Тайна пятой планеты - Борис Борисович Батыршин
Через несколько километров серпантин круто повернул. Пеплопад почти прекратился — почти отвесный скальный обрыв защищал их, но впереди возникла новая напасть. Лес на склоне, по которому петляла дорога, был охвачен огнём — видимо, его зажгли вулканические бомбы. Влада затормозила и совсем было собралась остановиться — но тут справа открылось узкое ущелье, куда убегала от шоссе узкая грунтовка. Туда они и свернули; колея петляла вдоль берега горного ручейка, зажатого между отвесными скальными стенами. Пепла здесь не было, и даже воздух, казалось, очистился от смрадных вулканических газов.
Проехав около километра, они обогнули завал из деревьев и остановились на укрытой со всех сторон площадке. Тропа отсюда круто спускалась к речке, и Мира, а вслед за ней и спутницы, с наслаждением смыли с себя грязь, страх и жуть этих дней. Вода была холоднющая (речка сбегала с лежащего на перевале, ледника) — но девушек это не остановило — наскоро ополоснувшись, они прополоскали одежду и развешали её на кустах сушиться. Влада отыскала в бардачке начатую пачку фруктового печенья и два вездесущих шоколадных батончика «Марс» — не слишком обильная трапеза для троих, но всё же лучше, чем ничего. Кроме минералки, Влада прихватила из раскуроченного автомата несколько бутылочек американского лимонада «Кока Кола» — в тёмно-коричневой жидкости было много сахара, и он, как и тонизирующие вещества, был сейчас не лишним для измученных двухдневной голодовкой девушек.
Прикончив свою бутылочку (стеклянную, с узкой осиной талией) Мира принялась озираться. Давшее им приют ущелье в ширину имело метров триста и тянулось вверх, к перевалу на два-три километра. Скальные отвесные стены возвышались по обе стороны метров на двести — хорошо, подумала скрипачка, что стоянка их не у подножий скал, откуда могут свалиться камни. И тут же, подтверждая её опасения, земля под ногами дрогнула, издалека долетел гул, а со склона, метрах в двухстах от их стоянки, обрушился довольно сильный камнепад. Соня ойкнула; Влада проводила падающие с обрыва глыбы, мрачным взглядом и заметила, что если уж случится землетрясение, достаточно сильное, чтобы обрушить скалы, им хотя бы мучиться не придётся — раздавит, разотрёт в порошок, и охнуть не успеют…
Несмотря ни на что, уезжать отсюда девушки не собирались. Чистая вода есть, голод кое-как утолили, пепел с неба не падает (ну хорошо, почти не падает) — не так уж плохо в их-то отчаянном положении. А что потрясывает время от времени да погрохатывает где-то за хребтом — так сейчас, наверное, по всему острову, а может, и по всей Японии трясёт и громыхает… Рано или поздно, заявила Влада, всё это закончится — и тогда они сядут в машину, задним ходом (на узкой тропе было не развернуться) выберутся из ущелья и попробуют добраться до людей. Мира её уверенности не разделяла, но соглашалась, что сейчас, и правда, не стоит трогаться с места. В микроавтобусе имелся радиоприёмник, и сквозь трескотню помех то и дело прорывался голос диктора, убеждавшего слушателей найти безопасное место и ни в коем случае его не покидать. Спасатели работают, силы самообороны (армии в Японии, как известно, нет) приведены в готовность, не падайте духом, помощь уже близка… Других радиостанций они поймать не смогли — были тому виной помехи от взбунтовавшегося обруча, или прохождению радиоволн мешали облака пепла — Мира не знала. Оставалось радоваться даже этим скудным обрывками информации, долетавшим из внешнего мира…
«Скиф-Алеф» трясло. До сих пор Дима ни разу не испытывал такой зубодробительной вытряхивающей душу тряски — разве что на вибростенде, во время переподготовки в ЦП. Атмосфера взбесилась ещё на подходе к Японским островам — на цель решено было заходить с юго-востока, со стороны под прикрытием колоссального шлейфа пепла и пыли, ежесекундно выбрасываемых в атмосферу десятком пробудившихся вулканов. Выше этого шлейфа ревели бешеные горизонтальные потоки, которые тащили за собой длинные полосы мельчайшей пыли, и как раз к ним старался прижаться Шарль — в этом адском месиве, пронизанном ветвящимися молниями, безнадёжно вязли лучи наземных радаров, как и самолёта ДРЛО японских сил самообороны, патрулирующего близ побережья острова Сикоку. Вообще-то летучих радаров должно быть два, плюс несколько истребителей-перехватчиков, но их пришлось вернуть — воздухозаборники турбореактивных двигателей наглотались вулканического пепла, и это могло закончиться катастрофой. Но и десантному боту, чьи жидкостные ракетные движки не нуждались в забортном воздухе, приходилось нелегко.
— Топливо! — прохрипел Шарль. Забрало шлема его «Кондора» было сдвинуто на лоб, и это позволяло обходиться без интеркома.
— Остаток сорок семь процентов. — торопливо отозвался Дима. — На посадку должно хватить, и ещё останется процентов пять…
Двигатели заработали после того, как «Скиф-Алеф» пробил верхние слои атмосферы и, затормозив в огненном коконе раскалённого воздуха, перешёл в горизонтальный полёт. Кургузые крылышки и плоский, напоминающий формой портсигар, корпус создавали подъёмную силу, достаточную до пологого планирующего спуска, но сейчас они не могли позволить себе такого манёвра. Резко снизившись до семи километров, Шарль врубил маршевый движок, сжиравший запасы топлива и окислителя с невероятной скоростью.
В наушниках заверещало — орбита выходила на связь. С трудом разобрав фразы, едва пробивающиеся сквозь ураганные помехи, Дима повернулся к напарнику.
— Три пуска зенитных ракет на девять часов! Дистанция восемьдесят девять, ракеты почти сразу ушли в сторону и взорвались над океаном.
— Это «Найк-Геркулесы» с военно-воздушной базы близ Куросио. — пробурчал Шарль. — Американское старьё, японцы их ещё в конце шестидесятых закупили… Пыль слепит радары, вот и палят почём зря, наугад… Сколько ещё до береговой полосы?
— Двенадцать километров. — Дима сверился с картой. — Потом сразу сворачиваем на полтора градуса к северу. Ориентир — пик Исидзути,
