Василий Головачев - Нечеловеческий фактор
– Не слишком торопитесь? – проворчал Воеводин.
– Маккена доложил, что они нигде не высаживались и в открытый космос не выходили.
– Дошли до «дыры» в Парусах?
– Более того, они после этого прыгнули в противоположную сторону – к Стене Крестовского и разведали, что там происходит, – сказал Грымов. – Пришлось сражаться со сторожами Знающих, гнавшимися за кораблём чуть ли не до самого Млечного Пути.
Воеводин приостановился, по очереди глянув на спутников.
– Вы шутите?!
– Нет, – вежливо сказал Ивонин.
– Какие уж тут шутки, – с прежней мягкостью проговорил Грымов; он явно находился в хорошем настроении. – Они сделали такое великое дело, что впору ставить всем памятники! Во всяком случае, Маккене точно.
Воеводин повернул из отсека метро к блоку управления, но Ивонин деликатно кашлянул, поворачивая в другую сторону.
– Идёмте в ангар, товарищ генерал, встретим наших героев.
Повернули налево, бегущая дорожка вынесла их к двери транспортного отсека, дверь скользнула в сторону, открывая проход.
«Ра» высился в центре гигантского ангара горой опалённого металла: сизо-серый, в каких-то коричнево-фиолетовых потёках, отсвечивающий кое-где жемчугом, исполосованный серо-чёрными шрамами. Но с виду он был не повреждён и горделиво возвышался как памятник самому себе, пробившийся сквозь невероятный холод пространств и ядерный жар миллионов солнц.
В ангаре стояла группа людей, работников базы, ожидая выхода экипажа. Их голоса вспархивали в воздух как чириканье воробьёв. Они расступились, когда появилось высокое начальство.
Раздался лязг, в днище корабля, стоявшего на демпфер-опорах, открылся пандус, опустился к полу. По нему первым степенно прошествовал Рудольф Маккена в сине-белом официальном мундире командира корабля. Выглядел он торжественно и в то же время весьма буднично.
За ним высыпал экипаж: улыбающиеся бортинженер и второй пилот, Вероника Солнышко, Роза Линдсей, замкнуто-сдержанный Артур Воеводин. Последними вышли пассажиры, Бодха и Шапиро, они о чём-то спорили: Шапиро со всклокоченными как всегда волосами азартно размахивал руками, его коллега улыбался и качал головой.
Воеводин поймал взгляд сына, еле заметно кивнул.
По губам Артура скользнула почти незаметная улыбка: он понимал чувства отца.
Маккена остановился перед встречающими. За его спиной сгрудились члены экипажа. Стало тихо.
– Товарищ генерал, ваше задание выполнено! Экипаж готов…
Воеводин шагнул вперёд и обнял капитана корабля.
– Полно, Рудольф, давай без церемоний.
Маккена осторожно обнял его в ответ, но выражать эмоции постеснялся, опустил руки.
Воеводин отступил назад, оглядел экипаж.
– Спасибо, родные! Всех ждут награды, отдыхайте.
Космолётчики зашумели.
Из-за их спин вышел Шапиро, широко улыбнулся.
– Степан, а мы тут кое-что привезли интересное. И вещь одну придумали, как отмстить неразумным хазарам.
– Вещь – это хорошо, но главное, что вы вернулись. Идёмте, поговорим… о хазарах.
Воеводин, Маккена, Грымов, Ивонин, Шапиро и Бодха поднялись на второй горизонт базы, где располагался пункт управления. Расселись по креслам в комнате для персональных совещаний.
– Вернон, кофе всем, – скомандовал Ивонин в пустоту.
– Мне селенчай, – попросил Бодха.
– И селенчай, – добавил начальник базы.
Через минуту лемуроподобный домовой притащил поднос с напитками.
Шапиро – у него был вид иллюзиониста, приготовившего интересный фокус, – потёр ладонь о ладонь, заговорщицки подмигнул Грымову.
– Вы хорошо сидите, полковник?
– Нормально, – озадаченно сказал Иван.
– Держитесь за кресло сильнее, не то упадёте. Вы даже не представляете, что мы вам привезли!
Грымов перевёл взгляд на Воеводина. Тот усмехнулся.
– Следуй совету. Всеволод человек эмоциональный, но я ему верю. Однако начнём мы с другого конца. Рудольф, краткую историю похода, будьте добры.
Маккена откашлялся.
– Исчерпывающие данные я готов сбросить вашему Умнику в любой момент. Если вкратце, то мы проделали следующую работу…
Доклад капитана «Ра» длился не более десяти минут.
Его внимательно выслушали не только руководители контрразведки, но и притихший Шапиро, и астрофизик Бодха. Ему ещё предстояло узнать, что его родной брат Исфардари – эмиссар Вируса, и Воеводин подумал об этом с сожалением и сочувствием.
– Понятно, – сказал он. – Суперструнник не только включил процесс деформации вакуума в Омеге Кентавра, взорвав Ось Зла, но и проделал «дырку» в Стене Крестовского. Вопрос: зачем это Знающим?
– Разрешите? – поднял руку Шапиро.
– Прошу.
Физик вышел перед собравшимися.
– Мне понадобится помощь Умника. Хочу кое-что нарисовать.
– Он включён, – сказал Ивонин, – можете объяснить ему, что вы хотите нарисовать.
– Дайте «одиночку».
– В каждом кресле есть контур связи.
– Не вижу… а-а. – Шапиро обнаружил гнёзда на подлокотнике, вытащил усик с бутончиком эмкана, развернул его в дугу мыслесвязи, пристроил на голове. – Речь идёт вот о чём.
Перед сидящими сформировался призрачно-белый лист виома, на котором проступил светящийся контур какой-то схемы. Весь процесс рисования схемы занял несколько секунд.
Сидящие принялись рассматривать рисунок.
– Не буду углубляться в дебри современной М-теории, объединившей теории суперструн и квантовой гравитации, – продолжил Всеволод Дмитриевич. – Скажу только, что наша Метавселенная со своим набором констант и законов представляет по этой теории одну из р-бран в «кипящем» котле» бран Большой Вселенной. Знающие-Дорогу пришли к нам из соседней р-браны, которая столкнулась с нашей, в результате чего образовалась та самая «дыра» в континууме, куда потянуло «тёмный поток», объединивший тысячи галактик.
– Тысячу четыреста двадцать, – уточнил Бодха вежливо.
– Не суть важно. Не знаю, порождено ли столкновение бран-Метавселенных стохастическими процессами в Большой Вселенной, или Знающие пробили «дыру» намеренно, но и это, в конце концов, не важно, главное, что мы, запустив Суперструнник, помогли им сделать ещё одну «дыру» – в Аттракторе Крестовского, названном Стеной. Сегодня мы имеем не один, а два пробоя вакуума, в горловинах которых Знающие строят суперсистему антенн.
– Это соответствует вашим выводам? – посмотрел Воеводин на Маккену.
Вместо него ответил Бодха:
– Мы это видели, извините.
– Но зачем это Знающим?
– Минуту, я не закончил, – недовольно сказал Шапиро. – Все мы знаем, что взрыв звёзд Оси Зла породил в Омеге Кентавра ударную волну фазового сверхвозбуждения вакуума, скорость которой, по моим предположениям, превышает скорость света в десять раз. Пусть Эйнштейн на меня не обижается, М-теория допускает такие скорости. Но этого Знающим мало, чтобы эта волна обежала наш Метадомен, потребуется слишком много времени. И хотя Знающие от времени не зависят, поскольку живут в своём мире, ждать они не хотят. Теперь обратите внимание на рисунок.
В объёме дисплея на схеме очередями загорелись буквы, складываясь в слова.
– Это всего лишь схема, не претендующая на отражение реального масштаба событий. Слева – первая «дыра», откуда в нашу р-брану «дышит» чужая, то есть Вселенная Знающих. Справа – вторая «дыра», пробитая в Стене Крестовского нашим Суперструнником. Посередине – мы и Омега Кентавра. Расстоянием в семнадцать тысяч эсвэ, разделяющим Солнце и Омегу, можно пренебречь. Теперь понимаете?
Ответом физику было молчание. Сидевшие в помещении руководители «Сокола» сосредоточенно изучали рисунок.
– Продолжай, – наконец изрёк Воеводин.
Шапиро театрально вскинул руки к потолку.
– Я плохой лектор! Но и вы не слишком сообразительны. Знающие сооружают глобального масштаба разрядник! И в горловине первой «дыры», и в горловине второй мы видели гигантские сооружения, способные сыграть роль антенн. Как Знающие это делают – большой вопрос, возможно, с помощью вакуум-квантовой кристаллизации, о чём недавно заговорили реализаторы теоретических идей. Вот Исфандияр подтвердит.
Бодха кивнул, не желая корректировать больше темпераментную речь коллеги.
– В одной «дыре» стоит излучатель, в другой приёмник, разряд соединит оба района Метагалактики, разделённые шестью миллиардами световых лет, но пройдёт он через Омегу Кентавра, где растёт «опухоль» иномерия.
– И что им это даст? – хмыкнул Грымов.
– «Опухоль» начнёт расширяться по экспоненте, произойдёт нечто вроде инфляционного расширения, происходившего после Большого Взрыва, который породил нашу р-брану: родившийся из сверхплотного «яйца» «зародыш» Метавселенной за ничтожные доли секунды расширился до космических масштабов! Так вот нас ждёт примерно то же самое, и мы с Исфандияром готовы доказать это расчётами: наша Метавселенная превратится в пустой многомерный «мыльный пузырь», заполненный только квантами электромагнитных полей, фотонами и редкими электронами, да и те скоро распадутся. Не сохранятся даже чёрные дыры, ворота в иные миры.
