Дарья Кузнецова - Абсолютное оружие
Шмыгнув носом, Райш утёр его рукой и, глянув на руку, что-то неразборчиво пробормотал. И мы потихоньку поковыляли к «выходу».
— Как результаты переговоров? — осторожно спросила я.
— Нормально, можно улетать, — кивнул он. Потом остановился, недовольно поморщился и протянув руку, без видимого усилия отломил от какого-то сталагмита кусок кристалла размером с половину моей головы. — На, держи. Только осторожно, головой отвечаешь, — строго проговорил горячий.
— Хорошо. Ты только лучше молчи, а то на тебя смотреть-то страшно, а уж когда начинаешь вот так сипеть…
— Сама спросила, — возразил он.
Впрочем, горячий довольно быстро пришёл в себя, и сумел спуститься без моей помощи. Оно и кстати, я не представляла, как ему можно помочь карабкаться по почти отвесной стене.
Глава 31 Райш
Сложно вот так, с ходу, словами описать всю плачевность моего состояния. Я проклинал Ханса, согласившегося меня учить этим психо-техникам, свою самонадеянность и упорство; но эти проклятья, при всей своей прелести, не помогали. Ни самостоятельно стоять, ни самостоятельно идти, ни самостоятельно думать.
С последним было особенно трудно. Ощущение складывалось такое, что мой мозг вынули из головы, тщательно измельчили и влили обратно. Попытка же дотянуться до психополя причинила такую боль, что новых я решил не предпринимать. Утешал себя мыслью «не очень-то и хотелось».
Вот идти самостоятельно хотелось сильно. А ещё хотелось перестать чувствовать себя слабее младенца. Я был благодарен Экси, что она так своевременно оказалась рядом, но с трудом перебарывал собственную злость по этому же поводу. Одно дело — осознавать собственную слабость и пытаться её побороть, и совсем другое — когда твою слабость видят окружающие, особенно — тха-аш.
Мысль о том, что я вот сейчас в таком виде предстану перед отрядом штурмовиков, да ещё перед толпой мирных, повергла меня в ужас. И она же подстегнула, заставила организм мобилизоваться и вновь обрести способность к самостоятельному прямохождению. Что там, я даже сумел аккуратно спуститься с кристаллического конгломерата на твёрдую почву, а не рухнуть мешком.
— Ну, наконец-то! — поприветствовал наше явление замыкающий Лармес. Он вместе с троицей штурмовиков обнаружился в непосредственной близости от места нашего спуска. — Мы уж волноваться начали. Чем вы там занимались столько времени? — хохотнул он, заинтересованно меня разглядывая.
— Тем самым, — процедил мрачно, почти ненавидя штурмовика за его довольную бодрую физиономию. — Когда там сдача нормативов? Много вам осталось?
— Через пару нормочасов, должны уложиться, — пожал плечами боевой.
— Вот и укладывайтесь, — скомандовал, ни на кого не глядя, и побрёл к импровизированному лагерю.
Хотелось есть и спать, причём желательно — одновременно. Понятное дело, организму для восстановления одинаково нужно и то, и другое, но… ненавижу болезненные состояния! А так плохо мне было, пожалуй, всего пару раз в жизни, во времена бурной юности, когда мои останки по кусочкам собирал какой-нибудь талантливый хирург. С первым я так и не познакомился, а вторым был Млен.
Я уже почти дошёл до места, когда меня нагнала Экси и командирский рык Лармеса, организующего горные работы. Вокруг тут же поднялась страшная суета, люди спешили приступить к делу. Не выдержав, я рыкнул на какого-то подвернувшегося под руку штурмовика. Парень рефлекторно шарахнулся, а в следующий момент мне под мышку поднырнуло хорошо знакомое живое тепло.
Я опять недовольно поморщился от двойственности собственных эмоций. С одной стороны, такое прикосновение и попытка успокоить были приятны: за меня волнуются, мне хотят помочь. А с другой ужасно раздражали: «я что, сам справиться не могу? Не надо относиться ко мне как к слабому ничтожеству, которому нужна помощь извне!»
Так что снова пришлось промолчать. К тому же весьма своевременно дорога кончилась, и я сумел присесть на твёрдую землю рядом с единственным оставшимся неподвижным человеком — видящим Тарнасом. Впрочем, нет, не единственным; ноги вальяжно рассевшегося боевого были возложены на какого-то неподвижного человека. Приглядевшись, я его опознал: тот самый мирный, который меня всё это время раздражал.
— Это что такое? — без возмущения, скорее удивлённо уточнил я.
— Ты только обещай не убивать его сразу, — хмыкнул Тарнас. Возникшее после этих слов подозрение заставило меня очень пристально и недобро покоситься на Экси, и после этого тихонько зарычать, с гастрономическим интересом разглядывая бессознательное тело.
— Да не приставал он ко мне, — вздохнула девушка. — Он просто хотел воспользоваться моим свободным доступом к твоему телу и отравить тебя.
Я раздражённо оскалился.
— Не нравится мне всё это. Допросить бы его, но я, пожалуй, пас на ближайшие трое-четверо нормосуток, до него раньше Ханс доберётся. И к лучшему, пусть отрабатывает…
— То есть, вы уверены, что мы сможем так скоро покинуть это место? — подал голос ещё один слушатель, ранее мной не замеченный. Довольно пожилой, но всё ещё очень крепкий мирный.
Нет, это состояние совершенно выводит меня из себя! Я сейчас не просто не боец, а вообще не жилец…
— Думаю, мы сможем это сделать ещё быстрее, — скривился я, заранее смиряясь с болью, которая непременно накроет меня при неизбежном контакте с психополем.
— То есть, вы сумели пробиться через искажение?!
Ответить на глупый вопрос спокойно меня сподвигло только искреннее благоговение, прозвучавшее в голосе мирного. Оно приободрило придавленную свалившейся на меня усталостью самооценку и приятно согрело чахнущее от слабости во всём теле самолюбие.
— Вроде того, — кивнул я.
— То есть, они действительно оказались разумными? — влезла неугомонная Экси.
— Не могу сказать, — поморщившись, ответил я. — Пообещал тут кое-кому помалкивать.
И тут же тихонько зашипел от пронзившей виски боли.
Будь проклято моё упрямство и ответственность!
— Все подробности только Совету, — поспешил я закрыть опасную тему. Даже про себя вспоминать события прошедших нескольких нормочасов было больно. — Прилетят же за нами, думаю, уже сегодня. Здесь есть какая-нибудь еда, или за ней надо идти в ту пещеру? — мрачно обратился я к пожилому мирному.
— Конечно, аль-шер, — невозмутимо кивнул старик, и я уставился на него с недоумением. Да не только я, видящий тоже удивлённо вскинул брови. Вот уж чего не ожидал, так это такого обращения. «Аль-шер» на современный язык можно перевести как «мой лорд» или «мой господин»; обращение из всё тех же столь часто вспоминающихся последнее время давних времён, когда шер-лорд был правителем.
— Конечно, вкусовые качества сомнительны, да и песок вечно скрипит на зубах, но хорошо восстанавливает силы. Это не то гриб местный, не то корнеплод, — мирный протянул мне какой-то землистого цвета комок, и я машинально его взял, принюхиваясь. Пахло плесенью, а ещё точнее — грибами.
— Доктор Нолан, а… — подал голос штурмовик.
— Стыдно, молодой человек, — назидательным тоном сообщил мирный, без труда угадывая вопрос. — Вроде бы, историей увлекаетесь, а так мелко плаваете! Это уже в позднем средневековье было обращение к владыке; а изначально так называли вождя, или, по-современному, командира, которого, к вашему сведению, можно было поменять, если не устраивал, — явно привычным к лекциям тоном пояснил он.
А я наконец вспомнил, почему узкое живое лицо мирного кажется мне знакомым. Он просто здорово похудел здесь; когда я его видел, доктор мог похвастаться круглыми щеками и довольно солидной фигурой.
— Нолан Танале-Келлен-лем, — хмыкнул я, кивнув, и осторожно надкусил непонятный плод. Вкус был и вправду неприятный, — горьковатый, с лёгким налётом тухлятины, — но желудок требовательно заурчал, да и чутьё успокоило: съедобно.
Стоило отвлечься от мрачных мыслей и приступить к хоть какой-то еде, стало гораздо легче. Физических сил от этого не прибавилось, но хотя бы кисель в голове превратился в нечто, способное мыслить.
— Я тоже вас помню, Райш, — улыбнулся мирный. — Вы, помнится, здорово удивили меня своим появлением на моих лекциях; горячие нечасто интересуются историей. Я был очень рад, когда увидел, что вы попали к нам. Хотя, признаться, ваши способности к управлению психополем на осознанном уровне всё равно стали для меня большим сюрпризом.
— А как вы-то сюда попали? — уточнил я, пока мы опять не скатились на опасную тему.
— Как и все остальные, с захваченным транспортным кораблём. Почти три года назад, — старый историк вздохнул и качнул головой.
— Три года? — растерянно переспросил я.
— Мы были пробной партией, — виновато улыбнулся Нолан. — На нас защитную сыворотку отрабатывали. Нас пятеро осталось из сотни, — медленно качнул головой мирный, подозрительно блеснув глазами. — Но нет худа без добра; зато я вот похудел здорово, вряд ли дома при сытой жизни собрался бы. Опять же, знакомство с в некотором роде коллегой из числа йали, знакомым вам Стариком, здорово поддерживало. Никогда бы не подумал, что я — настолько высокоорганизованное существо, и в подобной ситуации меня сильнее всего будет тяготить не отсутствие нормальных условий для жизни, а отсутствие возможности познавать или узнавать что-то новое.
