Ложь и честь - Ирина Геллер
Доведенный до критического состояния снаряд врезался в еще стоявшие остатки высотного здания, взорвавшись прежде, чем упал в центр конвоя. На несколько мгновений в ночной тьме пустошей появилось настоящее солнце, разгоняя мрак и ослепляя каждого, кому не повезло смотреть в его сторону в момент взрыва.
А потом прошла ударная волна. Развалины городского квартала, по которым, растянувшись, медленно полз караван, рассыпались, не в силах выдержать подобного испытания. Вместе с ударом на тяжелые бронетранспортеры посыпались камни и обломки, стучавшие по металлу и оставлявшие в нем большие вмятины. Легкие машины и вовсе переворачивало, с крыш тяжелых платформ срывало орудийные башенки и наставленные сверху ящики и мешки. Охрану, в этот момент находившуюся снаружи, просто сдуло, искалеченными обрывками размазав по каменным стенам городских развалин.
Еще не улеглись тучи пыли от первого взрыва, как небо пересек уже второй снаряд, а за ним летело еще несколько. Тристанские артиллеристы могли накрыть весь конвой таким обстрелом, перекрывая зоны поражения по нескольку раз, уничтожив там все живое. Однако такого приказа не поступило, поэтому стреляли со значительным разбросом, так что конвой задевало только краем, окончательно превращая его в кучу неорганизованных машин с напуганными пассажирами внутри. Обстрел длился считанные минуты, каждое из орудий батареи успело сделать не больше двух выстрелов, после чего в бой уже вступили танки.
Тяжелые боевые машины бароната были оборудованы мощными отвалами, что помогали теперь пробираться через разрушения, оставленные после артиллерийского обстрела. Парные гусеницы громко скрежетали по камням и бетонной крошке, перемалывая в труху обломки древних конструкций, пока подразделения занимали позиции для ведения огня и перехвата тех, кто попытается сбежать.
— Господин, цели рассеиваются. Предположительная эффективность огня на таком расстоянии около сорока пяти процентов, — спокойным голосом доложил оператор главного орудия во время перезарядки накопительной батареи главного танкового орудия. — Расход боеприпасов для увеличения эффективности должен быть увеличен приблизительно в два с половиной раза.
— Сохранять прежнюю плотность огня. Точечное прицеливание по отдельным группам противника, — ответил координатор огня. — У нас другие указания. Наша главная задача не давать им выйти за пределы указанного сектора. Остальным займется легкая бронетехника и пехота.
* * *
— Говорит командир танка, — ожила система внутренней связи, ответив треснувшим глухим голосом офицера. — Идем на сближение. Приготовить для ведения огня вторичные орудия. Основную мощность перевести на дефлекторные щиты. Прикрываем и поддерживаем огнем ударные подразделения.
— Вас понял, господин. Ввожу соответствующие корректировки в модуль определения целей. Готовы к ведению огня.
— Принял. Ожидайте дальнейших указаний.
Тяжелые «Хорнунги», взревев мощными движками, снова медленно двинулись вперед. Широкие гусеницы с шипастыми траками прокручивались в грудах обломков и среди развалин, разбрасывая перемолотую каменную крошку. Из-за своего размера и веса сверхтяжелые танки не особенно разбирали дорогу среди городских руин, двигаясь напрямую к указанной точке, сметая оказавшиеся на своем пути развалины зданий и уцелевшие стены. Высокие корпуса с усиленной лобовой броней легко проламывались сквозь основания древних небоскребов, пробивая себе проход.
— Продвигаемся успешно. «Норды» выдвигаются к уцелевшим магистралям. Ведут бой с силами противника. Потерь и поврежденных единиц пока нет. — Согласно поступавшим на локаторы данным, штурмовые танковые части уже продвинулись вперед, по пути методично уничтожая отдельные отступавшие машины дикарей.
— Вынужден сменить курс. Эти кварталы могут рухнуть в любую минуту прямо нам на голову. Объедем по свободной трассе и вернемся на прежний маршрут, — доложил пилот танка по внутренней связи. — Сообщите остальным, чтобы случайно не обстреляли.
Танковое кольцо смыкалось, закрывая внутри себя участок городских развалин общей площадью больше шести сотен квадратных километров. По главным улицам, растянувшись длинной цепью, продвигались тяжелые танки, ведя огонь по любой цели, оказавшейся в зоне поражения, а за ними, во втором эшелоне, шли «Хорнунги», стреляя с коротких остановок по скоплениям кочевников.
Конвой распался на отдельные части буквально после первых выстрелов, понеся тяжелые потери. Как предположили офицеры контрольного штаба, это являлось одной из их оборонительных тактик, предполагавшей быстрое выход из зоны интенсивного обстрела. В какой-то степени она даже оказалась эффективной. Плотность перекрытий зон поражения от стрельбы дальнобойных орудий снизилась, приходилось накрывать все большую площадь, поскольку группы продолжали дробиться.
После этого тристанцы начали стягивать кольцо. Уже занявшим позиции группам пехоты поступило разрешение на ведение огня по всем целям, и мобильные отряды приступили к уничтожению отступающих. Началась банальная резня, в которой у дикарей не оставалось никаких шансов. Их примитивное вооружение и несовершенные визоры не могли ничего противопоставить снаряженной по последнему слову техники тристанской колониальной пехоте и выдвинутым на передний край подразделениям роботоризированных дивизий.
Отступавшие быстро оказывались под перекрестным обстрелом, а те, кто смог вырваться, натолкнулись на тристанские танки, стрелявшими сразу на поражение. Кому-то из дикарей повезло, и они еще могли спастись, бросив машины и попытавшись раствориться среди развалин. Малые группки дикарей пришлось бы отслеживать с помощью зондов, тратить время и ресурсы для тщательной слежки по всему окруженному квадрату и поиска возможных убежищ. Слишком затратно и сложно, чтобы баронат посчитал подобную операцию эффективной. Потому основной план строился на как можно более быстром уничтожении всех, кто оказался в ловушке.
Отслеживание отступавших кочевников в первую очередь шло по замеченным машинами, пытавшимся уйти из-под огня и либо покинуть поле боя, либо спрятаться среди развалин. Дроны, висевшие в небе, отслеживали каждую единицу, передавая ее координаты ближайшей группе колониальных войск, после чего следовало незамедлительное уничтожение. Теми, кто пытался уйти пешком, занималась высаженная с десантных челноков в указываемых точках пехота. А снайперские расчеты, размещенные на возвышенностях, действовали безошибочно, отстреливая убегавших словно подвижные мишени на полигоне.
Лишь отдельные группки выживших могли оказать хоть какое-то сопротивление, на некоторое время сдерживая продвижение карательных сил колониальных войск. Занявшие круговую оборону и с достаточной огневой мощью, они могли продержаться некоторое время под ударами отдельных групп колониальной пехоты, практически не имевшей тяжелого вооружения.
* * *
Аяк смотрела на все собственными глазами, но не могла поверить увиденному. Не в первый раз оказавшись на поле боя, она не представляла, что разрушительные возможности современного оружия могут достигать таких масштабов. Под артиллерийским и танковым огнем конвой погибал, не в силах даже просто защитить себя. Многоосные грузовые платформы и бронетранспортеры рвались как бумага от попаданий рельсовых и лазерных зарядов. Не обязательно было даже попасть под прямой обстрел: взрывы артиллерийских снарядов сминали машины, оказавшиеся в зоне поражения, ударной волной, убивая всех внутри резкими перепадами давления.
Она не успела. Всего лишь пары минут не хватило, чтобы добраться
