Алые слезы падших - Майк Манс
– Товарищи… – от волнения Пётр сказал на русском давно вышедшее из устойчивого обращения слово. – У нас пока нет данных, как происходит преображение, эволюция, но есть все исторические результаты в масштабе Галактики.
На него уставились все. Шан, Антон и Крис – с непониманием, Генрих – с удивлением, Хилл – с выражением прозрения, а Комацу – с восхищением. Она даже издала какой-то возглас «Э-э-э», видимо, на японском.
– Ну что же вы, Генрих! – Григорьев улыбнулся. – Вы искали причину, по которой там, где много Несогласных, появляется больше рас, склонных к Согласию. И вот она, у вас под носом, на Конкордии!
* * *
Прилетели они во второй половине дня, но, несмотря на это, побросав вещи и наспех пообедав, поехали на раскопки. Основная причина была в том, что никто не хотел задерживать Натич Аш, та планировала взять пробы, помочь с анализом и уже послезавтра улететь обратно на Марс с обратным рейсом «Марко Поло». Пётр и Антон высказали желание поехать вместе с ней, тем более компания подобралась замечательная. К слову сказать, Антон довольно быстро привык видеть рядом кенианку, лишь его первая реакция, как и большинства землян, напоминала некий шок. Пётр вспомнил, что такой же шок он испытал, когда первый раз в жизни, будучи уже в возрасте, увидел чернокожего. Проходит быстро. Так и Лукьянов постоял с вытаращенными глазами, но быстро обвык и замучил их высокопоставленную спутницу вопросами во время перелёта.
Пока они ехали на раскопки, Пётр чувствовал себя героем какого-то приключенческого фильма. Всё вокруг было чужим. Цвет листвы, её форма, обманчиво напоминающая кленовую, невнятные насекомые, чудесные поющие ящерки, горы и реки – они выглядели похожими, но нет, совсем не земными. Трава была не травой, а мох, устилающий русла ручьев, не был мхом. Сейчас они стояли над раскопанным кладбищем, и он исполнился благоговением от столь грустного и величественного зрелища. Тысячи могил. Титанический труд по увековечиванию простых людей. Антон Лукьянов уже спустился вниз и внимательно изучал один из памятников. Пётр, Дима Волков, Натич Аш, Мари Нойманн, Катрина Кэмпбел и Айзек Кинг стояли рядом.
– Что скажете, Пётр Владимирович? – спросил его Дима тихо и на русском.
– Волнующе, – так же тихо ответил он. А что ещё сказать? Откровенно говоря, гости ещё не отошли от длинного перелёта, и Пётр ловил себя на мысли, что никак не осознает, что солнце, стоящее в зените – не его родная звезда, а Тау созвездия Кита, дотоле лишённая имени, а теперь по просьбе Артура названная Илос Дио, что с греческого значило банальное «Солнце – два». Но в столь простом наименовании был свой сакральный смысл, название Петру нравилось.
– Натич, я не хотел вскрывать могилы, вы меня понимаете, – уже на английском обратился Дима к кенианке. – Не давал такого разрешения. Но Генрих заверил меня, что у вас найдётся способ взять пробу ДНК, не оскверняя захоронений.
– Само собой, – как-то по-своему, не по-земному, кивнула учитель «жизни». – У меня с собой достаточно оборудования. Нам понадобится извлечь несколько проб здесь и несколько из других, более старых могил.
– Что ж, полагаюсь на вашу тактичность по отношению к мёртвым. – Дима указал ей на кладбище.
– Натич, можно я с тобой? Интересно, как это работает, – попросилась Катрина.
– И я, если не возражаете! – подал голос Айзек.
Натич не была против, и они втроём пошли спускаться в «яму» раскопок, где всё ещё, что-то бормоча, записывая и фотографируя, сновал Антон. Пётр остался с Димой и его прелестной женой-немкой.
– Не желаете прогуляться вокруг? – предложила Мари, и Пётр радостно согласился. Они отправились обходить достаточно обширное кладбище. Всё лучше, чем стоять на месте.
– Пётр Владимирович, что вы ожидаете от работы Лукьянова? – спросил снова на русском Дима. Григорьев обернулся на Нойманн.
– Я уже немного говорю по-русски, – заверила его девушка. – Мне полезно практиковать ещё больше…
Акцент был несомненный, грамматика страдала, но в целом девушка довольно быстро освоила язык.
– Gut, mit ihrer erlaubnis, frau Wolkov[22]. – улыбнувшись, сказал Пётр.
– Ja, Marie, macht es dir aus?[23] – парировал Дима, и все засмеялись.
– Я считаю, что Антон сможет сформировать эволюционный взгляд на верования и привязать к разным культурам и эпохам на Земле. Вы же знаете, как сильно в прошлом были связаны ритуалистика и философская мысль? – продолжил Пётр на русском, стараясь говорить не спеша, чтобы Мари понимала. Но ему казалось, что всё равно многие слова были ей не ясны. Зато глубину он мог передать только на родном языке, и Дима, видимо, это прекрасно осознавал. Да что говорить, ему было бы проще описать всё на немецком, чем по-английски. Но так уж повелось, что основной язык внешнего общения землян с Согласием был английский. – Вы возьмите, к примеру, пирамиды или мавзолей в Галикарнасе. А храмы? Никто не станет отрицать эволюцию авраамических верований в мировые религии параллельно с храмами! Посмотреть хотя бы на знаменитый храм Соломона, построенный на основе египетских! Это же не просто строение, а явное влияние развивающегося иудаизма.
Мари кивала. Видимо, ей, хоть и не были понятны отдельные слова, помогал контекст. Дима выглядел задумчиво. Солнце садилось, и на небе просыпались первые звёзды. Интересно, их водители найдут дорогу домой? Впрочем, они ведь не в первый раз затемно возвращали учёных с раскопок.
– Да, Пётр Владимирович, я вас понимаю, – сказал Волков наконец. – Признаюсь, я никогда об этом не думал. Мы просто закапываем мёртвых, ставим кресты. Кто-то кремирует. Викинги сжигали на кораблях, я видел в фильмах. Но вот так масштабно…
– Дима, мало кто такое знает, это же не практические знания, – подметила Нойманн. Акцент ей шёл.
– Главное – вы должны знать, – продолжил Пётр, любуясь странными фиолетовыми цветами, похожими на больших бабочек, растущими на небольшом кусте, практически лишённом листьев, – я уверен, что ваша гипотеза верна. Они перестали быть Несогласными. Пусть биологи ищут доказательства, мне их достаточно во Вселенной.
И он столь же неспешно рассказал обо всём, что последнее время делал Генрих Ланге на основании его с Сунилом предположения.
Пока Пётр рассказывал, изредка всё же переходя на немецкий, чтобы помочь Мари понять смысл сказанного, они сделали практически полный круг, вернувшись к джипам, с уже зажжённым фонарем. Лукьянов, заметив, что коллеги подходят, помахал им фонариком, зазывая в яму. Около него стоял, судя по фигуре, Айзек и ещё кто-то, видимо, археолог, один из команды, которая уже работала тут, когда они приехали.
Кстати, во время прогулки им встретился патруль из двух военных.
