Борис Иванов - Джейтест
Вовсе не все в институте, оказывается, было разбито и разрушено. Не все тут было подвержено тлению. Всего в десятке метров под живописными, поросшими черным мхом развалинами свет флюоресцентных светильников заливал вполне обжитые кабинеты и лаборатории. Здесь, Том успел заметить это по множеству почти незаметных признаков, продолжалась своя тихая, подземная жизнь. Свежие еще ватные тампоны валялись на столах, растворы в колбах не успели высохнуть, а сами колбы и мерные цилиндры не заросли вековой пылью. Исчерканные листы не пожелтевших еще распечаток заполняли корзины у приткнувшихся по углам терминалов. В кабинете, куда привел их Колдун, был устоявшийся запах, от которого Том отвык за время долгого марша по зарослям Внутренних Пространств. Здесь было накурено. Причем не так уж и давно. Правда, обивка кресел, в которые они сели, давно обтрепалась, пластик стен облупился, а светильники в коридорах горели через два на третий — останки былого форпоста науки вели свою тайную жизнь явно не на субсидии Большой земли. Однако Колдун как-то поддерживал эту жизнь, верно, все же не без чьей-то помощи и явно не в одиночку.
Впрочем, незримые помощники Хозяина Пещер вовсе не стремились попадаться на глаза его гостям. Ни одна живая душа не встретилась им на пути, пока они проходили сквозь длинную анфиладу в разной степени захламленных помещений и переходов упрятанного в глубь скалы осколка некогда огромного Института Внутренних Пространств. Правда, два или три раза что-то, похожее на внутренний укол, заставляло Тома тихо и стремительно оборачиваться, чтобы успеть встретить чей-то — чей? — взгляд, острый и пристальный, каждый раз успевавший исчезнуть за поворотом коридора или за приоткрытой дверью, которая — он готов был поклясться — была закрыта, когда они миновали ее. Ему стало не по себе — нет, не от этого незримого присутствия посторонних. Просто он раньше не замечал в себе явной способности ощущать чужой взгляд, чужое присутствие, чужой, незримый интерес к себе. Это было знаком изменения. Изменения в нем самом. Это пугало.
* * *Колдун долго рассматривал янтарный короб, и так и этак поворачивая его на широком столе перед собой. Его сухое, с острым, как лезвие секиры, профилем, лицо, казалось, осунулось, в глазах вспыхнул желтоватый огонек азарта.
И Проводник, устроившийся поодаль от всех в темноватом углу, тоже заинтересовался тускло мерцающим средоточием тайны. Его глаза выразительно сверкнули. Нечасто Тому приходилось видеть на этом лице что-то, кроме отрешенного внимания к чему-то нездешнему. Он перевел взгляд на Колдуна.
Тот осторожно отодвинул Ларец на середину стола и позвонил в тяжелый высокий бронзовый колокольчик, украшавший специально для него предназначенный столик сбоку от кресла Колдуна. Дверь за его спиной отъехала в сторону, и гости наконец увидели кого-то из тех, кто разделял одиночество Хозяина Пещер. Одетый в белый халат типичный широколицый туземец — такой, как их изображают во всех фильмах про Внутренние Пространства, — вкатил в кабинет столик, уставленный приборами, и в ожидании замер у стены.
Колдун вопросительно поднял глаза на Кайла, потом перевел взгляд на Тома и Цинь:
— Вы разрешите нам немного прощупать вашу... находку? — Он успокаивающе взмахнул сухой, словно лапа диковинной птицы, рукой: — Не беспокойтесь, я лучше вас понимаю, с какой опасностью имею дело. Мы используем только пассивные методики. И только на ваших глазах. Впрочем, если вы все-таки против...
Кайл переглянулся со своими партнерами. Потом кивнул Колдуну:
— Валяйте, доктор Зорич. Только все-таки будьте поосторожнее.
Хозяин Пещер кивнул ассистенту и поднялся из-за стола:
— Будьте спокойны, господа участники Испытания. И вот что: пока мы тут будем производить замеры, вы не теряйте времени даром. Если у вас есть, что рассказать мне, не стесняйтесь, я — весь внимание.
— Ну что ж, я думаю, у нас нет секретов от... от Леса? — Кайл попробовал уточнить здешний статус дока Зорича.
— Считайте, что от Леса, — вздохнул тот.
И вздох этот, как ничто другое, дал понять каждому из гостей с Большой земли, насколько их представления об отношениях между Лесом, и Хозяином Пещер, и демонами Джея далеки от четкого понимания той ситуации, которая с незапамятных времен возникла в исходящем миазмами Гнилого моря котле Внутренних Пространств.
— Но только и нам, — Кайл внимательно, как коллега коллеге, глянул в глаза Хозяина Пещер, — и нам, доктор Зорич, тоже хочется как-то уяснить себе суть вашего интереса в этой истории. И больше всего нас интересует судьба нашего друга. Проводник сказал, что вы знаете Павла.
Док поднял на Кайла тяжелый взгляд. Взгляд Колдуна.
— Да, я знаю его, — сказал он. — И он ждет вас.
* * *Историю янтарного короба, названного «Джейтест», Колдун, видно, уже знал неплохо, так что ему не было нужды прерывать Кайла пустыми вопросами и уточнениями. Вопросы он стал задавать, только когда тот закончил. Спрашивал он, не отрываясь от возни с датчиками, которые его ассистент аккуратно закреплял на проволочной клетке, которой накрыл перенесенный на передвижной столик «Джейтест». Вопросы дока были довольно странными.
— Постарайтесь вспомнить, — он бросил на декана короткий взгляд, — постарайтесь вспомнить тот момент, когда вы первый раз попробовали извлечь эти... м-м... кубики из их гнезд. Вы сказали, что-то насторожило вас, когда вы рассматривали свою находку дома перед тем, как показать ее Павлу.
И к Кайлу вдруг вернулась та — десятилетней давности — осенняя ночь в Вестуиче. Да-да, тогда тоже была осень. И яркие злые луны наперегонки плыли по небу Джея.
— Да. Когда я вынул пару кубиков у себя в комнате, без свидетелей, то мне почудилось... Мне показалось, что все стало меняться вокруг. И в воздухе, в пространстве все стало так, словно... Так бывает за миг до того, как начинается гроза. И я испугался — быстро вернул кубики на место и... И почему-то как угорелый выскочил на порог. Чуть ноги себе не поломал, пока сбегал по лестнице на первый этаж. И тогда увидел... Успел увидеть... Туман вдруг встал. Всюду — и по городу, и над степью. Странный такой туман — словно кто-то рывком выдернул из земли тысячи дымных нитей. Выдернул — и сразу отпустил их оплывать, растекаться, таять. Через минуту это был уже простой туман. Обычный осенний туман, струйками разбавленного молока стекающий в ложбины, тающий в закоулках кампуса. Странное это было чувство — я потом много раз пытался его вспомнить. Много думал про эти несколько мгновений. Было в них что-то такое... Что-то более странное, чем все, что произошло дальше. Намного более странное. — Он потер лоб. — Понимаете, потом я понял, что это не вокруг меня все изменилось — во мне самом. Словно я до сих пор находился взаперти — в каком-то каземате или в пещере. А тут — словно я понял, что просто все время стою спиной к выходу из... этого места. И в любой момент могу выйти. И мне стало страшно. Потому что... Потому что я представил — а что там... В том пространстве, которое откроется за этим выходом? За вратами. Нет, не подумайте, что это я про какую-то аллегорию смерти. Нет, понимайте меня буквально.
— Именно так я вас и понимаю, декан. — Хозяин Пещер, не отворачиваясь от громоздящейся на столике аппаратуры, успокаивающе поднял руку. — Я понимаю вас лучше, чем вам кажется.
Два приборчика из полусотни уместившихся на тележке вокруг янтарного Ларца одновременно запели занудливым, нервирующим сигналом. Колдун чуть резковатым движением погасил их звук, только яркие точки светодиодов продолжали мигать, настойчиво взывая о внимании к себе. Никто словно не замечал этого.
— И после этого. Когда я искал меч — то, что оказалось плазменной пушкой — там, на плато Девяти Лун, я ощутил это; словно вошел в лабиринт. В какой-то невидимый, но для меня вполне реальный, настоящий. Мне кажется, что... что не было там — под землей — никакого меча. Что я нашел его где-то в другом пространстве. В другом Мире вообще. И только потом эта штуковина попала сюда — в наш Мир. Ну, в самом деле, как могли не заметить такую массу металла и камня? Почти под ногами — метрах в пяти-семи под землей? И потом — дальше. Уже годы спустя. Снова и снова. Это приходит ко мне — ощущение лабиринта, переходов. Какой-то сети, пронизывающей все вокруг. Смешно, но иногда я прямо посреди улицы останавливаюсь и иду кружным путем. Потому что... Потому что знаю, что передо мной — стена. И если я коснусь ее... — Он снова энергично потер лоб. — Наверное, я говорю лишнее. Это похоже на невроз.
— Все, что с нами происходит, похоже на невроз, — сухо констатировал Колдун. — А вы, мэм? — повернулся он к Циньмэй, слегка огорошенной: подобное обращение было только в мультике про дядю Тома. — Вы тоже испытали что-то... м-м... необычное, — когда начали манипулировать с Ларцом?
