Питер Дэвид - Легионы огня: из темноты

— Щупальца существа соединились с нервной системой Дэвида, — продолжал Франклин. — Если мы попытаемся удалить эту штуку силой, то это все равно, что вырвать часть его центральной нервной системы.

— Мы можем погрузить его в сон, — предложила Деленн. — Лондо сказал нам, что алкоголь притупляет его бдительность.

— Бдительность — да, но не влияние. Если жизнь Стража окажется под угрозой, неважно, в каком он будет состоянии, он будет сопротивляться, и, вероятно, Дэвид станет полем битвы. Даже если Дэвид выживет, его мозг и нервная система будут настолько обширно повреждены, что он никогда не станет прежним.

— Должен же быть хоть какой-нибудь способ.

Франклин глубоко вздохнул.

— Пока что, основываясь на записях волн, излучаемых мозгом Стража, я могу сказать, что он получает своеобразную энергию от источника своего происхождения.

— Источника происхождения? — смущенно произнес Гарибальди.

Но Деленн сразу догадалась.

— Дракха, который сотворил его.

— Сотворил его, вырастил, выкормил… называйте, как хотите, — подтвердил Франклин. — Этот дракх, кто бы он ни был и где бы он ни был, является основой, фундаментом Стража. Как и в случае с любым домом, стоит разрушить фундамент, и все здание рухнет.

— Может, есть возможность образовать какое-нибудь поле, которое помешало бы ему поддерживать связь с дракхом? — спросил Шеридан.

Франклин покачал головой.

— Даже если бы нам удалось это сделать, то это активировало бы механизмы самообороны Стража, и Дэвид может пострадать от этого. Единственное, что, по моему мнению, можно сделать, это каким-нибудь образом уничтожить сигнал, идущий с другого конца.

— Ты хочешь сказать, что мы должны найти дракха, который делал это… и убить его, — мрачно сказал Шеридан.

— В сущности… да.

— Как же, во имя Валена, нам это сделать? — спросила Деленн.

— Мне бы хотелось ответить на этот вопрос… но я не могу.

Гарибальди медленно подошел к Дэвиду. Казалось, тот был намерен вечно сражаться со своими путами. Все время, пока Дэвид бодрствовал, он продолжал биться; и прекращал вырываться, лишь когда засыпал, но засыпал он лишь тогда, когда совершенно выбивался из сил и не мог больше двигаться.

Гарибальди сосредоточил все свое внимание на Страже, посмотрев ему прямо в отвратительный глаз.

— Кем бы ты ни был… где бы ты ни был, — настойчиво сказал он, — если ты видишь меня… чувствуешь меня, в общем… я говорю тебе: я найду тебя. И когда я это сделаю, ты можешь быть уверен лишь в одном, что твоя смерть будет быстрой и легкой. Поверь мне: я был бы рад продлить ее. Заставить тебя прочувствовать каждую секунду мучений, продлить их так долго, как это только возможно. Но я не хочу, чтобы оказывал влияние на этого мальчика дольше, чем необходимо. Ты понял, кусок дерьма? Я. Найду. Тебя.

Казалось, Стража не очень-то напугала такая перспектива.

Обед в тот вечер был более чем безрадостным. Вир и Сенна сидели вместе с Деленн, Шериданом, Франклином и Гарибальди за столом, который ломился от блюд.

К сожалению, большая их часть осталась нетронутой, так как никто не выказал особого аппетита.

Франклин вкратце сообщил центаврианам то, что уже сказал остальным. Вир не был особенно удивлен тем, что услышал.

— Не могу сказать, что удивлен, — сказал им он. — Вы знаете, когда я нашел Г'Кара и Лондо…

— Вцепившимися друг другу в горло, — мрачно продолжил за него Шеридан.

— Нет… нет, я не об этом… Лондо пытался заставить Г'Кара сражаться с собой. Ему хотелось убедиться в том, что вы двое спасены, и он добровольно пожертвовал жизнью ради этого. Страж мог все испортить.

— Вы полагаете, что это изменит наше мнение об этом парне к лучшему? — спросил Гарибальди.

— Майкл… — попытался осадить его Шеридан.

Но Гарибальди не слушал его. Он поднял вилку, которую не брал в течение двадцати минут, и наклонился вперед.

— Вы сидите тут и говорите мне все это, хотя он был в ответе за гибель миллионов задолго до того, как дракхи подцепили его на крючок, а теперь мы все должны испытывать жалость к Лондо Моллари и гордиться им, потому что он пожертвовал собой, чтобы спасти трех человек? Допустим, что ради этих троих человек я и сам прополз бы через ад по битому стеклу, лишь бы только им помочь, но, все же, их было всего трое. Разве это уравнивает счет?

— Нет, — мягко ответил Вир.

— Тогда не пытайтесь строить из него великого героя, по крайней мере, не при мне.

На мгновение Деленн подумала, что Вир смутится от столь свирепой и яростной вспышки гнева Гарибальди. Но он всего лишь устало сказал:

— Знаете, мистер Гарибальди… Лондо был бесконечно очарован Землей и ее жителями. Он старался всеми силами помогать вам. Он делал это тайно, за кулисами, делал добро, о котором ваш народ никогда ничего не знал. Он все время изучал земную культуру, всегда что-то искал, всегда пытался понять. Я иногда спрашивал его, почему он так интересуется вами, но он никогда не давал мне удовлетворительного ответа. Но знаете что? Думаю, что я понимаю его. Я думаю, что во многом… он был гораздо ближе по духу к любому из вас, чем к нам. У него было ясное представление о том, что ему нужно, эта мечта была совершенно недосягаема для него, но он никогда не прекращал своих попыток воплотить ее в жизнь, несмотря на свойственные его характеру недостатки, мешавшие ему. Лондо Моллари не был героем, мистер Гарибальди. Он был… был слишком похож на человека.

Наступило долгое молчание, а потом Шеридан повернулся к Виру:

— Хорошо сказано, — заметил он.

Гарибальди закатил глаза.

— Иногда я никого из вас не понимаю.

— Все в порядке, сэр, — ответила Сенна. — Я тоже никого из вас не понимаю. Но я говорю, в основном, как посторонний. Я вижу, — и она окинула взглядом всех, кто сидел за столом, и улыбнулась, — что здесь собралась группа людей, которым очень нравится быть вместе… но им довелось через столько пройти, что они не знают, возможно ли это.

— Это очень проницательная молодая женщина, Вир — заметила Деленн. — Вам стоит держать с ней ухо востро, она может далеко пойти.

— Благодарю вас, — сказал Вир. — Надеюсь, что этого не случится. О… Сенна. Эскизы при тебе?

— Эскизы? — спросил Шеридан.

— Сенна была очень занята, — пояснил Вир. — У нее много талантов.

Сенна развернула несколько больших листов бумаги и вручила их Гарибальди.

Он пытался держаться неприветливо, но, несмотря на это, приподнял бровь, рассматривая рисунки.

— Очень похоже на Лондо и Г'Кара, — сказал он. — Мне нравится, что они стоят спиной друг к другу. Выглядит символично.

— Это всего лишь набросок, — сказала она.

— А что находится между ними?

— Это — город. Я уже сказала вам, что это всего лишь набросок.

— Город? — потом он понял. — Это статуи. Эскизы статуй. Боже мой, они огромны.

— Статуи? — Шеридан наклонился вперед, также как и Деленн. Франклин поднялся и обошел вокруг стола, чтобы разглядеть все это.

— Вы хотите поставить памятники Лондо и Г'Кару.

Вир кивнул.

— У каждых ворот столицы. Это станет частью восстановления Примы Центавра, — он покачал головой. — Трудно поверить. Кажется, что еще только вчера нам надо было отстраиваться после нападения Альянса. Теперь же мы обратились к Альянсу, чтобы он снова помог нам оправиться.

— Альянс поможет вам, — заверил Шеридан. — Это я могу вам обещать. Но это… — он кивнул в сторону чертежей, — если бы мне двадцать лет назад сказали, что памятник Г'Кару… ну, любому нарну… будет построен прямо на краю столицы…

— В этом-то и суть, — сказала Деленн. Она щелкнула по бумаге. — Но я удивлена. Почему они оба стоят спиной к городу? Как будто они повернулись спиной к центаврианскому народу.

— Нет, Деленн, это вовсе не так, — сказал ей Гарибальди. — Требуется быть старым воякой, чтобы понять: они стоят на страже. Вы же не может стоять на страже, повернувшись спиной к врагу.

— Совершенно верно, — сказала Сенна. — Хотя тут есть нечто большее.

Лондо… — она, казалось, знала, что нужно сказать, но не могла выразить это словами.

Вмешался Вир:

— Лондо отвернулся от столицы, где он так долго жил… которой так долго правил… которая была всем, что он мог видеть. Он не видел результатов своих решений, потому что был ослеплен своими скудными решениями.

— Так что вместо этого, — сказала Сенна, — мы расположили его так, как, мне кажется, ему бы понравилось. Он смотрит от города, вдаль, за горизонт.

— Очень хорошо, — сказал Шеридан. — И что-то подсказывает мне, что Г'Кар бы оценил эту иронию: стать защитником столицы своих бывших врагов.

Гарибальди прокомментировал:

— И то, как они стоят… они на самом деле следят за спинами друг друга.

— Как они и делали при жизни, — сказала Деленн. — В этом есть симметрия.