Василий Орехов - Империя наносит ответный удар
Основную массу личных вассалов Александра Михайловича составляли ученые, администраторы, губернаторы, аудиторы и прочие представители мирных профессий. Однако среди них были и офицеры. В одном исследовании, которое попалось на глаза Колхейну, утверждалось, что во многом именно из-за них Империя и демонстрировала столь необычную устойчивость при столь впечатляющей динамичности развития. Ибо каждый из них делал на своем месте максимум возможного для процветания государства. И не только внешний враг, но и любой нерадивый чиновник, коррумпированный политик или нарушающий законы предприниматель знал, что среди десятка скромных посетителей, терпеливо ожидающих своей очереди в его приемной, может оказаться человек, по одному звонку которого он может лишиться не только теплого местечка и хлебной должности, но и всего благосостояния.
Известными широкой публике вассалы становились, как правило, именно после таких случаев, поскольку хотя это в общем-то не было страшной тайной, но по древней традиции считалось, что оммаж — исключительно дело двоих: самого императора и его вассала. И, как правило, оба свято блюли личную тайну вассалитета. Поэтому-то никто до сих пор и не знал ни их точного числа, ни большинства персоналий, что являлось объектом головной боли всех внешних разведок. Ибо время от времени выяснялось, что с виду совершенно обычный человечек с крестьянской физиономией и глуповатой улыбкой способен привести в действие такие силы, что им не могли противостоять целые армии. Согласно клятве оммажа, не только вассал обязался отдавать всего себя на службе своему сюзерену, но и сеньор должен был защищать вассала всеми имеющимися в его распоряжении средствами.
Так что преданность вассалов поддерживалась не только уверенностью в своей правоте и правоте своего дела, но и убеждением, что Александр Михайлович не бросит их, если они попадут в беду, не отвернется от них, если в ходе проведения операции их постигнет неудача. В кругах, которые во всем мире было принято называть компетентными, был даже известен случай, когда для того, чтобы вытащить из вражеского логова одного человека, который, как потом выяснилось, оказался личным вассалом императора, была проведена масштабная десантная операция силами целого флота.
И если обеспокоенность Разведывательного управления в самом деле вызвана этим, то… их дела действительно плохи.
— Заметьте: прошло уже семь лет, а никто из организаторов бойни на Дальнем Приюте до сих пор не наказан, — продолжал Фробишер. — Просто невероятно! Это явный знак того, что император по каким-то причинам не может или не желает действовать по официальным каналам. Причин может быть много — от нежелания втягиваться в широкомасштабную и кровопролитную звездную войну до неуверенности в том, кто именно стоит за мятежом на Дальнем Приюте. Однако у него есть личная гвардия вассалов, готовых на любое преступление ради своего хозяина. И практика показывает, что это тайное оружие в отдельных случаях может быть куда эффективнее мощных спецслужб и огромных космических флотов. Боюсь, та ситуация, которая сейчас сложилась вокруг вашего клана, имеет как минимум некоторые признаки такого особого случая.
Колхейн хмуро молчал, глядя в свой бокал.
— Что ж, мистер Фробишер, — произнес он, — мне надо немного времени, чтобы обдумать то, что вы мне сказали. А теперь нижайше прошу меня извинить: мне, как хозяину сегодняшнего мероприятия, пора встречать других почетных гостей. Мы еще непременно побеседуем сегодня. Надеюсь, до этого времени вам не придется скучать.
— Ну что вы, мистер Колхейн! — с преувеличенным энтузиазмом всплеснул руками посол. — Не сомневаюсь, что сегодняшний вечер запомнится мне на всю оставшуюся жизнь!..
Глава 20
Приготовления к празднеству и в самом деле были королевскими. Огромная хрустальная люстра под потолком гигантского зала освещала около полусотни покрытых белоснежными скатертями столов, сервированных серебряными приборами, редкими винами и изысканными деликатесами; между столов шныряли официанты и охранники. До начала торжества гости собирались в просторном вестибюле перед банкетным залом, украшенным картинами современных мастеров и оборудованным множеством удобных диванчиков; симпатичные официантки разносили на серебряных подносах дорогое шампанское и канапе. В торце убранного тяжелым багряным бархатом фойе негромко играл струнный квартет. Несколько сот человек, связанных с кланом Колхейнов, в том числе знаменитые артисты, адвокаты, политики и спортсмены, собрались сегодня на сороковом этаже «Колхейн Индастриз», чтобы поздравить главу клана, вышедшего из войны еще более могучим, чем раньше.
Сам Колхейн стоял напротив лифтов, приветствуя выходящих из них гостей. Некоторым он величественно протягивал руку для поцелуя, с некоторыми обменивался коротким деловым рукопожатием, некоторых встречал преувеличенно любезно и лично провожал в фойе, предлагая напитки. Лишь с одним гостем он крепко, по-мужски обнялся: это был знаменитый шансонье Стив Маноло, пробившийся даже на лучшие арены Соединенных Миров, так что сейчас одно его выступление стоило столько же, сколько уютный особнячок в элитной части города. Однако Стив собирался в ходе вечера исполнить совершенно бесплатно четыре песни — он был слишком многим обязан Колхейну, и два мешавших ему продюсера навсегда исчезли именно с подачи его крестного отца, всемогущего Скалы, принимавшего самое деятельное участие в судьбе своего крестника. Сопровождавшая Маноло новая любовница, фотомодель Бьянка Фульчи, неуверенно улыбнулась мистеру Колхейну: шансонье обещал дома изувечить ее, если она допустит хоть малейшую бестактность по отношению к хозяину торжества. Мистер Колхейн любезно приподнял уголки губ в ответ.
Позади Колхейна и его охраны, шагах в шести, стояла симпатичная брюнетка с короткой стрижкой и в каком-то национальном костюме. В руках у нее была корзина с лилиями и орхидеями, и каждому проходившему мимо гостю она прикрепляла на лацкан пиджака или платье какой-нибудь цветок.
— Ой, какие красивые орхидеи! — восхитилась Бьянка, когда они с Маноло остановились перед девушкой с цветами. — Дайте мне лучше орхидею!
Брюнетка хмыкнула.
— Вы сами не знаете, о чем просите, — заговорщически проговорила она, продолжая прикреплять на платье фотомодели белоснежную лилию. — Признаюсь вам по секрету, этот сорт орхидей обычно растет на павших животных. А самые красивые экземпляры распускаются на человеческих трупах. Разорвать мою задницу!
Она так ослепительно улыбнулась, что даже отвлекшийся на несколько мгновений шансонье с интересом уставился на нее. Бьянка, которую заявление брюнетки привело в легкий шок, тут же пришла в себя и, ухватив его за локоть, поскорее потащила в вестибюль.
— Сладкая телочка, да? — тихо поинтересовался Ящер у Кувалды, указывая глазами на красотку с цветами. — Бутончик!
— Ага, — отозвался тот. — Так бы и съел всю.
— Зачем же съел? — удивился Ящер. — Лучше разложил красиво на чистых простынях и сделал счастливой. А потом еще раз. А потом еще…
— А потом еще!.. — радостно подхватил Кувалда.
— Нет, хватит, — строго осек Гиго. — Надо еще оставить что-нибудь на утро.
— В общем, как это все закончится, надо будет позвонить в ее агентство, — сделал вывод Кувалда. — Ну, которое занимается организацией сегодняшнего вечера. И заказать ее на какой-нибудь мальчишник…
— Зачем же ждать? — ухмыльнулся Ящер. — Прямо сегодня можно проводить домой. По окончании вечера.
Кувалда фыркнул. У них сегодня и без того было по горло дел с обеспечением безопасности праздника, так что по окончании вечера сладкой телочке явно грозило остаться без провожатого.
Мимо шмыгнул в банкетный зал один из метрдотелей. Зайдя за бархатный занавес, отделявший импровизированную сервировочную от зала, с ходу распорядился:
— Еще два подноса с шампанским! Гости пьют как лошади.
Два официанта, бросив распаковывать серебряные столовые приборы, взялись раскупоривать шампанское. Сам метрдотель, тяжко отдуваясь, присел на пластиковый складной стул старшего официанта, который в это время собственноручно извлекал пыльные бутылки с драгоценным вином из деревянных ящиков, наполненных опилками. Он совершенно умаялся, однако должен был проконтролировать все аспекты подготовки: на вечеринке такого уровня нельзя было упустить абсолютно ничего.
— С этими цветами мистер Колхейн хорошо придумал, — сказал старший официант, бережно передавая бутылки на раскупорку. — Стильно и красиво.
— А это Колхейн придумал? — удивился метрдотель.
— Ну, раз не мы, значит, он, — пожал плечами старший официант. — Почему нам самим не пришло это в голову?
