Джейн Фокс: Испытание огнём - Номен
Пока она, зажмурившись, обливалась из ковша, тёрла руки, потом себя, полоскала мочалку – «глина» из неё как-то очень ловко выдавилась на кожу так, что войлок стал почти чистым – и снова оттиралась, в дверях что-то шуршало, но Джейн было не до того. «Полотенец тут нет. Взять войлок подлиннее? Ладно, так… ага, трусы, майка, остальное потом… Расчесаться… ну ёлкин корень! Ладно, можно и пальцами, для начала сойдёт…»
- Хассек, наставник ты наш прирождённый! Ты ей одежду уже нашёл?!
Пока Джейн мылась, в местный «душ» успел ввалиться весь отряд. Девушка, стиснув зубы, прошла к стене, чтоб повесить мочалку на место, и кивнула на таз, полный чёрной воды. Кожа, насколько она могла видеть, была чистой – а на ощупь чистой аж до скрипа, как и волосы, кое-как выжатые и расчёсанные пятернёй. «Ауна с сиськами наголо с самого утра – и ничего,» - мрачно подумала Джейн. «Ну не придумали тут белья! И стеснительности не придумали. Странно, что туалет не нараспашку.»
- У меня есть одежда, - буркнула она, глядя на офицера в упор – «а ещё человек!.. Или в его племени так и принято?». – Воду теперь куда?
- Вон, на завесе ручей вниз, - Руниен, не смутившись, указал куда-то за бочку. – Всё, чем мылась – прожарь, там жаровня. Там же и высохнешь.
Волнистые линии на двух занавесях, и правда, складывались в изображение текущей воды – на одной поток вверх, на другой – вниз. По ту сторону с крюка из стены свисал светящийся кругляш, почти под ногами зиял бездонный провал (туда Джейн вылила всё из ушата и, как могла, его отмыла), а сбоку дрожал воздух над знакомым трёхногим агрегатом – на такой «печке» Хассек готовил еду. Прожарка мочалок, ушатов и ковшей была делом обычным, над жаровней даже приспособили решётки-подставки для всех трёх предметов. «Небось, ещё и у каждого личный набор. Вот и гигиена, а ты переживала…» - мрачно думала Джейн, расчёсывая быстро сохнущие волосы, - из них сыпалось мелкое волокно. Кость-«переводчик», примотанная к лямке (пора было придумывать другое крепление), работала исправно – всё, что говорили за «дверью», девушка и слышала, и понимала.
- То, что она на себе притащила? На тринадцатый день оно ей под кожу корни запустит. Нам тут никакой пакости из Тлаканты не надо.
- Джейн – не Калиг, чтоб ходить голышом, - буркнул Хассинельг. – С её-то кожей, ногами…
Кто-то рыкнул по-собачьи.
- Рруниен! А ведь у тебя такие же. Помнишь, твёррдые кости прришивал к подошвам? А то всё ходить было больно!
- Это здесь при чём? – мрачно спросил офицер.
- При том, - оживился вдруг Хассек. – У тебя же оставалась старая одежда? Никому, кроме тебя, не впору? Вот и поищи. Дети Пламени наверняка снарядят Джейн по-своему – и она тебе всё вернёт.
«Дети Пламени?» - Джейн навострила уши. «Кажется, они там определились, куда меня деть…»
- Почему моя? Своей поделиться не хочешь? – рассердился Руниен. В купальне раздался лающий смех и частые щелчки.
- Я её выше на четверть. А ноги мои тебе хорошо видно?
- Пояс и обмотки я дам, - раздался голос женщины-собаки. – А остальное, Руниен, - только твоё ей хоть как-то и подойдёт. Так что не тяни!
В сливное помещение заглянул Хассек.
- Джейн, ты тут не сиди! Воздух плохой. Там Гор с Калигом твою одежду сожгут – здесь в ней нельзя…
- Сожгут?! – Джейн вылетела из «отсека», сгребла в охапку свои вещи – их все, вместе с комбинезоном и сапогами, уже притащили в душевую и свалили в сухой ушат. – Эй! Это моё! И ничего не пакость!
- Кто ей дал подъязычную кость Дим-мина?! – инсектоид, едва переступивший порог, вскинул лапы-лезвия.
- Она у меня была на хранении, забыл? – огрызнулся Хассинельг. – Джейн… Тут Равнина. Ни одна вещь не остаётся неизменной. Всё это, всё, что пришло с тобой… оно в лучшем случае рассыпется песком. А может превратиться в хищную слизь.
- Пусть берёт то, что было её частью, - Гор смотрел на Джейн и одежду сквозь кольцо на посохе, и там вспыхивали искры – то зелёные, то красные, то серебристые. – Остальное будет сожжено. И пусть снимет то, что на ней. И это надо сжечь.
«Чёрт подери!» - Джейн оглянулась на Хассинельга. Тот пальцем поддел что-то невидимое – будто край снимаемой одежды. В купальню вошла Ауна.
- Вот тебе ткань, - она протянула девушке узкую матерчатую полосу, намотанную на две кости. – На бёдра, на ноги, на голову. Вещи её пока не трогайте, двенадцать дней за один миг не пролетят.
«Значит, если они всё не выдумали, одежда превратится на тринадцатый день?» - Джейн, нехотя раздевшись догола, уставилась на полосы ткани. Она была мягкой, тонкого плетения, только вот цвета странного – будто у прядильщика были волокна десятка цветов, и он их все закинул в машину без разбора… «Какая машина?!» - одёрнула себя Джейн, пытаясь соорудить из одной полосы повязку – хотя бы на голову. «Ты тут много машин видела?..»
- У них одежда на бёдррах, как у саррматов, - пробормотала Ауна, без тени стеснения разматывая свою набедренную повязку. – Смотрри. Столько свисает, столько вокрруг, столько меж ног, - а тут узел. Ещё рраз! Узел рраспрравляй, не то натррёт. С ножными обмотками спрравишься?
К тому времени, как у Джейн появились хотя бы «трусы» и «носки»-портянки, её щёки горели похуже запястий, а суставы плотно обвили зелёные кольца. Излучение наружу не рвалось и изнутри не жгло, - видно, успокоилось после вчерашней «разрядки»…
Белые вспышки сверкнули в навершии посоха Ауны и угасли. Женщина-собака повернулась к Хассинельгу.
- Рруниен прринёс одежду, дальше сам рразберёшься. Мы тут и так многовато прровозились. Завтрра отпрравишь это существо к саррматам – и обрратно его не тащи!
Джейн вспыхнула, открыла было рот, но слово «сарматы» мигом заставило забыть, рады ей тут или нет.
- Тут есть сарматы?!
Перед глазами промелькнули все быстро стираемые из сети «фейки» о порталах в лесу, о ликвидаторских глайдерах, исчезающих в пустоте, о странных тварях и неземных пейзажах, снятых на плавящийся объектив… «Портал. Сарматы. Этот ксенос, тот случай в августе… Конечно, у них тут давно колония! И,
