Виктор Тарнавский - Время жить. Книга вторая: Непорабощенные
Пистолет с ужасным грохотом выстрелил два раза и был выбит у Джойвара из руки. Его повалили на землю, начали пинать чем-то твердым в бок, но сильные руки людей в полицейской форме вырвали его из свалки и поволокли прочь. Мир снова обрел для него резкость, и Джойвар, перед тем, как его затолкали в воронок, успел увидеть и полицейского с окровавленной ногой, которому оказывали первую помощь, и отряд его коллег, с дубинками наперевес врубающихся в дрогнувшие ряды демонстрантов, и знакомого ему человека, стоящего чуть в стороне и одобрительно поднимающего вверх большой палец.
В полутемной одиночной камере где-то в подвале полицейского участка Джойвар окончательно успокоился и начал думать о том, на что он потратит свои двести тысяч. Почти все шло по плану, разве что слегка запаздывали журналисты, перед которыми он должен был сделать свое первое признание о заговоре в рядах Движения, ставящем своей целью насильственный захват власти. Однако представителей средств массовой информации можно было извинить. В тот момент в мире происходили и более важные события.
Неизвестные летающие объекты появились в небе Лиива в пять часов утра. Пока в штабах и воинских частях надрывались телефоны, а адъютанты и помощники поднимали с постели генералов и политиков, объекты (две девятки "Молний") успели углубиться в воздушное пространство Лиива на добрых сто километров и выпустили ракеты, с убийственной точностью накрывшие два аэродрома, на которых размещались военно-воздушные силы страны – тридцать шесть устаревших и шестнадцать современных истребителей, а также два десятка баргандских штурмовиков времен войны. Еще через пару минут новая серия взрывов возвестила кончину единственного в Лииве завода боеприпасов, а затем еще несколько ракет словно бабочек на огонь притянула к себе радиолокационная станция столичного аэропорта, после чего бедным лиивцам осталось наблюдать за незваными пришельцами только визуально.
Те, впрочем, и не скрывались. Ранние прохожие в столице Лиива городе Музураше имели возможность видеть в сером предрассветном небе стремительные силуэты серебристых хищных машин с короткими треугольными крыльями, словно кондоры, описывающих круги над беззащитным городом. После того, как несколько ракет взорвались в расположении полка зенитной артиллерии, который спешно и суматошно приводили в боевую готовность, попыток сопротивления пришельцам больше не предпринималось.
Еще через полчаса над Музурашем послышался гул множества самолетов, и над предместьями столицы начали появляться белые купола парашютов. Горданские десантники – свирепые, быстрые, в пятнистых маскировочных комбинезонах – за десять минут и без единого выстрела захватили музурашский аэропорт, и на свободные полосы стали с ревом садиться тяжелые транспортные самолеты с опознавательными знаками воздушно-десантного корпуса горданских вооруженных сил.
Самолеты выгрузили новых солдат, бронетранспортеры, джипы, вооруженные тяжелыми пулеметами, и еще спустя две квинты по ошеломленным улицам Музураша двинулась колонна горданской военной техники. Сопротивляться ей никто не мог, да и не пытался. Добравшись до Дворца Правительства, бронетранспортеры взяли его в кольцо и остановились в ожидании дальнейших приказаний, а по ступенькам Дворца не спеша поднялась группа людей в военном камуфляже, окружавших, подобно телохранителям, единственного штатского – заместителя министра иностранных дел Горданы Ленни Чоллона.
— Это разбой! — шумно протестовал премьер-министр Лиива Буршун Танги. — Вы совершили ничем не спровоцированное варварское нападение на нашу страну!
— Ничем не спровоцированное? — ехидно ухмыльнулся Чоллон, доставая и разворачивая листы бумаги с текстом заключенного две недели назад договора между Горданой и Лиивом. — А чем я могу назвать это как не наглой провокацией, направленной на то, чтобы возложить на горданский народ все бремя расходов на принятие вынужденных переселенцев с Восточного континента? Вы посчитали себя слишком умным, господин Танги. И будете за это публично высечены в назидание остальным, чтобы больше никому и в голову не приходило торговаться с Горданой и, тем более, надувать ее! Насколько я знаю, ваш парламент еще не ратифицировал договор. Ему придется провести эту процедуру с несколько иным документом.
— Браво! — Танги бегло просмотрел несколько листков, протянутых ему Чоллоном. — Роспуск вооруженных сил, бесплатные поставки минерального сырья и продовольствия, придание силы закона постановлениям горданского правительства… Вам, безусловно, удалось сказать новое слово в искусстве дипломатии, господин Чоллон. Такого в свое время не позволяли себе даже баргандцы. Вас не пугает перспектива войти со всем этим в историю? И как, кстати, отнесется к такому вопиющему нарушению международного права ваш собственный народ?
— О, он будет в восторге, — Чоллон, сыто улыбаясь, закинул ногу на ногу. — Со вчерашнего дня наши телеканалы наперебой говорят о возмутительном поведении правительства Лиива, обманом и шантажом вынудившего Гордану взять на себя финансовые обязательства по обустройству беженцев в чужой стране. Наш народ не любит, когда к нему залезают в карман, и будет считать нашу маленькую победоносную операцию справедливым возмездием. Кроме того, я бы не советовал вам сейчас особенно полагаться на общественное мнение.
— Вы считаете, что с пришельцами за спиной вы можете позволить себе полную вседозволенность?
— Ну, зачем же так грубо, господин Танги! Мы с вами ведь опытные люди! Гордана больше не может и не будет выполнять в одиночку все обязательства, взятые перед пришельцами от имени всей западной цивилизации. Вы не задумывались, почему бомбы падают сейчас на Барганд и Картай, но до сегодняшнего дня не падали и, даст бог, больше не упадут на Лиив? Вы поступаетесь лишь небольшой толикой суверенитета, поверьте мне, это совсем не высокая цена за отсутствие бомбежек… Подписывайте, господин Танги, и давайте скорее, меня уже ждут в Легуанте. Подписывайте и можете хоть уходить в отставку! Я знаю людей, подлинных патриотов Лиива, которые с радостью примут бремя власти из ваших слабых рук.
Буршун Танги сидел неподвижно, глядя в стол, и Чоллон, приподнявшись и наклонившись к нему, покровительственно добавил:
— Подписывайте, господин премьер-министр. Уверяю вас, всем вашим соседям будут предложены точно такие же договора. И… вам не в чем винить себя, вы делали все правильно. Просто с появлением пришельцев на нашей планете все старые законы и правила потеряли силу…
Траурный цвет в Барганде – темно-красный. Зал на минус втором этаже правительственного бункера был убран полотнищами цвета киновари, и премьер-министру Челнеру Макленту на мгновение показалось, что со стен стекает кровь. Горячая волна ужаса подкатилась к горлу, он с усилием загнал ее обратно. Не время предаваться отчаянию, впереди еще одна битва, и ее нельзя, нельзя проиграть!
— Никакой надежды?! — престарелый вице-премьер, кажется, на что-то еще надеялся.
— Нет, — Маклент не мог лгать старому товарищу. — Мы даже не смогли найти это место. Сейчас там двухкилометровая линза из расплавленного и застывшего в однородную стеклянистую массу грунта, окруженная мелкими обломками и пеплом.
— Как могло получиться, что вся императорская семья оказалась в зоне катастрофы?!
Это Руф, министр внутренних дел. Опасный противник, а может, уже и просто враг. Премьер-министр нащупывает взглядом глаза невысокого поджарого офицера, стоящего у стены, — начальника охраны. Тот еле заметно кивает.
— Это, увы, мой промах, — Маклент склонил голову и тут же снова выпрямился. — Вы все знаете, что его величество оказался покидать Тогрод. Я полагал, что бункер под разрушенным до основания Императорским дворцом представляет собой наилучшее из возможных убежищ. Так оно и было. До вчерашнего дня.
— Трон не может оставаться вакантным. Особенно, когда реставрация произошла менее месяца тому назад! — Это уже Куннер, министр почт и телеграфов. — Необходимо немедленно известить принца Майрона…
— Вы уже никого не известите, — спокойно сказал Маклент. — Ваши курьеры перехвачены.
— Вы превышаете свои полномочия! — вспыхнул Куннер. — Принц Майрон – ближайший…
— Уйратоский клоун никогда не станет императором Барганда! — отчеканил Маклент, оборвав возмущенную речь министра. — Надеюсь, все помнят, за что и при каких обстоятельствах он был исключен из цепочки наследников?! К тому же, принц вследствие преклонного возраста и, скажем так, противоестественных наклонностей не сможет выполнить главный долг перед страной – продолжить династию! Я преобразую наше правительство в регентский совет и возлагаю на себя звание его главы. Согласно древним уложениям, у нас будет год и один день, чтобы возложить корону на голову достойного монарха. Я говорю – достойного, а не никчемной марионетки, как хотелось бы кому-то из здесь присутствующих!
