Чужая тень - Ярослав Маратович Васильев
– Давай я тебя подменю.
– Ты не умеешь.
– Умею. Я много чему научилась. И для тебя сейчас – полночь, а для меня середина дня. Я встала перед тем, как здесь появилась.
– У тебя прав нет, – с сомнением ответила Марина.
– Напомнить, мне кто-то говорил – какие права в деревне? Как до педалей дотянулся, так и права. Давай поменяемся.
– Хорошо. Попробуем, а то меня и впрямь в сон тянет. Посмотрю, как водишь и решим.
Короткая перебежка по холоду Марину явно взбодрила, так что смотрела за подругой она внимательно. Пересев на водительское место, Софья тут же немного смухлевала. Перешла в «частичное состояние». Заодно с удивлением обнаружила, что джинна каким-то образом добавила контроль расхода энергии тонкой стороны. Как сильно устаёт физическое тело и как не перерасходовать силы, они с доктором Дагредом научились определять ещё там. Активный радар отнимал слишком много энергии, но если ограничиться процессорами и пассивными видеокамерами глаз, то расход микроскопический, и хватит запасов аж до утра, если не дольше. Ехать же им километров триста, это часов пять самое большее. Но самое главное – машина была в люксовой комплектации, поэтому автомобильный компьютер имел возможность подключения по блютус во время сервисного обслуживания, навигатор тоже имел радиоканал. Это было привычно и удобно. Словно управляя байком, Софья через коммутатор снимала показания, одновременно медленно набирая скорость. Ничего сложного в оборудовании не имелось, протоколы тоже оказались простые, с помощью одного коммутатора Софья бы справилась, а уж через боевой процессор разобралась за пару секунд. Дальше, чтобы снизить расход энергии тонкой стороны, сохранила протоколы в физически существующем коммутаторе, попутно навесив на него пару простых алгоритмов, отслеживающих состояние двигателя. Сама же сосредоточилась на дороге. Фары света давали не очень много, особенно когда сыпал мокрый снег, но через многодиапазонные камеры глаз воспринималась дорога как днём. Даже лучше, ведь камеры и процессор издали замечали и помечали для водителя все более-менее крупные ямы и повреждения асфальта.
– Да уж, – удивилась Марина. – Водишь ты теперь получше меня. Я вздремну, разбуди меня, когда к Алексеевскому подъезжать будешь. Интересно послушать, чего там с тобой приключилось.
Сразу как Марина уснула, Софья увеличила скорость. Асфальт намокнуть не успел, машина слушалась отлично, и управлять ей было куда проще, чем байком в потоке на улицах Железного города. Деревья мелькали чёрными пятнами, освещённые призрачным лунным светом в прогалинах лесополосы проглядывали поля. Когда показалось Алексеевское, Софья поглядела на подругу, но та так сладко посапывала, что она решила её не будить. Заехала на заправку, у сонной тётки-кассирши заказала долить полный бак и шоколадку с кофе. Шоколад был непритязательный из самых дешёвых, кофе откровенно дрянной, но пила и откусывала Софья как будто у неё в руках настоящий деликатес. В Железном городе кофе не имелось совсем, а шоколад был невероятной редкостью. Именно сейчас она не разумом, а душой поняла: вернулась домой. Ну а дальше снова под шинами зашуршала трасса. Софья справедливо рассудила, что с выключенными фарами в такую погоду она справится лучше, поэтому на обратный манёвр будить Марину тоже не стала. И лишь когда навигатор сообщил, что до Татарска осталось десять километров, встала на обочину, толкнула Марину, сама же вышла из режима киборга. И сразу навалилась усталость.
– Просыпайся, – толкнула она Марину. – Меняемся.
– А? Что? Алексеевское?
– Да нет, уже Татарск почти. Ты так хорошо спала, что я тебя будить не стала.
– Сумасшедшая.
Татарск в темноте напоминал деревни, через которые Софья проезжала, ну возможно больше в несколько раз – и всё. Ещё тут время от времени среди одноэтажной частной застройки попадались кирпичные пятиэтажки-«хрущёвки», да фонари всё-таки по большей части работали… Асфальт, впрочем, был довольно убитый: Марина хоть и ехала медленно, машину заметно потряхивало на колдобинах. Остановились они в итоге возле двухэтажного здания, обшитого сайдингом.
– На сегодня приехали, – сказала Марина, заглушив двигатель. – Пошли договариваться насчёт номера.
– Зачем? – не поняла Софья.
– Во-первых, надо передохнуть, ты на ходу засыпаешь, да и я только кажется, что бодрая. Маловато у нас с тобой опыта по трассе ночью так гонять. И не вламываться же к моим домой посреди ночи? Во-вторых, поговорить и обсудить, чего мы рассказываем, а про что молчим. Ну и на третье – на завтра у нас здесь запланировано одно важное дело. Попутно надо докупить тебе кое-что из вещей, а то приедем к нам домой, скупим полмагазина нижнего белья разом – разговоров потом у продавцов на месяц будет. А так что-то здесь, что-то там.
С комнатой решилось быстро. В это время года ездило не очень много народу, двухместный номер нашёлся без труда. К тому же час был поздний, остальные постояльцы давно спали, и душ, общий на этаж, никому оказался не нужен, мойся сколько хочешь. Софья пошла в ванную больше по совету Марины – очень уж с хитрым выражением та настаивала, да и смыть пот после дороги хотелось. И только встав под горячие струи, поняла, чего именно подруга имела в виду. Оказывается, после двух недель блуждания по лесу вот так замереть под льющейся на голову горячей водой, не торопясь намыливать кожу и потом смывать пену – ни с чем не сравнимое наслаждение. Ведь и в корабле или умывайся ледяной водой из озера, или грей себе в небольшом котелке.
В номере Марина уже приготовила ужин на скорую руку: вскрыла сыр и колбасу, вскипятила чаю. Показала Софье на кровать:
– Располагайся. Ешь и рассказывай. А потом будем думать, где и как врать.
Рассказ вышел долгим. На том, как Меро умирал у неё на коленях, Софья не выдержала. Разревелась и плакала до рвоты, уткнувшись
