Андрей Ливадный - Вечный город - Земля

Его рассудок спал.

Значит, его следовало разбудить! Но как?!

Мысли, ощущения Герды, ее морально состояние, записанное во время боя, вот что могло послужить ключом к сознанию другого человека.

Дайл мог транслировать сохраненные данные находящемуся внизу Якову Стравинскому, он полагал, что эмоциональный импульс заставит его рассудок очнуться.

Хорошо это или плохо, дозволительно или нет, — сейчас Дайл не задумывался над подобными вопросами. Он действовал, потому что времени оставалось критически мало.

…

Яков вздрогнул всем телом.

Картинка, внезапно возникшая перед мысленным взором, заставила его остановиться, остолбенеть.

Разум Стравинского действительно спал, но память по-прежнему хранила множество воспоминаний. Он наивно полагал, что они исчезли, растворились за годы бессмысленного существования под землей, но нет…

Он только на секунду увидел космос, кипящий в пространстве бой, чужая мысль, полная тяжелых предчувствий лишь коснулась его разума, но действительно сработала как ключ, отпирающий потаенные участки памяти.

Миг… и прошлое рванулось навстречу, стирая грани безразличия, наполняя мышцы бесконтрольной дрожью, словно он сбросил двадцать лет, если не физически, то морально.

Мрак космоса, колючие точки звезд…

Вспышки стационарного лазера, габаритные огни вакуум-створа крейсера «Тень Земли», дрожь по телу, как продолжение едва уловимой вибрации пилот-ложемента серв-машины…

Экраны внешнего обзора в рубке управления «Хоплита» принимали телеметрию данных с видеодатчиков штурмового носителя.

— Внимание в отсеках!.. Пилотам серв-соединения приготовиться! Начинаем сближение с планетой!..

Из-за подголовника кресла поднялся полушлем с прозрачным проекционным забралом, механизм подачи тонко взвыл сервомотором, глянцевитый шунт прямого нейросенсорного соединения изогнулся над правым плечом, будто змея, готовая впиться в разъем импланта[6]…

Нейросенсорный контакт…

Он ждал и одновременно боялся этой секунды полного слияния рассудка с системами огромной серв-машины.

Странно.

Яков ощутил: что-то не так. Он не чувствовал отклика от сервомоторов «Хоплита», не ощущал его массы, не получал данных от сканирующих комплексов, но он мог поклясться, что нейросенсорный контакт работает.

Яков?

Кто ты, фрайг побери?!

«Одиночка». — Последовал незамедлительный ответ.

Медленная дрожь вдоль спины.

Взгляд постепенно прояснялся, он как будто проснулся, и теперь в замешательстве пытался понять: какая сила перекинула его через пространство и время?

Он только что находился в рубке серв-машины, в канун своего первого боевого задания и вдруг…

Яков с одной стороны узнавал окружающую обстановку, а с другой не мог понять: как и зачем очутился здесь?!

Нейросенсорный контакт не обрывался, он по-прежнему ощущал незримое присутствие искусственного интеллекта, и это обстоятельство здорово «напрягало» его, казалось, каждый нерв превратился в туго натянутую нить и звенит, готовый вот-вот лопнуть, по телу уже не гуляла дрожь, внутри полыхала боль, а над этими ощущениями царил спокойный информативный голос, вещающий словно дух:

Яков, доверься мне. Есть не больше пяти минут, чтобы принять меры к спасению. Ты должен вспомнить коды доступа к системе безопасности этого зала.

Пред мысленным взором Стравинского вновь возникла четкая картинка — около десятка каплевидных, обтекаемых аппаратов парили на фоне оплавленных бронированных ворот, они уже нашли свою цель и были готовы атаковать элементы системы охлаждения автономного ядерного реактора, питающего энергией огромный подземный зал.

Почему бездействует система безопасности? — Мысленно выкрикнул Яков.

Она устарела. Я не могу наладить контакт с сетью. Нужны коды доступа. Нет времени на подбор вариантов. Лазерные турели управляются централизовано, но блок контроля не отдает нужных приказов. Если я не получу доступ к системе управления мы погибнем. «LD-70» выполнят свое предназначение, — они взорвут реактор.

Я не знаю, о каких еще «LD-70» идет речь?!

Яков, некогда объяснять. Прошло двадцать лет. Ты забыл очень многое, а еще большего попросту не знаешь. Война окончилась, но штурмовые механизмы Флота Колоний продолжают уничтожать инфраструктуру Земли. Либо ты сейчас вспомнишь коды доступа, либо мы погибли. Третьего не дано.

…

Десять секунд показались Дайлу вечностью.

Я не могу вспомнить… Пытаюсь, но не могу! Какие-то обрывки кружат в памяти… Мне больно! Не могу сосредоточится…

…

Боже мой, неужели я провел тут двадцать лет?

Колонии победили?!

Значит, нам всем конец?!

…

Яков, остался последний шанс. Ты должен позволить мне отсканировать твой рассудок. Я найду коды, не сомневайся. Ты ведь знал их когда-то?

Знал, конечно! — Стравинский машинально коснулся виска. Шунта не было.

Бред. Это все бред…

Ты ошибаешься. Прошло много времени. Я представляю системы искусственного интеллекта двенадцатого поколения. Мне не нужен шунт, прямое кабельное соединение давно не используется. Ты должен просто поверить мне, Яков. Время уходит…

Он не знал что делать, что подумать, или быть может нужно закричать и тогда сгинет непонятное наваждение?

Жить.

Как хочется жить.

Сканируй! Что я должен сделать?!

Ничего. Мне необходимо только разрешение. Расслабься. Думай о чем угодно…

Расслабься… Легко сказать…

А ведь он действительно очнулся, и пришел в ужас. Наверное, в мире не существовало иной силы, кроме искусственного интеллекта, способного проникать в мысли человека, налаживать прямую связь через специально разработанный для мнемонического контакт имплант, — только он мог за несколько секунд пробудить уснувшую память, а вместе с ней вернуть все: и ощущение жизни, и прежний образ мышления, присущий Якову до того, как он впал в моральную кому…

Маленькое техническое чудо, порожденное запредельным развитием военных технологий, вызвало у Стравинского шок…

В следующий миг он ощутил, как в голове будто разорвалась информационная бомба: события, знания, образы, — все мельтешило в рассудке, будто каждый фрагмент прочитанной Дайлом памяти походил на листок с обрывком текста или фотографией, — миллионы подобных обрывков неслись перед мысленным взором, исчезая, чтобы уступить место следующим…

Не в силах вынести происходящего Яков медленно опустился на колени.

Он находился на грани потери сознания и не видел как под сводами зала внезапно пришли в движение турели стационарных огневых точек.

…

Когда он пришел в себя, грохот разрывов уже стих, по залу над переборками, разделяющими пространство огромного помещения на склады, лаборатории, офисы или мастерские, стелился сизый дым, который толчками втягивало в систему вентиляции.

Он с трудом поднялся на ноги, удерживаясь рукой за стену.

Слабость была такая, словно из него выкачали все жизненные силы, до капли.

Он поднял голову, пытаясь понять, что произошло, когда одна из турелей внезапно повернулась и выпустила серию лазерных разрядов по вентиляционной решетке.

Вниз посыпались фрагменты оплавленной металлокерамики, а вслед за разбитыми бронежалюзи из образовавшегося отверстия внезапно выпал небольшой шар.

Секунду он падал, грозя разбиться вдребезги о бетонный пол, но за мгновенье до рокового удара необъяснимым образом затормозил…

Яков услышал стук, сопровождаемый характерным звуком, — это металлический шар катился по бетонному полу, в лабиринте коридоров.

Стравинский, едва оправившийся от шока, все же не удержался и мысленно спросил:

Ну что, дитя хай-тека[7], где тебя искать?

Секундная пауза.

Я не знаю. Транслирую схему коммуникаций.

В рассудке Якова возникла картинка — вид сверху на запутанный лабиринт, составленный из переборок и образованных ими отсеков.

Оставайся на месте. Сейчас я тебя подберу… — Яков чувствовал себя не лучшим образом, но все же нашел в себе силы оттолкнуться от стены и, пошатываясь, побрел в том направлении, куда упал его негаданный спаситель.

Мне нужна энергия. Срочно… — Звучал в голове мнемонический голос.

Потерпи. — Яков не мог объяснить, почему испытывает симпатию к этому загадочному шару, так напористо, дерзко вторгшемуся в его рассудок.

4

Дайлу потребовалось пять часов на полную зарядку накопителей энергии.

Якову этого времени оказалось недостаточно, чтобы полностью придти в себя после испытанного шока.

Он смотрел вокруг и не верил, что бездумно прожил два десятилетия, спрятавшись в подземном хранилище от полыхавшей на просторах космоса войны.