Кейт Лаумер - Земная кровь
Фригет нахмурилась.
— Действительно, для человека, вышедшего из-за Предела, ты говоришь странные вещи. Скажи, как чувствует себя человек, которого убивают? Что испытываешь, умирая сам?
— Скоро сама это узнаешь, — грубо оборвал ее Роун.
Неожиданно он почувствовал себя плохо, сердце из него готово было буквально выскочить, голова разрывалась. Он последний раз хлебнул вина и положил голову на край стола, закрыв глаза. Фригет поморщилась и встала.
— Боюсь, он становится скучным, — сказала она кому-то. — Дарел, давай пойдем в музей. Они, вероятно, уже начали.
— Они не посмеют без нас! — встревоженно возразил Дарел. — Ведь все это готовил я!
— Еще как посмеют…
— Роун! — Дарел тряс его за плечо.
Роун поднял голову и увидел перед собой толпу зевак, лица зыбко расплывались в черноватом тумане.
— Идем, Роун! — Дарел схватил его за руку. — Ты опять уснул, глупый мальчишка! Но мы уже все собрались идти в музей!
— Идти куда?
— В музей Славы Человека! Идем! О, да тебя трясет! Роун! Это древнее, очень древнее место… на самой окраине города. Там поселились ужас и тьма… но это же замечательно, правда?! Там хранится вся… вся земная история. Мы сохранили в музее все, как было… до особого случая. И вот этот особый случай настал. Сегодня превосходная ночь!
— Забавное местечко… для вечеринки, — протянул Роун, но все-таки поднялся и, пошатываясь, двинулся за смеющейся и болтающей толпой.
На крыше суетились собаки, усаживая своих хозяев в припаркованные флаеры. Несколько машин уже парило в воздухе, ожидая остальных. Роуну казалось, что все это — дурной сон, в груди теснилось предчувствие наступающей катастрофы. Рядом мелькнули широко открытые, перепуганные собачьи глаза. Даже Состель неуклюже замешкался, открывая дверцу флаера. Рука Роуна машинально потянулась к поясу, но оружие он так опрометчиво оставил на корабле.
— Аскор, — вспомнил он неожиданно. — И Сидис. Где они? — Он приподнялся на сиденье, но флаер рванул вверх, и он повалился на подушки.
— Они больше не станут тебя беспокоить, — заметил Дарел. — А теперь только подумай, Роун! Вещи, которые трепетно хранились нашими предками пять тысяч… десять тысяч лет назад…
— Что ты имеешь в виду? — пытаясь хоть что-нибудь сообразить, спросил Роун. — Кто — они?
— Роун, ты что, не помнишь? Ты же сам отправил их прочь…
— Состель, — Роун попытался встать, но почувствовал неожиданную слабость во всем теле, перед глазами поплыли разноцветные круги.
— Хозяин, это правда. Ты приказал им оставить тебя в покое. Но они схватили тебя и потащили, тогда ты стал отбиваться, а потом… понтом хозяин Дарел был вынужден вызвать конвойных.
— А это кто такие? — Роун слышал свой собственный, почему-то вдруг охрипший голос откуда-то издали, как раскаты далекого грома.
— Специально натренированные собаки, хозяин, — пояснил Состель настороженно. — Ими руководит Котшаи — каратель.
— Они… они?
— Ваши товарищи дрались отчаянно, хозяин. Они убили много собак. Их удалось схватить, только когда на них навели парализаторы.
— Так они живы? — Темнота перед глазами постепенно рассеялась.
— Конечно, хозяин! — заверил Состель, словно и не допуская испугавшей Роуна мысли. Успокоившись, Роун заржал.
— Ну, тогда все в порядке. Этим ребятам к тюрьме не привыкать, а завтра утром я их оттуда вытащу.
Они опустились на широкую, плоскую крышу древнего дворца. Роун шел, пошатываясь, опираясь на лапу Состеля.
— Меня тошнит, — сказал он. — С тех пор как я обгорел, когда Генри Дред захватил Экстраваганзоо, мне никогда не было так худо. Правда, тогда меня вылечил доктор… а вот вылечить Стеллери он так и не смог. Ее убило хромолитоной балкой, а потом ее тело… сгорело…
— Да, хозяин, — утешал его Состель.
— Гом Балж умер от перегрузки при ускорении. Но я тоже убивал. Я убил Диска, а потом и Генри Дреда. Ты ведь его не знал, верно, Состель? А вот Железный Роберт… он умер ради меня…
Наконец они вошли в здание. Голоса толпы напоминали крики птиц, дерущихся на мусорной куче; расплывчатые лица, появившись, тотчас исчезали. Вокруг рядами стояли высокие стены со стеклянными витринами. Кто-то назойливо что-то нашептывал Роуну на ухо, но он, не обращая ни на кого внимания, двинулся к ближайшему стенду.
— Это коллекция знаменитых драгоценных камней, хозяин, — пояснил Состель. — Природные минералы, найденные на Земле и собранные людьми. За свою красоту и необычность они удостоились вечного хранения в музее.
Роун уставился на многочисленные ряды сверкающих обработанных кристаллов — красных, зеленых, бледно-голубых, фиолетовых, чисто белых…
— Это изумруд Наполеона, — объяснил Состель, — древнего военачальника. А ниже рубин — Сердце Будды, когда-то был объектом поклонения пяти миллиардов паломников. А здесь, еще ниже — бриллиант Айсберг, говорят, самый большой и восхитительный из когда-либо найденных в Антарктиде.
— Смотри-ка, Роун, — окликнул Дарел. — Это называется деньги. Они содержат твердое природное золото, и в древние времена ими обменивались… меняли их на вещи, — добавил он без твердой уверенности. — Вообще-то довольно скучно. Пойдем в другой зал, там есть потрясающие вещи…
Роун последовал за ним, таращась на затемненные стены, увешанные вещами, совершенно разными и неповторимыми. Некоторые из них были примитивны, вроде грубого оружия диких людей с Альдо Церис, они отличались мощью и варварской красотой. В других ощущалось изящество и утонченная культура, их предназначение оставалось для Роуна полнейшей тайной. Вдоль стен тянулись и тянулись изнутри освещенные стенды с диковинными экспонатами из металла, камня, дерева, стекла, тканей, синтетики…
— Смотри! — Дарел бесцеремонно пихнул Роуна в бок. — Эти одежды сделаны из волокон, растущих из грязи. Люди каким-то образом отскребали их до чистоты, соединяли вместе и красили… фруктовым соком или чем-то таким. Затем разрезали на куски и прикрепляли их друг к другу маленькими ниточками. И это называлось посев…
— Нет, посев, это когда сажали растения… из которых получались волокна, — вмешался кто-то. — Но разве не забавно?
Роун таращился на выставку древних одежд. Кое-что потеряло форму, поблекло или побурело от времени, не спасла даже вакуумная защита выставочного стенда. Другие предметы были ему знакомы.
— Видишь эти старые искусные вещи? Люди втыкали их друг в друга! — прокомментировал высокий, возбужденный голос. — А этот предмет со странными формами производил что-то вроде света и делал дырку в людях… наверное, вытекало огромное количество крови…
Роун остановился, глядя на ярко-голубой мундир и узкие серебристо-серые брюки. На пряжке ремня вместо голубя красовался орел со словами: «Земные Космические Силы».
— Это похоже на форму Земного Имперского Флота, — отметил он, — но сделано до появления Империи…
Дарел стоял рядом с Роуном, задумчиво морща нос. Затем он вдруг бросил взгляд на рыжеволосого землянина, и глаза его напряженно расширились.
— Ты! — со страхом и смущением выдавил он. — Я знаю, где видел твое лицо! Идемте все со мной, я покажу! — Он повернулся и куда-то побежал.
— Что это с ним? — проворчал Роун, но все-таки двинулся за Дарелом.
В маленькой комнатке, далеко от главного зала, толпа собралась вокруг освещенного стенда. Когда Роун подошел, они молча расступились, пропуская его. Он остановился перед высокой стеклянной панелью, глядя на туманное изображение. Роун поморгал, стараясь сфокусировать зрение. Перед ним стояла затянутая в униформу фигура мужчины, опиравшегося на корпус изящного, но примитивного космического корабля. Голубые, словно холодное пламя, глаза, смотрели на Роуна из-под опущенных век. Темно-рыжие волосы были коротко пострижены, хотя над макушкой торчал упрямый завиток. Глубокий голос, записанный на пленку, произнес из щели под витриной:
— Вице-адмирал Стюард Мердок, запечатленный в последние моменты перед стартом. Известен как герой в битве за Церис и осады Колистовских Редутов. Погиб в открытом космосе в 11402 году Атомной Эры.
— Хозяин, — прошептал Состель благоговейно в наступившей тишине. — Это ты!
Роун повернулся и посмотрел на Дарела.
— Как это?.. — начал он.
Он нервно ощупал себя, словно удостоверяясь в собственном существовании и наличии. Да, он здесь — Роун Корней, он жив и здоров… По вот остальные, как видно, в этом засомневались, потому что в страхе отпрянули от него, будто он и впрямь был выходцем с того света… как древняя фигура на стенде.
Роун неожиданно дико расхохотался.
— Я, конечно, хотел знать, кто же на самом деле мой отец, но никак не предполагал, что ему в то время уже было семнадцать тысяч лет.
— Он… действительно… — Дарел нервно облизнул губы и повернулся к остальным. — Вы что, не понимаете? Он действительно вернулся из-за Предела, как я говорил! Он вернулся из мертвых!
