из блока выводить разрешено только в случае крайней необходимости.
– Необходимость есть. Даю подтверждение.
– Принято. Бригада пять – к исполнению.
На экране, на котором демонстрировался восьмой блок высшей защиты, появились два пятируких андроида. Они погрузили тело Черного шамана на самодвижущуюся тележку, выкатили в коридор. Мягко засвистев, тележка приподнялась над магнитным полотном и заскользила вперед.
– Запрашиваю подтверждения на вывоз объекта, – снова заканючил комп.
– Подтверждаю вывоз объекта из восьмого блока! – радостно воскликнул Утконос.
Массивная дверь из титанокерамического сплава, отгораживающая сектор с боксами высшей защиты, ушла вниз. Силовые поля на миг выключились, пропуская тележку и санитаров-роботов.
Вскоре Черный шаман расположился на мягкой постели в одиннадцатой палате, где находились пациенты, подлежащие выписке. В истории отделения таковых было не очень много, так что палата в основном пустовала.
– Сейчас, – Утконос возбужденно потер ладонями и поднялся. – Нейтрализация систем контроля в палате одиннадцать.
– Дайте подтверждение. Напоминаю, что в одиннадцатой палате находится объект, который… – завел старую песню комп.
– К исполнению! – прикрикнул Утконос.
Электронные уши и глаза в одиннадцатой палате закрылись.
Утконос вызвал СТ-пульт и несколько минут напрямую программировал комп. Потом, сладко улыбнувшись, поднялся, стряхнул невидимую пылинку со своего рукава и направился к одиннадцатой палате.
Черный шаман обездвиженно лежал на кровати. Его застывшие глаза безучастно пялились вверх.
Утконос сел около него.
Черный шаман медленно приподнялся и скрипуче произнес:
– Ты пришел, верный пес. Ты любишь меня… Утконос улыбнулся еще шире.
– Отдай мне свою силу, – прохрипел Черный шаман, и потянулся к доктору…
***– Какое отношение это имеет к нам? – спросил оперативник управления нелегалов Министерства внешней информации Московии подполковник Сергей Филатов. – Это дело контрразведки.
– Скажем так, имеет отношение к одному из наших проектов, – мягко произнес начальник управления "Н" (нелегальной разведки) генерал второго ранга Шутихин.
– Мне нетрудно, – пожал Филатов плечами с таким видом, как бы говоря – чем бы ни заниматься, лишь бы ничем не заниматься.
Филатов откровенно скучал. Он был человеком действия. Он был создан для нелегальной работы. Он привык ходить по краю, менять личины и привычки, прорываться в святая святых противника и добывать ее, ту, которой служили, служат и будут служить многие и многие поколения разведчиков – информацию. Но засыпавшийся нелегал становится никому не нужным – он попадает в информбанки противника и без труда идентифицируется. Сергей умудрился вернуться после провала в Аризонию, да не просто вернуться, а попасть в сокровищницу наиболее охраняемых тайн – планету аризонских научников Потомак, высосать оттуда всю возможную информацию и походя предотвратить галактическую войну, которую едва не спровоцировал Черный шаман.
После этого два года Филатов маялся дурью. Полгода на Бегундии – планете второй линии, недоразвитой, амбициозной и представляющей для Московии не слишком большой интерес. Еще принял участие в операции по обеспечению освобождения заложников и уничтожению базы террористов. Тут ему были все карты в руки. Коэффицент боеспособности у него был огромный, а кроме того опыт работы в лучших спецподразделениях за спиной, в том числе в легендарном отряде силового противодействия «Богатырь». Под его командой «богатыри» провели операцию по уничтожению энергетического центра оборонного комплекса обители пиратов Харлея-два – эта диверсия дала возможность Военно-Космическим Силам Московии без труда преодолеть пояса обороны планеты и нанести пиратам сокрушительное поражение практически «бесплатно» – без потерь.
Уже почти год Филатов был мальчиком на побегушках при начальнике управления "Н" и выполнял различные поручения, типа этого – допросить капитана аризонского разведывательного корабля, обнаруженного в пределах охранного пояса Черномории.
С капитаном как раз закончили заниматься психиатры. Они привели его в относительный порядок, так что с ним можно было говорить. Его доставили с Черномории, и теперь он был под крылышком МБС – Министерства безопасности социума.
Капитан Демитрасс – офицер Центрального Разведывательного Управления Аризоны – был заточен в комфортабельном жилом блоке, уйти из которого было невозможно. За ним постоянно наблюдали врачи, охранники, психологи. Не так часто попадались в руки контрразведки такие птицы. Последний разведкорабль вероятного противника московитяне задержали сорок пять лет назад.
Врачи наконец дали добро на допрос капитана, и Филатов был первым, кого удостоили такой чести.
Демитрасс был крупным, загорелым мужчиной. Похоже, в нем была частичка индейской крови.
Существует масса методик допроса. Химпрепараты типа «правдоискатель», гипносниматели, стресс-контролеры. Но существует не меньше методик противодействия, которыми обязаны владеть сотрудники специальных служб. Поэтому поединок, именуемый допросом, сегодня так же сложен, как и сотни лет назад.
– Я отказываюсь говорить, – перво-наперво заявил капитан разведывательного корабля.
