Юлия Жукова - Сами мы не местные
Экдал глубоко вздыхает, кажется облегченно, и принимается вертеть головой, соображая, куда дальше идти. Тут из лифта является Старейшина-духовник и жестом подманивает внезапно оробевшего наемника. Я следую за ними в гостиную, где Экдалу приветливо кивает Унгуц.
– Ага, смотри-ка, кто пожаловал!
– Азамат сказал… – начинает Экдал нервно.
– Знаем, знаем, – скрипит Унгуц. – Мы твое разрешение еще утром подписали, вот. – Он запускает руку за пазуху диля и извлекает свеженький пластиковый свиток. – Держи, до конца войны можешь быть на планете, но потом чтобы в течение двух дней предстал перед Советом с невестой!
– Спасибо, Старейшина Унгуц! – сердечно благодарит Экдал и даже опускается на одно колено перед Унгуцевым креслом.
– Ладно, ладно, – усмехается старик. – Лучше Азамата благодари, мы-то люди подневольные… Иди отдохни да своим отзвонись. Ильд, малыш, проводи дядю.
Аронов сын послушно показывает Экдалу путь на кухню.
– А у него есть невеста? – ошеломленно спрашиваю я. Я же точно помню, что у него есть жена, Эсарнай.
– Ну так он же на Муданге не женился еще, нашел себе красотку на Гарнете и возит везде. А перед Советом появляться боялся, еще не одобрим, придется же другую искать, – доходчиво объясняет Унгуц. – Вот потому пока что она ему только невеста.
– Странно, – говорю. – А хом носит, как будто он легкий…
Старейшины переглядываются.
– Если только никто не смухлевал, – произносит Унгуц с веселой искоркой в глазах, – то нам и решать ничего не придется… Ох, ну и век мы с тобой застали, Ажги-хян, вона как боги изгнанников привечают, как будто порядочные люди уже не в счет!
Я снова смываюсь на кухню, пока не оскорбила слух своего духовника конским ржанием.
Экдал на самом деле явился не один, но решил не приводить всех своих людей в мой дом, а велел им разбить лагерь на плато, соседнем с тем, куда приземляются унгуцы. Там есть удобное местечко, объяснил он мне, где скала нависает над площадкой, и с воздуха не видны белые шатры и небольшой звездолет, на котором ребята прилетели.
– Так тебя проводить к остальным? – спрашиваю.
– А можно сначала чего-нибудь пожевать? – с надеждой спрашивает он.
Аристократическая скорбь с лица вся куда-то делась. Перенервничал, бедняга. Наливаю ему и детям супа.
– Где ваши родители? – спрашиваю у мелких.
– Отец на охоту пошел, – говорит Ильд. – Мать у себя в комнате.
– Ой, да я бы сам налил, – спохватывается Экдал.
– Сиди уж, – говорю. – А чего ты про брата спрашивал?
Он вздрагивает.
– Да мы… – начинает он, и весь трагизм снова возвращается в его взгляд, как будто никуда и не уходил. Ну просто Гамлет, ни дать ни взять, даром что индеец. – Мы разругались из-за джингошей. Я пытался поднять восстание, а он был против. Меня же за восстание и изгнали, чтобы не мутил воду… А потом Эндан подался в наемники и назло мне все время с джингошами работал. Поэтому, понимаете, мне важно знать, что он одумался. Что он, как и я, хочет избавить от них планету. Иначе я не смогу его простить.
– Ну если бы он не хотел с ними воевать, его бы тут не было, – пожимаю плечами, поставив перед ним тарелку.
– Этого мало, – горько произносит Экдал. – Я не могу называть братом человека, который тупо поступает, как все. Мне надо, чтобы это было его собственным решением.
Я сижу напротив него за столом и смотрю, как он ест. Он невероятно красивый и, кажется, единственный в мире человек, который может изящно есть суп. Я смотрю на его исполненное пафоса лицо и в очередной раз убеждаюсь, что ужасно люблю Азамата.
Глава 19
После того как Экдал присоединяется к прочим конспираторам, я еще часа четыре плету гобелен и слушаю сказки, которые Унгуц рассказывает Ароновым детям. Самого Арона так и нет, видать, неудачная охота, вопрос только – насколько… Вот тоже нашел время! Еще не хватало, чтобы его пришлось искать. Сейчас вот Азамат спустится, спросит, куда его братишка делся, и что я отвечу? Азамату еще один повод понервничать совершенно лишний. А телефон у Арона, конечно, недоступен, откуда в горах связь…
– Что-то надолго ребята там засиделись, – скрипит Унгуц, глядя на часы. И правда, за окном давно стемнело. – Небось уже все важное обсудили, теперь по пустякам спорят.
Я принимаю его слова как руководство к действию. Разогреваю ужин и отправляюсь наверх мужа выковыривать. Он-то наверняка как затемно позавтракал, так и не ел ничего с тех пор.
Захожу на третий этаж – а там дымовая завеса. Все сидят курят что-то несусветное: не табак, не травку, а какие-то пряности. Тянутся вязкие, сонные разговоры, Азамат уже третий раз пытается произнести слово «обеспечить», помогая себе зажатой в руке трубкой.
Я решительно распахиваю три окна подряд и, когда все оборачиваются на шум, грозно провозглашаю:
– Ужинать подано, извольте покинуть помещение!
– Лизонька, так мы еще не закончили, – начинает Азамат заплетающимся языком.
– Вы закончите, когда тут же и отрубитесь на полу, в дыму. Давайте дуйте вниз, вы же голодные и не соображаете уже ничего, окосели все!
Последнее оказывает действие: народ встряхивается и топает к лифту. Я открываю остальные окна. Людям тут спать, в конце концов!
– Суровая у тебя супруга, хе-хех, – усмехается толстяк.
– Она очень обо мне заботится, – отвечает ему Азамат, глядя на меня.
Кухня наполняется народом, и Азамат в толчее не замечает отсутствие брата. Детей я отправляю к матери с сервировочным столиком, чтобы она тут не отсвечивала. От еды все веселеют, начинают шутить, в кухне стоит громовой хохот. Я ужинаю вместе с ними, выслушивая сомнительные комплименты, потом потихоньку принимаюсь разгонять всех по койкам.
– А ты сама-то? – спрашивает Азамат, вставая.
– А я сейчас всех разгоню, помоюсь и приду. Ты ложись.
Когда он наконец уходит, я потихоньку подкатываю к Старейшинам. К этому времени внизу остались только они, решив расположиться на ночь там же, в гостиной, еще Онхновч и несколько малознакомых мне граждан, не успевших за хохотом доесть ужин.
– Слушайте, – говорю, подсаживаясь к Ажгдийдимидину, – у нас Арон загулял. Пошел на охоту, сразу как Азамат прилетел, и пока не возвращался. Я не хочу Азамату создавать повод для беспокойства, но… как думаете, с ним все в порядке?
– А он не говорил, надолго ли пошел? – спрашивает Унгуц.
– Мне – нет. Если и говорил, то сыну, а из него ж слова не вытянешь. Но вещей Арон вроде бы не брал. В смысле чтобы ночевать…
– Он местность-то знает? – встревает подошедший к нам Онхновч и шумно отхлебывает из чашки с очередным чаем из гербария.
– Откуда бы? – говорю. – Он тут вчера вечером впервые оказался.
– Ну а Азамат ему рассказал, что тут где?
Пожимаю плечами. Я понятия не имею даже примерно, было ли у Азамата время вчера с Ароном пообщаться, и совсем не хочу о своих приключениях рассказывать посторонним.
– Не знаю, удалось ли им вчера поговорить, Азамат был занят…
– Ну насчет зияний-то уж точно сказал!
– Каких зияний?.. – моргаю.
– Так называются входные отверстия туннелей, – подключается незнакомый мне мужчина, высокий и жилистый.
Я медленно перевариваю сказанное.
– То есть тут тоже есть туннели, и Арон мог в них провалиться?
– А что, неужели Азамат вам не говорил? – удивляется мужчина.
– Да я не уверена, что он сам знает.
– Ну вы даете! – фыркает Онхновч. – Вы что же, думали, такое красивое место до вас никто не занял просто так? Да если б не зияния, тут бы уже давно город стоял! Не может быть, чтобы Азамат об этом не слышал.
– Может, и слышал, я откуда знаю, – хмурюсь я. – Мне не говорил, это точно. Но он эту землю получил на следующий день, как мы поженились, ему было не до географии… Потом, он так обрадовался, когда я согласилась, чтоб он мне отдельный дом строил, – наверное, когда я место указала, решил не разочаровывать.
Я внезапно чувствую острую потребность защитить мужа, хотя самой весьма любопытно, знал он или нет. Старейшина-духовник незаметно тянет меня за рукав, и я замолкаю. Он показывает мне записку: «Успокойся, никто не сомневается, что твой муж самый умный». Нет, все-таки у меня очень правильный духовник, он действительно умеет восстанавливать мое душевное равновесие.
– Так что с Ароном делать будем? – Я возвращаюсь к более животрепещущей теме, чем репутация Азамата.
– А чего с ним сделаешь? – философски пожимает плечами Онхновч. – Если он никуда не провалился, то сам придет, а если провалился, мы его все равно не достанем. Выпадет где-нибудь в другом месте.
– Ага, через пару лет! – киваю я.
– Или сто лет назад, тут уж как повезет. Но если мы сейчас по темноте пойдем его искать, то сами все попроваливаемся, а толку никакого не будет. У нас ведь даже карты зияний нет. Так что лучше помолиться и спать пойти.
