Возвращение к звёздам (СИ) - Лопухов Константин Константинович

Потом ребята готовили корабль к взлёту: ещё раз проверка груза, проверка, тестирование и калибровка (если надо) всех систем. Заняты оказались все. А во второй половине дня снова вернулись к проблеме: Как не сдуть базовый лагерь? Уже при взлёте. Ведь двигатели "лаптя" дуют не хуже, чем двигатели "канистры"! Что-то надо оттащить… Проще всего, как это ни парадоксально, сам "лапоть". Для этого в бруствере был оставлен небольшой проход, строго по продольной оси корабля. Там, за этим проходом, в грунт вбили небольшую, но прочную сваю, в народе — "кол", некоторые добавляют: "осиновый", хотя на самом деле, конечно же, титановый. К "колу" подцепили лебёдку и уже этой лебёдкой подтянут корабль, отведя его от базового лагеря. А брешь в бруствере закроют специальным экраном, привезённым "канистрой".

Но всё это позже, а сейчас экипаж, уже облачившийся в скафандры, собрался в кают-компании базового лагеря. Вот и настала минута прощания с домом. Неудобным, тесным, но тем не менее домом, который почти две недели хранил их от космического вакуума, убийственных излучений и жара раскалённой на солнце лунной поверхности. Ребята аккуратно сложили на столе свои галстуки: пять красных, пионерских и один зелёный, скаутский, от Джона. После, каждый из них расписался на стене палатки. Это ещё один лунный обычай: первый экипаж, установивший в этом месте базовый лагерь, расписывается на его внутренней стене рядом со шлюзом и пишет там дату начала и окончания экспедиции. И даже потом, через годы, когда этот модуль выйдет из строя, участок стены с их подписями не пропадёт. Его аккуратно вырежут, поместят под стекло и он будет висеть на стене в кабинете начальника лунной базы.

Они стояли какое-то время, глядя на свои подписи и Люся неожиданно толкнула плечом Джона:

— Эй! Кто-то обещал сказать про маленький шаг одного человека[4]… Давай, а то твои же не поймут!

Джон только покачал головой:

— Всё намного серьёзнее… было время, когда мы перестали летать в космос. Забыли обо всём в наших земных склоках. Но вы не забыли! И вы снова двинулись по этому пути. Вы…

— Мы, — поправил его Влад.

— Да, мы! Мы снова возвращаемся к звёздам! И однажды настанет день, когда мы к ним полетим! И я горд, что мне, представителю Соединённых Штатов, довелось участвовать в этой работе.

— Да уж! — вздохнула Лена. — Думали, будет тут как в песочнице, а получилось… И реактор древний запускали, и с ксеносами пообщались!

После этого они синхронно повернулись в сторону кают-компании и синхронно отдали пионерский салют. И так же молча прошли в корабль и дальше, наружу. Последним, согласно инструкции, выходил Влад. Он закрыл входной и выходной люки собственного шлюза базового лагеря и выходной люк корабельного шлюза, через который лагерь был связан с кораблём. После чего дал команду на отстрел. Раздалось шипение, пришли в движение захваты и рукав, соединявший корабль с лагерем, отделился от "лаптя".

В базовый лагерь они в этот раз больше не вернутся. По обычаю, уходя, они оставляли тут запас воздуха, еды и воды, способные поддерживать шестерых человек в течение трёх дней. "Как в таёжных заимках, — прокомментировала этот обычай Лена, — только там вместо воздуха и воды дрова.". Теперь на всех лунных картах это место будет обозначено как точка аварийной стоянки. На всякий случай. Вот только все были уверены, что в таком статусе площадка пробудет не долго. Слишком уж много тайн хранит в себе старинная лунная база "Федерация" и далеко не до всех удалось добраться Первой пионерской космической экспедиции.

---------

[1] наши лжеучёные — члены Комиссии по лженауке, кто ж ещё?

[2] Комитет — КГБ

[3] контакты третьего рода — встреча и непосредственное общение человека с пилотами НЛО. Включая, но не ограничиваясь: похищение, передача информации, подсадка имплантов, исцеление, медицинские опыты, изнасилование и прочая и прочая.

[4] Кто-то обещал сказать про маленький шаг одного человека — Намёк на слова Нила Армстронга, первого человека, ступившего на поверхность Луны: "Это маленький шаг одного человека и огромный шаг для всего человечества!".

Глава 24, в которой юные космонавты становятся жертвами жестокой диверсии, а на Земле начинаются чистки

Кратер Страбон, поверхность Луны возле корабля Ла-20-ЛП, чуть позже

Ещё один прощальный ритуал: сфотографироваться на фоне корабля… Традиция, старая, как сама фотография, правда сейчас вместо фотографии делают голограмму. Для этого довольно громоздкое голографическое оборудование установили на автобот, автобот загнали в нужную позицию, проверили как корабль и вся команда влезает в "кадр"… в смысле, в поле зрения голографического аппарата. Лене осталось только нажать кнопку…

— Ой, волосы выбились…

И она поправила рукой в скафандровой перчатке выбившийся из-под подшлемника[1] локон. Ксеносы не врали: мембрана, которой они снабдили её шлем взамен выбитого стекла, воздух удерживала намертво, а вот руку, чтобы нос почесать, например, пропускала свободно.

— Ну вот, — проворчал Джон. — А ведь нас автобот постоянно снимает. Представляешь, как все эти из лунного заговора с цепи сорвутся?!

— А что за лунный заговор? — удивилась Лена.

— А ты не знала, разве, что Аполлоны на Луну не летали. Это всё в Голливуде снимали, — так же ворчливо ответил Джон.

— Погоди, но ведь сейчас, когда мы снова прилетели… — удивилась было Света, но Джон её перебил:

— А мы тоже никуда не летали. Мы сейчас в Каракумах, или где там, в павильоне, всех разыгрываем.

— Маразм, — выдал вердикт Аскар.

— Товарищи! Давайте быстрее сфоткаемся и продолжим работать! — влез Влад.

Ну что поделать, не доверял он творению ксеносов, заменившему выбитое стекло в шлеме Лены. Даже если эти ксеносы всё сделали по честному, без подставы, кто знает, какой у этой плёночки ресурс? Потому и был категорически против, чтобы она участвовала в общем фотографировании. Уломали его двумя аргументами: во-первых, тем, что это примета плохая, если все на фото будут, а Лена нет, а во-вторых Сапфира заверила, что плёночка до Земли продержится без проблем. Но всё равно, Лене разрешили выйти только чтобы сфотографироваться! И это было общее решение экипажа. Та хотела что-то возразить, но… вдохнула, выдохнула и сказала:

— Ладно, ребята, пожалуй мне и правда, хватит влипать в проблемы.

Правда, сделали ещё не одну, а две общие голограммы. Вторая — с Сапфирой, протаявшей на плече у хозяйки. Потом Лена и Аскар ушли внутрь корабля. Аскар как дежурный пилот, контролировать перемещение "лаптя" изнутри, а Лена — от греха подальше, дабы не искушать лишний раз судьбу и царящий вокруг космический вакуум. Остальные шли рядом с кораблём, который медленно-медленно, за пол часа преодолел с помощью дедовской лебёдки (пусть и с электрическим приводом, компьютерным управлением и прочнейшим пластиковым тросом, но всё равно дедовской) двухсотметровый участок до взлётной площадки. Что поделать! Рождённый летать — ползает с трудом.

Потом была довольно долгая и муторная операция по заправке корабля. Раскатать магистраль для топлива, подсоединить к кораблю, подсоединить к "канистре", продуть азотом… и пол часа насосы качают жидкий метан по пятидесятиметровой магистрали. Почему так долго? Так ведь это вам не пару десятков литров в бензобак залить, а несколько тонн перекачать. Потом метановую магистраль отсоединяют, продувают азотом и всё повторяется с жидким кислородом. А почему для каждого бака своя магистраль? Нельзя, что-ли, обойтись одним шлангом? А потому, что у каждого свои разъёмы. Чтобы не перепутать и ни при каких обстоятельствах не закачать в кислородный бак топливо и наоборот.

Потом все зашли в корабль и экипаж получил час отдыха. Все спали.

Кратер Страбон, кабина корабля Ла-20-ЛП, 31 июля, вторая половина дня по московскому времени