Граница темноты - Сабино Кабеса
– «Банши», прием, говорит командир Красная. Что случилось? Мы собираемся выйти на помощь. И почему в двадцать шестом веке скафандры не оснащены видеокамерами? Даже на нашем антиквариате они есть.
– Командир, – Мендес склонился над Тан-Дун, чтобы ответить. – Мы благодарим за ваше предложение, но думаю, лучше немного подождать. Мы пытаемся восстановить связь. Что касается видеокамер, то…
В этот момент послышался шум, а затем они услышали голос капитана по главной линии.
– «Банши», «Некромант», прием. Мы здесь, все в порядке. Просто мы не очень опытные спортсмены.
– Вы нас напугали, капитан, – в разговор снова вступила Урса. – Мы слышали удар в районе левого борта и подумали, что вы ранены. Вам нужна помощь?
– В данный момент нет. Спасибо, командир. Удар пришелся на контейнер. Но все под контролем. Манкевич уже его проверил. Есть только небольшая трещина на каркасе. Продолжаем операцию.
– Говорит «Банши», – вступил Мендес. – Рады слышать, что у вас все в порядке. Ваши показатели немного изменились…
Снова послышался шум, заглушающий голоса.
– …если на флоте об этом узнают, нас заставят тренироваться на симуляторах и прочих тренажерах. В общем, мы просто развлеклись. Манкевич, вам было весело?
Послышалось тяжелое дыхание, затем младший лейтенант ответил. Показатели обоих астронавтов вернулись в норму.
– Не знаю, подходящее ли слово «весело». Это было… бодряще. Скоро нам надо будет это повторить. С вашего позволения я помолчу. Мне надо сосредоточиться.
Мендес жестом приказал Тан-Дун прервать разговор.
– Вас поняли, внешняя группа. На связи.
Старший помощник, стараясь скрывать свою тревогу, взглянул на хронометр, который показывал время, оставшееся до неизбежного приближения астероида: сорок пять минут. Внешняя группа работала медленнее, чем они планировали. Времени оставалось в обрез. Слишком рискованно. Может, разумнее было бы увеличить мощность двигателя и переждать надвигавшуюся бурю? Хотя, конечно, у «Некроманта» не было такой возможности. С тех пор, как они оказались здесь, их системы работали на минимальной мощности. Они не могли без подзарядки создать более мощное защитное поле. Единственно возможный вариант заключался в том, чтобы продолжать операцию. Мендес мысленно скрестил пальцы.
Однако сержант Ливитт видела направление его взгляда. Именно она отвечала за наблюдение за приближением астероида.
С той минуты, как сенсоры обнаружили это космическое тело, они постоянно мониторили его положение. Его скорость составляла тридцать две тысячи километров в час и увеличивалась по мере его приближения. Они рассчитали его траекторию и предположительную точку пересечения Горизонта, его конечную скорость и силу ударной волны при пересечении красной линии. Была почти стопроцентная вероятность, что астероид будет спускаться по спирали до экватора, где, подхваченный вихрем, распадется на куски, прежде чем быть затянутым в черную дыру. Единственное, что они не могли рассчитать на моделях, было количество фрагментов, на которые он распадется, соответственно, было невозможно заранее предположить гравитационный эффект от пира, который устроит Божье око, пожирая остатки астероида после встречи.
Назвать это пиром… Лара тоже постоянно смотрела на хронометр и проверяла данные, которые каждую минуту обновлял ИИ. Масса астероида была ничтожной по сравнению с черной дырой, но масса обоих кораблей находилась в той же пропорции по сравнению с этой скалой, поэтому любое возмущение гравитационного поля стало бы для них серьезной проблемой. Мягко говоря…
Сорок три минуты. Лара глубоко вздохнула и посмотрела на Софи. Лейтенант не видела этого, она была поглощена своей панелью связи. Голоса капитана и Манкевича доносились как будто издалека, со странными искажениями.
– «Некромант», прием, говорит внешняя группа. Мы у вашего ядра. Приступаем к извлечению.
– Вас поняли, внешняя группа, – ответил Серенсен. – Надеемся, инструкции лейтенанта Памена помогут вам исправить наш двигатель. Не забывайте, что это прадедушка всех антигравитационных двигателей. Обращайтесь с ним хорошо.
– Я бы жизнью пожертвовал ради этого двигателя, мичман, – на этот раз, тяжело дыша, ответил Манкевич. – Вы не представляете, какая честь для меня заглянуть внутрь него. Не беспокойтесь, господин Памен отличный учитель.
– Тогда приступайте, внешняя группа. На связи.
В конструкции ядра двигателя «Некроманта» и «Банши» не было больших различий. Зачем менять то, что хорошо работает? Конструкторы первого антигравитационного двигателя, среди которых был Памен, проделали невероятную работу. Ядра моторов всех кораблей Федерации были очень похожи, отличаясь только размером, мощностью и количеством установленных модулей. У Манкевича не возникло никаких трудностей с открытием и разблокировкой внутренней решетки. Тем не менее он работал предельно аккуратно. Намного бережнее, чем когда проделывал то же самое на собственном корабле. Это ядро было самым первым из всех. Первый двигатель, который сработал и сделал возможным успешный прыжок сквозь пространство. Первый, который вывел человечество за пределы родной планеты. Гигантский шаг в истории.
Флоренс молча наблюдала за его работой. Любопытно, что, когда Манкевич с благоговением разбирал и устанавливал эти драгоценные детали, его дыхание снова стало медленным и спокойным. Он настолько сосредоточился на своих действиях, что Флоренс показалось, что она видит перед собой какую-то своеобразную религиозную церемонию: Манкевич описывал свои манипуляции, как будто читал молитву.
– Снимаю фиксирующие болты первого отсека, – на этот раз Флоренс не повторяла его описания, она решила оставить его наедине со своим драгоценным мотором. Манкевич даже не заметил этого. – Дезактивирую магнитный замок выходного канала. Какие великолепные реле, они совершенны! А контакты… Господин Памен! Вы гений. Я обожаю вас. Обхожу линии света… О да! Вот это линии света, а не бог знает что на наших кораблях. Смотри, Гораций, они в два раза толще, чем положено по стандартам Флота. Поэтому их нельзя перегрузить. Почему мы так деградировали?
Гораций? Флоренс, улыбаясь, смотрела, как он обращается к самому себе. Никто на обоих кораблях не произнес ни слова. Все уже привыкли к тому, что Гораций Манкевич лучше находил общий язык с механическими деталями, чем с людьми, по крайней мере, так всем казалось.
– Посмотрим, что тут… Да! Какая красота! Это решетка. Она прекрасна. Сверкает, как Сириус В. Господин Памен! Вы мой кумир. Это невероятная работа…
– Спасибо, господин Манкевич, – тоненький голосок Памена неожиданно раздался в их шлемах, он уже не мог сдерживаться. – Не думайте, что здесь ко мне относятся с таким же почтением. Инженеров не любят ни в каком веке, как я погляжу. Для меня честь познакомиться с вами. Мне невероятно приятно, что кто-то понимает мой двигатель так хорошо, как вы.
– А как мне это приятно, господин Памен! Если бы я мог рассказать об этом по возвращении… Я открыл решетку и получил доступ во внутреннюю камеру. Капитан, приступаем к загрузке материи. Все готово.
– Отлично, Манкевич, – сказала Флоренс с сарказмом в голосе. – А
