Звезданутые на контракте - Матвей Геннадьевич Курилкин
— Офигеть! Как ты их сохранил! Я и забыл совсем, думал, заново придется делать! — обрадовался Лежнев. Он уже предвкушал праздничный ужин. С мясом!
— Ну уж такой-то небольшой объем я могу проконтролировать при изменении, — даже обиделся Кусто. — Неужели ты думал, что я, не спросив тебя, испортил бы твои вещи!
Лежнев почувствовал, что у него защипало в глазах. Еще несколько дней назад он был уверен, что пришла пора прощаться и с ликсом и с Тианой, а тут такое. «Когда я успел к ним так привязаться? — подумал парень. — Ладно, нравится тебе Тиана, но ты ведь и Кусто воспринимаешь как младшего братишку!»
Экскурсия между тем продолжилась. Пришла очередь каюты Тианы, которая от Германовой отличалась только отсутствием кухни и появившимся отдельным помещением, в котором теперь стояла медицинская капсула.
— Тиана, я тебе тоже сделал душ. Подумал, раз Герману нравится, может, и ты оценишь?
— Спасибо, Кусто! — обрадовалась девушка. Она была удивительно молчалива, но Герман чувствовал — просто не находит слов от радости. И от того, что снова дома. Он и сам поймал себя на том же ощущении. Как будто домой вернулся. «Но у Тианы это, должно быть, проявляется гораздо сильнее», — решил парень.
Кают-компания расширилась, а вот рубка осталась почти прежней. Кусто только сделал «стены» более толстыми, а не как раньше, когда они только решили оделить их от основного помещения.
— А еще у меня теперь есть язык! — вдруг похвастался Кусто. В стене кают-компании открылась ниша, и оттуда вылез он. Язык, в смысле. Всем, кроме размеров, он был похож на человеческий, но был больше раз в десять. Язык подвигался туда-сюда, и втянулся обратно. — Там есть вкусовые рецепторы, он чувствительный, и я теперь смогу пробовать твои, Герман, блюда!
Лежнев от этого представления пришел в крайне задумчивое состояние. Он как-то уже привык к тому, что находится внутри живого существа, и перестал воспринимать то, что его окружает, как часть плоти этого существа. И вот стена вдруг раздвигается, и из нее высовывается язык.
— Таких отборных, отменнейших глюков у меня не было даже после грибочков из муравейника, — признался Лежнев. — А самое странное, что это, походу, не глюки. «Черт, и ведь какой здоровенный он его отрастил. Это мне чего теперь, в промышленных масштабах готовить?!»
— А еще у меня сюрприз, — сообщил Кусто. — Точнее, у нас с Тианой, для тебя, Герман. Тиана, расскажешь?
— Лучше ты, — улыбнулась девушка. — Я ведь только разрешила, а так не очень представляю, о чем идет речь.
— Помнишь, Герман, ты мне рассказывал про бассейн и баню?
— Да ладно! — опешил Лежнев. — Да вы шутите!
Оказалось, не шутят. Кусто действительно устроил настоящий бассейн, пусть и небольшой совсем, круглый, метров десяти в диаметре. А рядом было помещение, которое он определил, как баню.
— Вы туда положите больших камней, которые я стану нагревать, — пояснил тихоход. — Можно и без них, но так не интересно, это получится не баня, а я сам. Так что вот.
— Дружище… Тиана… я даже не знаю, что сказать, — признался Лежнев. Он чувствовал себя именинником. И еще был очень смущен. За что ему такие почести?
— Я хочу, чтобы тебе было здесь уютно, — сказала Тиана. Видимо догадалась, о чем думает напарник. — Я просто представила себе, как мы с Кусто останемся одни, и мне стало очень грустно.
Герману остро захотелось расцеловать подругу, и он не смог удержаться. Правда, в последний момент все-таки чуть отклонился, и намеренно промазал мимо губ. Так, уголком самым задел. Судя по тому, что Тиана покраснела еще больше, но не пыталась вырваться, а, наоборот, прижалась покрепче, острого отторжения процедура не вызвала.
— А что вы делаете? — полюбопытствовал тихоход.
«Вот ты зараза любознательная!» — подумал Герман.
— Мы обнимаемся, — ответила Тиана. — Это так приятно! Хотя у нас почему-то не принято.
— А меня обнять?
— Я тебя даже поцелую, если захочешь, — пообещал Герман. — Хотя мужчина с мужчиной не целуются.
— А почему? — тут же заинтересовался Кусто.
— Ну вот не принято у нас, — не стал вдаваться в подробности Лежнев.
— Тогда лучше не надо. Пусть меня лучше Тиана поцелует.
— А я не умею, — призналась девушка.
Германа так и подмывало предложить поучиться, но он тупо побоялся. Как мальчишка, в самом деле. Впрочем, попереживать по поводу своей нерешительности не получилось, потому что посмотреть еще было на что, и Кусто жаждал этим похвастаться. Кроме кают для Германа и Тианы появились еще несколько не таких роскошных, но вполне приличных.
— Так что мы сможем брать пассажиров, если что, — подытожил тихоход. — Только не очень много.
— Нет уж, — покачала головой девушка, зябко передернувшись. — В ближайшее время меня пассажиры не интересуют! Одного хватило. Лучше покажи, что у нас с грузовым отсеком.
Трюм Лежнева не сильно заинтересовал. Он как-то слабо себе представлял, где, и, главное, зачем они смогут набрать столько полезного и нужного, чтобы заполнить эту гигантскую полость. Потом ликс еще долго принимал похвалы и поздравления. Он явно был очень доволен произведенным эффектом. Герман, вообще-то тоже был очень доволен. Такого комфорта он даже представить не мог, и ненадолго почувствовал себя барином.
— А еще у меня осталось около пятидесяти тонн ненужной массы, — подытожил Кусто. — Даже не знаю, что с ней делать. И выбросить жалко, и носить с собой почти бесполезно. Все запасные полости заполнены, а эта вроде бы лишняя…
— Странно, — не понял Лежнев, — я думал, ты можешь слопать все, что угодно и сколько угодно.
— Герман, я не про исходное вещество говорю, — пояснил Кусто. — Я про свою плоть. Я же не просто так увеличивался, у меня был план. И я его полностью выполнил, а эта масса осталась. Снова поглотить я ее не могу. Точнее, могу, но пользы от того никакой не будет, я просто переработаю ее в энергию, так же, как если бы питался стандартной пищей. А она гораздо ценнее. У нее остались какие-то рефлексы, она может так же, как и я сам, в каких-то пределах управлять гравитацией, да и защитными свойствами обладает…
— Подожди… — удивился парень. — Ты что, хочешь сказать, что ты отпочковал еще одного ликса?
— Нет, ты что! Я слишком сложное существо, чтобы размножаться почкованием! Это просто плоть, у которой присутствует набор базовых рефлексов и реакций. Я же рассказывал тебе, как мы размножаемся!
— Просто плоть, значит, — задумался Герман. — А я
