Боец с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир

— Забавно. Мой индекс, если я правильно понял, двадцать два из двадцати пяти, но я его как-то не ощущаю.

— Как так не ощущаешь, ты что?! — всплеснула руками дама. — Да у тебя он, можно сказать, на лице написан!

— Что значит на лице?

— А то и значит. Во-первых, всего за два месяца ты стал в Ландвилии лучшим бойцом, и такого, я знаю, здесь никогда не бывало. Во-вторых, в нашу первую встречу ты трахал меня почти два часа и даже не запыха́лся. А после в «Приюте» мы с тобой развлекались всю ночь, и тоже без всяких последствий. Да если ты хочешь знать, со мной это ни одному клиенту не удавалось. Вот!

Я почесал в затылке.

— И что? Выходит, что это и есть моё основное умение: трахать кого-нибудь раз по десять не вынимая, и всё?

— Да нет, конечно, — засмеялась Паорэ. — Есть и другие таланты. Ты просто пока их не замечаешь.

— А ты? У тебя другие умения есть?

— Есть, как не быть, — вздохнула партнёрша. — Но все видят только одно: мою ненасытность с мужчинами. Кто ж знал, что Флора настолько усилит эту особенность? То, что на нашей планете происходит со всеми женщинами только раз в десять дней, со мной происходит здесь постоянно. Я просто не могу без этого обходиться. Мне постоянно нужен мужик, и лучше чтобы такой же, как я, чтобы без передышки, всю ночь. Но кроме тебя здесь таких просто нет. Одни слабаки кругом!

— А как же деторождение?

Этот вопрос я просто не мог не задать.

А дама не могла не ответить.

— Не заморачивайся, — отмахнулась она. — Всем шлюхам здесь делают стерилизацию. Действует два с половиной года, потом повторяют. К тому же все местные самцы не подходят мне генетически. Трахаться могут, зачать не способны. Это подтвердили три разных «мастера», не верить им было бы глупо…

Какие «мастера» её проверяли, как складывалась её здешняя жизнь, как она узнала обо мне — об этом Паорэ тоже рассказывала, но эти сведения требовалось проверять. Слишком уж необычными они выглядели, слишком уж подозрительными, а кое в чём даже пугающими…

** *

Своё чудо-оружие я показал Гасу на четвёртый день путешествия. Правда, стрелять не стрелял — жалко было патронов, да и вообще, толку от такой демонстрации чуть. Приятель и сам всё видел в кабинете Салватоса. Единственно что спросил: «А почему на него искажающее поле не повлияло?» Ну, я ему в ответ свои соображения и выложил. Типа, что скорость у дроби и пуль существенно выше, чем у арбалетных болтов, так что для защиты от рельсотрона наше искажающее поле не подойдёт, а вот от плазмы и лучемётов — вполне.

Напарник остался доволен. Такое полезное свойство дорого́го сто́ит. Для кое-кого в Империи оно может оказаться весьма неприятным сюрпризом.

А ещё он припомнил другую чрезвычайно важную вещь:

— Ты, кстати, знаешь, сколько наместнику лет было?

— Не-а.

— Я вот тоже не знал, а когда мне сказали, чутка́ прифигел.

— Ну и сколько же?

— Больше двухсот.

— Шутишь?!

— Ни разу! Я после специально выяснил. Почти всем баронам, военным начальникам, многим городским богачам, наместникам, всем им, по факту, за сто или больше. А князю, как говорят, так и вообще за триста, но выглядит, максимум, на тридцать пять, такие дела.

От удивления я аж присвистнул. С учётом того, что один год на Флоре почти совпадал со стандартным, а тот был больше земного примерно в три с половиной раза, то получалось, что местные на́большие жили практически столько же, сколько и всякие там ветхозаветные Мафусаилы, Нои и прочие. Тут, безусловно, было о чём поразмыслить…

Самую любопытную и многообещающую гипотезу Гас выдал, можно сказать, с налёта:

— А знаешь, чем они все друг на друга похожи, а?

— Нет.

— Тем, что все они закреплённые, — поднял он вверх указательный палец. — Смекаешь, в чём фишка, камрад?

— Ещё бы, — потёр я внезапно затёкшую шею…

Глава 15

При нашем темпе дорога до северных территорий занимала дней двадцать. А вот притыренных в карете продуктов даже по самым скромным подсчётам хватало лишь на неделю. Хочешь не хочешь, требовалось где-то затариваться. В первые дни никто об этом даже не помышлял, а вот на пятые сутки, когда мы удалились от Ландвилия достаточно далеко, вопрос безопасности так остро уже не стоял. Оставалось только найти подходящее для «набега» сельское поселение.

Какое конкретно, решали на первом привале. Гас и Паорэ по этому поводу даже поспорили. Начертили на песке «типа карту» и начали выяснять, в какую из двух деревень наведаться. Напарник настаивал на той, которая ближе и больше. Дама же утверждала, что другая, хотя и поменьше, и ехать туда надо дольше, но нам она выгоднее. Их спор разрешил я, встав на сторону «слабой женщины». И вовсе не потому что это была «моя женщина», а потому что её аргументы показались мне более убедительными.

— Ближняя деревня баронская?

— Да.

— А дальняя княжеская?

— Именно.

— Значит, мы едем в дальнюю.

— Почему в дальнюю? — не понял приятель.

— Потому что за пришлыми в княжеских поселениях следят меньше. И если доносят, то пока эта инфа до нужных ушей дойдёт, она уже сто раз устареет…

В селение отправился Гас. Не слишком довольный, потому что в попутчицы ему навязали Нуну, сказав, что один он будет вызывать подозрение, и кроме того девушке требовалась новая обувь, старая, оставшаяся от Нуния, была ей великовата.

— Надеюсь, хоть разговаривать там начнут, — пробормотала им вслед Паорэ.

— Пофиг! Главное, чтобы дело сделали, — не согласился я с ней.

На привал мы остановились примерно в двух тинах от поселения.

«Фуражиры» вернулись спустя полтора часа. С собой они притащили два мешка крупы, каждый фунтов по пять, мешок овощей и свёрток с вяленым мясом.

Гас отчего-то выглядел мрачным, а Нуна, наоборот, радостной.

Сперва я подумал, что это она из-за новой обувки — небольших башмачков, пусть ношеных, но с виду ещё достаточно крепких. Оказалось, ошибся. Этой же ночью, в перерыве между развратом, Паорэ шепнула мне: «Нуна сказала, что к ней там какие-то трое кренделей клеились. Так Гас их так отдубасил, что они потом на карачках ползали. А после пообещал, что если хоть кто-нибудь его девушку тронет, он разнесёт всю деревню».

На следующий день я имел с Гасом нелицеприятный разговор.

— Гас, что за дела?! Мы ж договаривались, чтобы всё было тихо-мирно. Какого хрена вы там поцапались с местными?

— Да ладно тебе, камрад. Разве это поцапались? Пара пинков, ничего серьёзного.

— Они же могли проследить за вами. И я не удивлюсь, если ещё и запомнили, и разговоров об этом будет теперь на неделю, а то и на месяц.

— Не бери в голову. В деревне так завсегда. Как чужаки появляются, их сразу же задирают. Так что нормально. По рогам получили и успокоились, обычное дело…

Так или иначе, но скорость передвижения мы увеличили. На всякий пожарный. И в следующие двое суток отмахали уже не двести тин, как обычно, а триста.

А потом дамы потребовали для себя «банный день». Мол, надоело уже быть такими зачуханными, надо найти какую-нибудь речушку и хорошенько помыться и постираться.

Мы с Гасом не возражали. Поскольку тоже об этом подумывали, но пока без напряга: в наших условиях грязь — привычное дело, засохнет — сама отвалится. Гораздо важнее была «конспирация».

По дорогам мы почти не передвигались. Всё, в основном, по просекам, тропкам, а то и вообще прямиком через лес, выдерживая только общее направление. И, как это ни удивительно, ни разу ни с кем на пути не столкнулись. Ну, за исключением той деревни, в которую Гас и Нуна ходили за продовольствием.

Помывку решили организовать в середине дня. Подходящая речка нашлась как раз на втором переходе. Лагерь, правда, разбили не прямо возле неё, а на отдалении в три четверти тины. Хрен знает, кто может шариться по берегам. Лучше, как водится, перебдеть.