Тимоти Зан - Путь уцелевшего
– Интересная теория, – пренебрежительно бросил Таркоса. – Для ее подтверждения вы готовы подвергнуть риску наши жизни?
– Только свою, – отрезала Фиса, пытаясь поудобнее расположиться в стесненном пространстве. – Я пойду.
– Не надо, – вмешалась Эвлин. – Я видела, как один из них разговаривал с животными. Кажется, он приказал никого не выпускать из комнаты.
– Действительно, – проворчал Улиар, и его тон внезапно изменился. – Интересно, а как ты это узнала?
– Не знаю, – ответила Эвлин. – Просто мне так показалось.
– Я готова рискнуть, – не унималась Фиса. – Я согласна.
– Я не согласен, – сказал Формби, осторожно коснувшись ее руки. – Ты останешься здесь.
– Но…
– Это приказ, Фиса. – Дыхание аристократа стало затрудненным: начала сказываться потеря крови. – Мы все останемся здесь.
– И это хваленые чиссы? – презрительно бросил Таркоса. – Значит, просто сидеть и ждать, когда смерть придет сама собой?
– Может, на это и надеются вагаари, – пробурчал Кили. – Может, их токоеды не так опасны, как они утверждают. Может, они только и ждут, когда мы выберемся, и звери разорвут нас на кусочки.
– То есть мы должны сидеть здесь и ждать смерти? – огрызнулся Таркоса.
– Никто из нас никуда не пойдет, – решительно сказал Джинзлер. – В этом нет необходимости. Джедаи и имперцы все еще на свободе. Они нас найдут.
Кили фыркнул.
– Джедаи, – бросил он так, будто слово было ругательным.
– Нет больше никаких джедаев, – сказал Улиар. – Вы слышали, что сказал Берш. Они все мертвы.
– Поверю, когда увижу трупы. – Джинзлер вновь извернулся и заглянул в щель между стульями. Волкилы прекратили слоняться по залу и подбрели к импровизированному блиндажу, вероятно, привлеченные голосами. Теперь они расхаживали на расстоянии вытянутой руки от укрытия, навострив уши и приоткрыв пасти.
– Нам нужно оружие, – пробормотал Улиар. – Да, именно так. Оружие.
– У тех людей было оружие… и у чиссов тоже, – напомнил ему Джинзлер, глядя мимо волкилов на тела, разбросанные по палубе у дальней стены. – Помощь – вот что нам сейчас нуж… – Он оборвал реплику на полуслове. Его взгляд задержался на ближайшем из мертвых миротворцев и комлинке, пристегнутом к его поясу.
Том самом комлинке, к которому тянулся юноша, когда Улиар распорядился отключить глушение.
– Директор, – сказал он, пытаясь не выдать голосом внезапное возбуждение. – Будь у нас один из комлинков миротворцев, мы смогли бы вырубить постановщик помех?
– Будь у нас комлинк – разумеется, – кивнул Улиар. – В него заложена специальная многочастотная последовательность команд, позволяющая миротворцам связываться друг с другом и с узлом управления.
– Вы знаете, как ею пользоваться?
– Конечно, – проворчал директор. – В свое время я тоже служил миротворцем.
– Вот только незадача: до ближайшего комлинка – метров десять, не меньше, – указал Таркоса. – Желаете предложить этим милым животным сделать одолжение и принести его сюда?
– Нет. – Джинзлер посмотрел на Эвлин. – Не животным.
Их взгляды встретились, и впервые за все время пребывания на "Сверхдальнем" Дин увидел в глазах девочки страх.
– Нет, – прошептала она. – Я не могу.
– Ты можешь, – настойчиво сказал Дин. – Ты должна.
– Нет, – категорически отрезала Розмари. – Вы ее слышали. Она не может.
– Не может чего? – внезапно насторожился Улиар.
– В ней нет ничего особенного, – настойчиво произнесла Розмари, предупреждающе глядя на Джинзлера.
– Есть, – уперся тот. – И вы это знаете не хуже меня. Розмари, это наш единственный шанс.
– Нет! – выдохнула Розмари, покрепче прижав к себе дочь.
– Выходит, я был прав, – тихо сказал Улиар.
Розмари крутанулась в его сторону.
– Оставьте девочку в покое, – вскрикнула она дрожащим голосом. – Вы не отправите ее умирать на "Д-3". Я не позволю.
– Ты не посмеешь нарушить закон, – прогремел Улиар.
– Она ничего не сделала! – огрызнулась Розмари. – Как вы можете судить ее за то, в чем она не виновата?
– Она – джедай! – рявкнул Таркоса. – Закон не предусматривает исключений.
– Тогда это тупой закон, – встрял Джинзлер.
Все три предводителя Уцелевших внезапно повернулись к нему и прожгли посла неистовым взглядом.
– Не лезь не в свое дело, чужак, – прорычал Таркоса. – Что ты знаешь о нас и о том, через что нам пришлось пройти?
– Значит, все из-за этого? – вспыхнул Джинзлер. – Из-за этого вы не даете детям развивать таланты и способности, которые принадлежат им по праву рождения? И надо же, каков предлог… события, произошедшие полсотни лет назад! Когда они еще даже не родились!
– Нет, – взмолилась Эвлин. Ее глаза заблестели от слез. – Пожалуйста, посол. Я не хочу. Не хочу быть джедаем.
Джинзлер покачал головой.
– У тебя нет выбора, – тихо сказал он. – Никто из нас не выбирает, с какими талантами и способностями суждено родиться. Мы можем лишь принять этот дар и жить с ним, совершенствовать и использовать по назначению – либо зарыть его в землю и притвориться, что его никогда не было.
Он неуклюже повернулся и взял девочку за руку. Она дрожала, а кожа была холодной, как лед.
– Ты можешь использовать Силу, Эвлин, – сказал он. – Это величайший и очень редкий дар. Ты просто не можешь от него отказаться.
Девочка посмотрела на него, смаргивая слезы. Ее взгляд был таким напряженным – и при этом таким целеустремленным…
В это мгновение Дин как будто перенесся на много лет назад: ему снова было четыре, и он впервые в жизни видел свою сестру Лорану. Видел ее настороженность и неуверенность, когда она отвернулась и пошла прочь; чувствовал обиду и негодование оттого, что она занимает в сердцах родителей особое место.
Но так ли это было?
Он покрепче сжал руку Эвлин, чувствуя, как воспоминания, которые он столько лет пытался упрятать под замок, подобно горному потоку врываются в его сознание, смывая тщательно выстроенную им систему самооценок. Вот мама хвалит его за успешное окончание четвертого класса школы. Вот отец восхищается его находчивостью, после того как они вместе сумели отремонтировать домашний голотеатр. Вот другие образы – десятки образов – доказывающие, что его давняя убежденность в родительском пренебрежении к младшему сыну не стоит и выеденного яйца.
Это была абсолютная и полнейшая ложь. Ложь, которую он сам сочинил и которую повторял про себя снова и снова, до тех пор, пока не поверил в нее. Ложь, которую он создал по одной-единственной причине.
Зависть.
Теперь он понял, что не испытывал к Лоране ненависти. Он всего лишь ненавидел то, чем она стала, – потому что подобная участь была его собственной недостижимой мечтой.
Он закрыл глаза. Так просто… но ему понадобилась почти вся жизнь, чтобы наконец увидеть правду.
Или, быть может, просто сознаться в этом самому себе. Ведь в глубине души он знал все это с самого начала.
Он снова открыл глаза; и как только это произошло, образ Лораны растворился в дымке памяти, вернув его обратно на потерпевший крушение корабль, под импровизированный блиндаж, где он сжимал руку маленькой девочки.
Джинзлер повернулся к Улиару.
– У нее есть Сила джедая, директор Улиар, – сказал он. – И всегда будет. Вы должны гордиться тем, что знакомы с ней.
Глаза предводителя Уцелевших сверлили его, как пара голодных дюракритовых слизней. Но, видимо, было что-то такое в лице посла, что удержало Улиара от дальнейших споров. Директор лишь презрительно фыркнул и отвернулся, не сказав ни слова.
Джинзлер по очереди оглядел Таркосу и Кили, бросая каждому из них молчаливый вызов. Но то, что увидел Улиар, явно не укрылось и от них; оба промолчали.
Наконец он повернулся к Розмари.
– А теперь последнее, самое важное, – сказал он. – Ей нужно одобрение тех, кого она любит. Самое главное – она заслужила это.
Розмари ощутимо сглотнула. Ей не нравилось происходящее… это хорошо читалось в тоненьких линиях исказивших лицо морщин. Но страх и боль не могли заслонить ее стойкость и несгибаемость, какую он часто подмечал в своей собственной матери.
– Все хорошо, Эвлин, – тихо сказала она. – Все в порядке. Давай… используй… то, что у тебя есть.
Эвлин посмотрела матери в глаза, как будто пытаясь убедиться в ее искренности. Затем опустила взгляд на Джинзлера.
– Что я должна сделать?
Джинзлер сделал глубокий вдох.
– Видишь миротворца у дальней стены? У него к поясу пристегнут комлинк. Видишь его?
Эвлин заерзала на месте, пытаясь вглядеться сквозь сеть на спинке стула, заслонявшего собой брешь между столом и переборкой.
– Да.
– Только он поможет нам отключить глушение каналов и позвать друзей на помощь, – сказал Джинзлер. – Нужно, чтобы ты его принесла.
