Пьер Бордаж - Воители безмолвия
Хотя Филп произнес эти слова вполголоса, Тиксу расслышал их. Жгучая ревность охватила его. Он чувствовал, что стоит ниже воина, не имея его силы и осанки. Он вновь стал простым смертным, Тиксу-неудачником с Двусезонья, который топил свое ничтожество в мумбе.
– Вы можете провести нас к деремату франсао? – тихим голосом спросил рыцарь.
– Аэрокар вышел из строя…
Тиксу сожалел, что заговорил о деремате Майтрелли. Даже если сиракузянка играла важнейшую роль для Ордена и Конфедерации, он не мог заставить себя выйти из ее жизни. Жалкое иррациональное чувство, чистый эгоизм, но в это мгновение он не испытывал ничего другого. За один стандартный день, наполненный событиями, она заняла такое место в его жизни, что пропасть предстоящей разлуки сводила его с ума.
– Посмотрим, не слишком ли повреждено такси! – воскликнул рыцарь.
Он выпрыгнул из люка аэрокара, достал из кармана сутаны фонарик и просигналил в сторону такси, висевшего темной точкой в бледном свете зари.
Через несколько минут машина села на крышу базы. Из кабины управления выпрыгнул Крауфас. Его глаза округлились от ужаса, когда он увидел количество обезглавленных трупов на металлической поверхности.
– Все нормально, рыцарь? – обеспокоенно спросил он. На тонких губах Лоншу Па появилась улыбка. Бесценный
Крауфас, под вечным выражением ужаса на лице которого крылось беззаветное мужество.
– Может ли такси нести пять человек?
– Проклятый зеленый луч сильно тряхнул машину, но она должна справиться… – ответил Крауфас, чей взгляд не отрывался от головы другого пруджа. Еще один из его соплеменников расстался с жизнью. Он подумал, что до Конфедерации, до высадки раскатта, Красная Точка была небольшой мирной планетой.
– Воин, пора лететь! Займитесь девушкой! – приказал Лоншу Па.
Они с трудом разместились в крохотной кабине такси. Воин никого не подпускал к девушке, которую прижимал к себе твердой рукой. Такси взлетело и быстро набрало высоту. Оранжанин окинул взглядом крышу базы. Его глаза остановились на теле Било Майтрелли. Во рту Тиксу появился горький привкус. Он знал Било всего несколько часов, тот был франсао Каморры, раскатта, подпольный торговец и преступник, но Тиксу расставался с другом, собратом по борьбе, отцом, данным судьбой. Глаза его увлажнились, невероятная усталость охватила его, он опустил голову, ударившись о прозрачную стенку такси.
Первые лучи рассвета разгоняли мрак. Звезды, задутые словно свечки, гасли одна за другой. Зеленоватое пламя лениво заливало горизонт, высвечивало крыши зданий, зубцы на стенах Матаны.
– Вскоре взойдет Зеленый Огонь, – пробормотал Лоншу Па. – Надеюсь, мы попадем в жилище Майтрелли до того, как люди Каморры обнаружат его труп…
Улицы запретных кварталов постепенно оживали. Люди, выброшенные из домов удовольствий, где им не посчастливилось заснуть, спешили вдоль стен, закутавшись в накидки. Мародеры, наркоманы и нищие лихорадочно обшаривали мусорные ящики в попытках найти хоть кусок пищи. Устало посмеиваясь, проститутки в прозрачных одеяниях или ажурных комбинезонах маленькими группками покидали место работы. Рободворники собирали отсосами мусор на улицах и в переулках.
Они бесшумно опустились на выжженную траву парка. Сар Било, казалось, спал, но стоило такси застыть на месте, как из кустарников с ревом выскочил огромный собаколев. Он бросился к машине и, обнажив клыки, принялся кружить вокруг нее. В его уши были вшиты микроантенны. Три охранника в желтой форме вышли из бункера, скрытого зарослями колючего кустарника. Двое были вооружены скорчерами, а третий держал пульт голосового управления.
– Пойду проверю… Ждите моего знака, – сказал Тиксу рыцарю.
Лоншу Па кивнул.
Створки бесшумно разошлись. Оранжанин проскользнул в отверстие в брюхе машины, на корточках обогнул опору шасси и вышел навстречу охранникам. Собаколев тут же обнюхал его. В холке он имел метр десять. Зверь рычал и скалился: за черными губами торчали десятисантиметровые клыки.
Когда охранники увидели Тиксу, черты их лиц, осунувшихся после ночного бодрствования, разгладились.
– Вы! Мы опасались, что это люди Глактуса… Как закончилось в Ражиата-На?
Услышав хриплый приказ, собаколев удалился от Тиксу.
– Все в порядке. Мы получили девушку, – ответил оранжанин.
– Франсао не с вами?
– Нет… Он вместе с Зортиасом отправился на заседание Каморры… Срочные дела…
Один из охранников подозрительно заглянул внутрь такси.
– Эти люди нам помогли, – быстро добавил Тиксу. – Франсао поручил мне отвезти их в Сар Било и ждать его возвращения…
Охранник с пультом зевнул. Остальные сунули скорчеры за пояс.
– Ну, ладно, идите! Я не показываю вам дорогу, вы ее знаете лучше меня. Не обращайте внимания на шары с оптическим прицелом… Я предупрежу дежурного на пульте о вашем прибытии.
– Спасибо…
После нового приказа собаколев, поджав хвост, скрылся в кустарнике. Охранники спокойно направились к бункеру. Тиксу еще успел расслышать слова одного из них:
– Надо бы на неделе организовать охоту на нищих… А то зверь совсем заскучал… Ему нужны действие и свежая кровь…
Крауфас помахал рукой, такси взмыло в воздух и быстро превратилось в сверкающую точку на горизонте.
Тиксу, Лоншу Па и Филп Асмусса с Афикит на руках направились к дому. Розово-белый фасад, колоннада у входа, окна в вишневых рамах и белая черепичная крыша напоминали Тик-су о доме его дяди: тот же тип конструкции, те же цвета, та же гармония. Стиль любимой провинции. Разница была только в размерах. Дом дяди был уменьшенной копией Сар Било, огромного трехэтажного строения с многочисленными пристройками. Увидев его сквозь вершины зеленых кипариситов, оранжанин словно вновь вдохнул ароматы детства и садов Оранжа, сладкие пьянящие запахи фиолетовых цветов, фруктов, смолистых деревьев, которые струились по улицам и площадям Фосилии. Им никто не встретился.
Сиракузянка изредка продолжительно стонала. Когда они поднялись по ступеням крыльца, у нее вдруг начался приступ лихорадки, она забилась в судорогах и едва не опрокинула воина. Филп еще крепче прижал ее к себе одной рукой, а второй вцепился в мраморный поручень, чтобы не упасть.
Лоншу Па искоса наблюдал за идущим рядом оранжанином: засохшая кровь на тунике свидетельствовала, что он принимал активное участие в схватке в пустыне. Он также заметил тень ревности на его лице, которая проскальзывала каждый раз, когда Тиксу смотрел на воина и девушку. Могучая и непогрешимая интуиция поразила рыцаря: этот молодой человек, посланец судьбы, песчинка, должен был сыграть главную роль в последующих событиях и в будущем человечества. Роль, важность которой он даже не мог оценить. Но когда рыцарь видел, что молодой человек охвачен низкими чувствами зависти и ревности, трудно было представить его в этой роли. Судьба человеческих и мутирующих рас находилась в руках незначительного хрупкого человека, которым управляли простые эмоции!.. Но кто он такой, Лоншу Па, чтобы выносить суждение? Ведь сам он некогда отказался вступить в борьбу с обстоятельствами, хотя дух его призывал идти до конца?..
Дежурный охранник открыл им входную дверь. В огромной гостиной первого этажа царил безупречный порядок: подвесные скамьи свернулись в клубок, водяные стены скупо освещались дежурными лампами, свет которых иногда выхватывал из тьмы серебристые плавники рыбок, жонильские ковры лежали на паркете из драгоценных пород дерева, столы и стулья были прикрыты прозрачными накидками.
Они направились в глубину гостиной и начали подниматься по лестнице в центральный мезонин второго этажа. Филп прикрыл ладонью рот сиракузянки, чтобы приглушить ее стоны. Она открыла глаза. В редкие минуты просветления девушка пыталась понять, кому принадлежит рука, держащая ее.
На втором этаже, привлеченные шумом, из спальни появились две сестры с Третьего Кольца и двинулись им навстречу. Они были в длинных сине-золотых ночных туниках, по которым рассыпались их черные гладкие волосы. Они широко улыбнулись Тиксу и робко Филпу, в котором сразу узнали третьего сына Донса Асмусса, сеньора Сбарао и Колец. Они не раз видели его в передачах головидения, посвященных царствующей семье. Потом повернулись и так же тихо исчезли.
Тиксу и Лоншу Па пришлось потратить немало времени, чтобы отыскать крохотный закуток на чердаке, куда можно было подняться только на гравиплатформе. Пока она с легким шипением поднималась, сиракузянка отвела руку Филпа Асмусса ото рта. Он улыбнулся ей – боже, как хороша была его улыбка! – и Тиксу ощутил горечь печали.
Платформа остановилась перед массивной металлической дверью. В стенной нише мерцали клавиши пульта. Девушка полностью пришла в себя. Прижавшись к воину, она внимательно следила за происходящим. Тело ее, закутанное в пиджак франсао, сотрясали судороги. А окруженные темными кругами глаза изредка останавливались на Тиксу.
