Пять секунд до полуночи (СИ) - Орлов Иван Алексеевич

Бекетт отвлеклась от монитора и посмотрела в окно. Солнце светило необычно ярко. Его лучи отражались от стеклянных поверхностей высотных зданий и разлетались во все стороны разноцветными бликами: зелёными, жёлтыми, кровавыми. Прошедший дождь прибил пыль, и даже привычной мутной дымки не было видно. Сан-Франциско простирался до горизонта.

«Как же ты огромен. Огромен и уродлив».

Взгляд Майи скользнул вниз ко входу в здание ОГК. На небольшой площади перед ним волновалось людское море.

«Может, бросить всё и уйти гулять? — подумала Майя. — После бессонной ночи ещё и такое утро. Спуститься на самый нижний этаж, открыть двери тоннеля… Десять минут пешком, и я уже буду вон за теми зданиями, далеко от толпы и криков под окнами. Надену бесформенную куртку с капюшоном, надвину его по самый подбородок. Растворюсь. Сбегу. Исчезну».

Тихий беспомощный вздох вырвался из груди, и Майя перевела взгляд на развёрнутую перед ней в полстены карту Земли. На ней густо переливались созвездия маленьких и больших оранжевых огоньков в местах массовых митингов. Вторую половину занимал красный Марс с пятью пульсирующими оспинами городов.

Почтовая программа последние полчаса настойчиво мигала принятым сообщением, и Майя, наконец, нашла время его посмотреть.

Сообщение от Хиромацу: «Ждите моего звонка ровно в девять утра. Это важно».

«От Хиромацу? Что-то он зачастил в последнее время. Видать, рейтинг падает уж слишком быстро, и СМИ не успевают поднимать его с колен», — подумала Майя и взглянула на часы: без пяти девять.

«Пять минут осталось. Это одна на выход из кабинета, три на спуск до самого низа, одна на дойти до тоннеля. И свобода…»

Быстрый взгляд на экран: «Нет. Моё место здесь». Майя быстро прибралась на столе, сняла с переносицы визи-клипсу и провела рукой по волосам, приводя их в порядок.

С опозданием в минуту появилась пиктограмма входящего вызова от неопределённого абонента. Майя снова нажала на запись и приняла звонок.

— Госпожа Бекетт, моё почтение, — на экране появилось лицо президента.

«Надо признать, в прошлый раз он выглядел лучше», — подумала Майя.

— Сегодня без потрясений? — осведомилась она.

— Хочу с вами посоветоваться, — загадочно произнёс в ответ Хиромацу.

— Я слушаю, — Майя отдала мысленную команду и включила анализатор эмоций. Лицо президента немедленно покрылось затейливым узором разноцветных точек-маркеров.

— Не ответите ли вы мне, что означает этот рисунок? — Хиромацу развернул перед камерой листок бумаги.

На нём прямыми линиями была нарисована некая фигура: острый угол внизу, два симметричных пика сверху и глубокий «вырез», нисходящий в середину многоугольника.

— Это похоже на изображение сердца, но очень схематичное, — поколебавшись, ответила Бекетт. — Это вы рисовали?

— Я. Но это максимально похоже на рисунки, которые какие-то личности оставляют на стенах зданий по всему миру.

— Чего же вы от меня хотите?

— Вы можете выдать полиции список людей, что оставляют эти знаки?

— Не совсем поняла вас, — медленно проговорила Бекетт, чуть сдвинув брови.

— Я прошу, — повторил Хиромацу, и маркеры анализатора эмоций на его лице пожелтели, фиксируя нарастающее возбуждение, — чтобы вы, используя свои возможности, выдали полиции имена людей, что рисуют эти знаки. Это очень важно. А я постараюсь для вас сделать что-нибудь полезное.

— Вы уже послали нам заявку на предоставление данных граждан? Есть решение суда?

— Хотите снова поиграть в бюрократию?

— Порядок есть порядок. И никто не должен его нарушать.

— Вы правы, но время уходит, госпожа Бекетт. Всё нынче меняется очень быстро. Пару дней назад могли вы предположить, что полмира выйдет на улицы? Я, ведь, понимаю, что для вас это такая же проблема как и для меня.

— В этом соглашусь, — ответила Майя. — Год выдался богатым на катаклизмы как природные, так и социальные. Хотя некоторых можно было избежать.

— Вы об Аргентине?

— Именно. Я надеюсь, вы представляете себе последствия этого шага. Можно было сделать то же самое, но гораздо мягче, проще и без пиковых нагрузок на… — Майя остановилась на полуслове.

— Я вас понял, — уголки рта Хиромацу приподнялись. — Вам нужна субсидия на развитие и расширение.

— Мы не торгуем своей независимостью и не принимаем подачки! — Майя чуть вскинула подбородок вверх.

— О, нет, что вы, я не пытаюсь вас купить, — тень улыбки по-прежнему гуляла по лицу Хиромацу. — Просто я хотел сообщить, что один мой знакомый аноним так доволен вашей работой, что ищет достойный способ отблагодарить ОГК. Если я не ошибаюсь, буквально секунду назад он перевёл на ваши счета около миллиона. Но, конечно, его истинная благодарность много больше. Я в этом уверен.

— Вы подкупить меня решили? — Майя задохнулась от возмущения. — Вот так просто и напрямую?

— Один мудрец сказал: «Вода времени утекает сквозь пальцы ловящего бабочку и остается в ладонях того, кто решил её напоить». Я могу и хочу напоить бабочку, но она должна прилететь, чтобы напиться.

— Не морочьте мне голову своей философией! — резко процедила Майя.

— Что есть подкуп? — Хиромацу с улыбкой взмахнул рукой. — Это целевая покупка сложновыполнимой услуги или лояльности. Я же просто прошу вас выполнить свою работу. А пожертвование — это добровольная помощь, не более. Примите и используйте на благо общества. Уверен, вы знаете, как правильно обходиться со средствами.

— Зачем они вам нужны? — спросила Майя. — Эти данные, да ещё и так быстро.

— У вас свои секреты, у меня — свои, — ответил Хиромацу, и маркеры эмоций на его лице покраснели.

— Я ценю в людях честность. Почему бы не ответить прямо? Чего вы боитесь, Лестер?

— Не могу сказать, — отрезал Хиромацу.

— Тогда я не могу помочь, — тем же тоном ответила Бекетт.

В кабинете воцарилось молчание. Маркеры на каменном лице президента приобрели багровый оттенок страха и ярости.

«Ого! Да он сейчас взорвётся!» — отметила про себя Майя, опустила взгляд на стол и взяла первый попавшийся под руку документ, стараясь двигаться спокойно и непринуждённо.

— Хорошо, — медленно выдохнул Лестер, — но я запомню это. Полиция считает, что некая тайная организация, стоящая за многими терактами, приложила руку к массовым выступлениям по всему миру. Возможно, этот знак, — он потряс листком бумаги перед собой, — метка, которой они что-то обозначают. Рисунки появляются в ночное время в разных частях света. Европа, Америка, Австралия! У вас на руках есть недоступная полиции информация, помогите найти зачинщиков или хотя бы сузить круг подозреваемых. Вам достаточно такого ответа?

— Вполне, — ответила Бекетт, откладывая документ в сторону. — Но как же разведка и служба безопасности ССП? Разве они не должны сделать эту работу?

— Не сомневайтесь, они уже получили необходимые распоряжения.

— Так в чём же дело? Присылайте официальный запрос, и мы выполним его.

— Все необходимые запросы в суд уже посланы, я перешлю вам их копии, — голос Хиромацу едва заметно дрогнул. — Но бюрократия, госпожа Бекетт! Она тормозит всё вокруг, а ситуация тем временем накаляется, именно поэтому я прошу вашего содействия. Я предполагаю, что человек не мог провоцировать беспорядки, будучи спокойным. Поднимите данные медицинских датчиков, выдайте нам список подозрительных лиц, а дальше мы уже сами. Прошу поторопиться, каждая минута на счету. Раскройте глаза и уши. Выгляньте в окно! Посмотрите, наконец, вокруг!

Хиромацу отключился. Майя закрыла глаза и рухнула на спинку кресла, сбрасывая напряжение последних минут. Похоже, у неё скоро войдёт в привычку ставить условия самому президенту.

«Мир меняется, это верно. Ладно, я помогу ему. Но не за пожертвование, а ради правды. Правда превыше всего. Что ж, если верить Хиромацу, то знаки в виде сердца появляются по ночам. Что ж, это зацепка. Ну-ка посмотрим».

Бекетт открыла базу данных, выбрала временные промежутки и дала команду выборки с сортировкой. На экране стали появляться первые данные, но их оказалось слишком много: города жили круглосуточно, лишь немного замедляя бег по ночам.