Сквозь пространство (СИ) - Анастасия Амери
— Чт…? — капитан ожил и обескураженно посмотрел на девушку. — Господи, Вирджиния, ты и правда сейчас думаешь именно об этом? О том, что мы спали, и я плох в постели? — громко возмутился Мэл. — Серьезно?!
Он пошевелил плечами и руками, стараясь ослабить веревку, но вместо этого, она только сильнее натянулась, впиваясь в тело через одежду.
— Не стой там, развяжи меня, — промедление и острый взгляд Джини только вызвали еще большее раздражение у капитана. — Да за кого ты меня держишь? К твоему сведению, я не трахаюсь с пассажирками, даже если они сами на меня вешаются, — проговорил он, сощурившись. — Давай уже, развязывай. Я попытаюсь нас вытащить.
Джини не долго размышляла, скрестив на груди руки. А после, закатив глаза и буркнув что-то под нос, подошла к нему и начала развязывать. На самом деле, Мэла не впервые связывали, и все же в этот раз все было куда нервознее, нежели раньше. Еще никогда ситуация не была столь безнадежна. Сердце быстро колотилось в груди, отмеряя ударами время до освобождения от пут, показавшееся ему в той внутренней спешке вечностью. Ученой пришлось повозиться, но тем не менее, веревка через какое-то время упала к ногам капитана.
Незамедлительно он кинулся к терминалу, с помощью которого Эмма захотела тут все взорвать к чертовой матери. Конечно же, он оказался заблокирован, отображая только одно — время до их смерти. Капитан закусил губу, пытаясь взломать старую машину, но не вышло. Единственное в чем была хороша устаревшая техника, так это в своей надежной упрямости. Это сейчас у любой команды была куча альтернатив и путей отмены, но вот раньше… если ты решил уничтожить лабораторию, то так оно и случалось, как бы ты ни старался потом свое решение поменять.
— Черт, черт, черт! — после долгих манипуляций ему так и не удалось ничего сделать, отчего он несколько раз в ярости ударил по терминалу. — Хренова машина!
Положив руки по обе стороны от клавиатуры, Мэл попытался вернуть себе ясный ум, глубоко вдыхая спертый воздух. А после метнулся к массивным дверям.
— И тут глухо, — сдавленно выдал он, вдруг ощутив странное спокойствие. Отлично, теперь Банадае убьет не только его родителей, но и его самого. — Да чтоб вас всех и этот заказ. Зачем я только послушал Танишу?
Кэмпбелл ударил кулаком о створки и обернулся к Джини.
— Как детей уделали. В задницу это все, лучше бы и дальше перебивались мелочью, чем связывались с учеными.
— С учеными? — переспросила Джини, до этого с каким-то нездоровым интересом наблюдавшая за действиями Мэла. Впрочем, у него все равно ничего не вышло, и Вирджиния ощутила разочарование. Внутри образовалось какое-то неприятное ощущение пустоты. — Знаешь что, умник, не у одного тебя сейчас проблемы. Так что следи за словами, наш наивный ни в чем не повинный ангелочек, — едко отозвалась она. — Судя по словам мисс Кларк, ты — изменник. У меня не возникает нареканий к ней за все действия против тебя, но вот в моей смерти я обвиню именно твое лицемерное личико, — она повысила голос. — Я ничего ей не сделала, так что единственное объяснение тому, что я здесь: твоя любовница приревновала тебя ко мне, чего бы ни случилось, держи ты своего дружка в штанах, или хотя бы если бы он у тебя был моногамным. Ты же, очевидно, приставал ко всем подряд. Может, Нариса тоже пыталась добраться до меня из-за тебя, а? Вы так мило звали друг друга по имени, — Джини сложила на груди руки. — И если говоря про то, что на тебя вешались, ты подразумевал меня, то немедленно возьми свои слова назад.
— Черт тебя дери, — взвинчено тряхнул перед собой руками Мэл. — О, я польщен, что ты думаешь о моем дружке, но посмотри уже дальше моих штанов! Ни с кем я не спал, ни к кому не приставал, просто когда-то я принял правильную сторону. Встал на защиту бедных колоний. Я убивал своих бывших коллег, руководителей, солдатов Союза, за тысячи голодных, узурпируемых чертовым Союзом людей, — вторя ее громкому тону, Малкольм так же повысил голос. — И сделал бы тот же самый выбор еще раз. Я изменник нашей чертовой межсистемной власти, которая выжимает все соки из простых людей! Вся наша команда! И это лучше тебе забрать слова про лицемера обратно. Не я разбалтывал всем подряд о нелегкой судьбе капитана.
— А что, я что ли о чем-то болтала? На это намекаешь? — прищурилась Вирджиния и подошла ближе к Мэлу, гордо посмотрев ему в глаза. — Никогда не была треплом. А то, что я рассказываю До, Феликсу или моей улучшенной версии Мэла, тебя не касается. Никогда не касалось и касаться не будет. С того самого дня, как оскорбил меня в том кафе!
— Оскорбил? — капитан возмущенно скрестил руки на груди. Головой он понимал, что времени на совершенно идиотские препирательства нет. Таймер на терминале показывал уже двадцать минут. Однако такой напор со стороны Джини он не мог оставить без внимания. Все равно умирать, так что хотя бы в последние минуты жизни он не уйдет обруганным самодовольной зазнайкой. — А знаешь что, не смотри ты на меня, как на питекантропа с самого начала, может быть, и не обрела статус всезнайки-затычки в моих глазах. «Но извини, Малкольм, это же совершенно неприемлемо, только древние колонисты такое говорят, — фальцетом передразнил он ее. — На самом деле все по-другому!» Сказала вся такая мисс-совершенство в сексуальном платье, ни разу не нюхавшая вакуума периферии, — Мэл сощурился и тоже сделал шаг вперед, чтобы вплотную оказаться к Вирджинии и посмотреть в эти чертовски невинные глазки, метавшие молнии. — Раз ты тоже такая вся белая и пушистая зайка, то какого хрена Эмма знала о том, что я тебе что-то про себя рассказывал? Эта сучка заявилась ко мне и начала петь песни о том, какой я плохой, мозги туманю юным дарованиям, и как ты чуть ли не со смаком рассказыва… — он тут же остановился и на мгновение завис. — Да пофиг. Даже если это была прослушка, это не отменяет факта твоего невыносимого характера. Ты постоянно клюешь мне мозги! Что раньше, что на корабле, что сейчас. Я не твой муженек, чтобы так запросто пить мою кровь, чертов вампир!
— Я ничего не говорила Эмме, — отчеканила Джини, — и
