Пространство Откровения. Город Бездны - Аластер Рейнольдс
– Вряд ли я могу вам в этом отказать.
Силвест вынул стеклянный цилиндрик, который носил с собой весь день, и протянул Жирардо. Тот нервно повертел флакон в руках, наклоняя в разные стороны, следя за пузырьками, перемещавшимися, как в ватерпасе. Что-то темное висело в этой жидкости, волокнистое и раскидистое.
Он осторожно поставил флакончик, и тот тонко звякнул, будто ударился о хрустальную столешницу. Жирардо смотрел на него с плохо скрываемым ужасом.
– Это больно?
– Конечно нет. Мы же не садисты, как вам известно. – Силвест улыбнулся, втайне радуясь, что Жирардо не по себе. – Может, вы предпочли бы обменяться со мной верблюдами?
– Уберите.
Силвест положил флакон в карман.
– Ну а теперь скажите, Нильс, кто тут нервничает.
Жирардо налил себе еще вина.
– Извините. Охранники в последнее время очень беспокоятся. Не знаю, что их волнует, но это передается и мне.
– Я ничего такого в поведении охраны не заметил.
– А вам и не положено. – Жирардо пожал плечами; движение начиналось где-то от живота. – Говорят, что все в норме, но за двадцать лет я изучил их куда лучше, чем им кажется.
– Зря беспокоитесь. Ваши милиционеры – ловкие ребята.
Жирардо мотнул головой, будто надкусил ужасно кислый лимон.
– Не думаю, Дэн, что отношения между нами когда-нибудь станут нормальными. Но почему все свои сомнения вы трактуете против меня? – Он кивнул на открытую дверь. – Разве я не дал вам сюда полный доступ?
Да, но это привело лишь к одному результату: заменило десяток вопросов тысячью других.
– Нильс, – спросил Силвест, – в каком состоянии сейчас ресурсы колонии?
– Вы о чем?
– Я знаю, что положение изменилось после того, как прилетал Ремиллиод. То, что в мое время было бы немыслимо… сейчас это можно сделать, была бы политическая воля.
– Что, например? – подозрительно спросил Жирардо.
Силвест снова полез в карман, но вместо флакона вынул листок бумаги и развернул перед Жирардо:
– Вы узнаете этот чертеж? Мы нашли его на обелиске, а здесь он встречается по всему Городу. Это схема солнечной системы амарантийцев, сделанная ими же.
– После того как я увидел этот Город, мне почему-то легче верится в то, во что раньше не верилось совсем.
– Отлично. Тогда выслушайте меня. – Силвест провел пальцем по самой большой окружности. – Это орбита нейтронной звезды – Гадеса.
– Гадеса?
– Это имя было дано, когда мы впервые картировали систему. Вокруг звезды мотается еще один здоровенный кусок камня, планетоид размером с типичную луну. Его назвали Цербером. – Он ткнул пальцем в сплетение линий, изображавших систему «нейтронная звезда – планетоид». – Почему-то это было очень важно для амарантийцев. Я думаю, все это имеет отношение к Событию.
Жирардо театральным жестом схватился за голову. Потом искоса поглядел на Силвеста:
– Вы это серьезно?
– Да. – Тщательно, не отводя взгляда от Жирардо, тот сложил бумагу и спрятал в карман. – Нам надо исследовать эту систему и узнать, что именно уничтожило амарантийцев. Пока оно не уничтожило и нас.
Войдя в каюту Хоури, Садзаки и Вольева велели ей одеться потеплее. Хоури заметила, что они и сами были одеты плотнее обычного. Вольева была в застегнутой на молнию летной куртке, Садзаки – в костюме из термоткани, с высоким воротом и нашитыми кусками гипералмазной пленки.
– Я что-то напортачила? – спросила Хоури. – Набрала мало баллов при имитации боя? Вы хотите выбросить меня в шлюз?
– Не говори глупостей. – У Садзаки только лоб и нос выглядывали из мехового воротника. – Если бы мы собирались тебя убить, стали бы мы заботиться, чтобы ты не простудилась?
– Кроме того, – сказала Вольева, – твое обучение уже давно закончилось. Ты теперь у нас ценный ресурс. Убить тебя – значит самим себе хуже сделать.
Из-под опущенного козырька ее ушанки виднелись только нос и подбородок. Вольева как бы дополняла Садзаки – они вдвоем составляли одно непроницаемое лицо.
– Как приятно, что вы обо мне заботитесь.
Все еще не вполне успокоившаяся – возможность того, что товарищи по экипажу задумали какую-то подлость, продолжала казаться весьма вероятной, – Хоури порылась среди своих вещей и нашла термокуртку. Она была изготовлена на корабле и походила на клоунский наряд Садзаки, только Ане почти доставала до колен.
Хоури отвезли в ту часть корабля, которую она не знала совершенно. Пришлось несколько раз пересаживаться с лифта на лифт и ехать по узким пересекающимся тоннелям. Это, как объяснила Вольева, было связано с тем, что вирус разрушил большие участки внутренней транспортной системы. Отсеки, по которым пришлось идти, слегка отличались декором и уровнем технологии, будто вся эта часть корабля была брошена на разных стадиях строительства сотни лет назад. Хоури все еще нервничала, но что-то в поведении Садзаки и Вольевой подсказывало: следует ждать скорее какой-нибудь церемонии посвящения, чем хладнокровного убийства. Больше всего они напоминали пару детей, задумавших шалость, – во всяком случае, ребенка напоминала Вольева, а Садзаки действовал и говорил куда более взвешенно, будто чиновник, выполняющий неприятную, но необходимую обязанность.
– Поскольку теперь ты член нашего коллектива, – сказал он, – настало время чуть больше узнать о ситуации. Может быть, тебе интересна и причина нашего полета к Ресургему.
– Я думала, что торговые интересы…
– Это лишь прикрытие, да и не слишком надежное, говоря откровенно. Ведь Ресургем в экономическом отношении почти ноль. Ничтожный форпост для проведения научных исследований. Купить у нас он почти ничего не может. Конечно, наши данные о Ресургеме изрядно устарели; не исключено, что мы, добравшись туда, займемся и торговлей. Но это далеко не главная причина рейса.
– А какова главная?
Лифт, в котором они спускались, медленно сбрасывал скорость.
– Говорит ли тебе что-нибудь имя Силвест? – спросил
