Илья Бриз - Караван к Наташке

— Ты уверен?

— А даже если и нет? Все, решено — Адам!

— Как скажешь… папочка, — не преминула подколоть Сюзанна и, запустив на панели редактирование данных, набрала имя.

В этот момент пискнул соседний репликатор.

— Здесь, получается, — Затонов ткнул пальцем в розовую букву «Ж», — девочка?

— Ага, — ответила своим любимым словом девушка.

— Эта будет Евой, — безапелляционно заявил Затонов. — Не будем уходить от исторического стандарта, даже если он на самом деле вымышленный.

— Как скажешь, мой хороший, — согласилась Сюзанна.

Они ещё долго ходили по «роддому», как обозвал этот зал подполковник, и набирали на панелях первые пришедшие в голову имена. Конечно, можно было, спокойно сидя в креслах у себя в каюте, поименовать всех «зачатых» сегодня модификантов через сеть базы. Но они почему‑то посчитали это неправильным. На третьем десятке фантазия у Затонова исчерпалась — в голову лезли уже использованные сегодня имена. Библейских в его лексиконе оказалось удивительно мало. Девушку тоже хватило ненадолго, и тогда они стали вспоминать исторические личности, стараясь выбирать более–менее благозвучные.

— Пастор? — с явным сомнением повторил подполковник. — Не пойдёт — в русском языке у этого слова своё значение. Термин, произошедший от пастуха. И ещё фамилия такая есть. Пусть будет… Герхард.

— Немецкое имя?

— До лампочки! Лишь бы не повторялось.

Прервались на обед, ожесточённо споря и вспоминая имена всех народов Земли, но к компьютеру за помощью принципиально так и не обратились. Разве что распечатали таблицу размещения аппаратов в зале и от руки вписывали в пустые рамочки новых модификантов. И очень удивились, когда вся таблица вдруг оказалась заполнена.

— Странное какое‑то чувство, — признался Затонов, окидывая взглядом ряды работающих репликаторов, — через шестнадцать недель… — он прервался, вопросительно глядя на девушку, и после её подтверждающего кивка продолжил, — появятся маленькие детишки, будут пищать, сучить ручками, ножками…

— Пашка, какие ручки–ножки? — перебила его Сюзанна. — Чем ты слушал, когда я про внутриутробное развитие модификантов тебе рассказывала?

— Ну, поумнее будут, только самые необходимые органы… — начал перечислять подполковник.

— Именно, что только самые необходимые! — рассмеялась девушка. — Разве конечности к таковым для только что родившегося младенца относятся?

— Чего? — переспросил донельзя удивлённый Затонов. — Они родятся без рук, без ног?

Сюзанна за руку, как маленького, подтащила его к рабочему столу и вывела на экран анимированную презентацию проекта. Подполковник настолько удивился, что не сразу захлопнул открывшийся рот.

Это человеческий ребёнок?! Какой‑то вытянутый и чуть приплюснутый колобок. Если приглядеться, можно было заметить у более толстого конца чуть выступающие контуры носа с двумя дырочками, еле изогнутая прорезь — маленький безгубый рот — углубления по сторонам — уши? — и вогнутости кожи на месте глаз. А там, где должны быть конечности, были только немного выступающие припухлости.

— Они очень быстро растут — почти полноценные ручки и ножки вырастут уже к трём месяцам, — пояснила девушка.

Колобок на экране вытянулся ещё больше, полностью оформилось лицо с открывшимися глазками — по первому впечатлению Затонова, несколько большими, чем у землян — густо обросшая волосами голова отделилась от туловища шеей, припухлости вытянулись сначала короткими культяпками, потом из них выросли ладони и стопы с маленькими пальчиками, появились локти–коленки. Через минуту с монитора улыбался почти обычный трёх–четырехлетний малыш с чуть вытянутыми большими голубыми глазами.

— Это мальчик или девочка? — поинтересовался подполковник, все равно чувствуя какую‑то неправильность в изображении.

— До пяти лет разницы во внешнем виде практически нет. Да и потом можно определить только по фигуре — более широкие бедра у девушек. Грудь у них начинает расти только в двенадцать–тринадцать. Примерно в этом же возрасте появляются явные различия в лицах — все‑таки челюсти у мужчин сильнее, кости черепа чуть толще.

— Стоп! — воскликнул Затонов, разобравшись, наконец, в своём ощущении неправильности. — А где пупок?

— Волки съели! — хмыкнула Сюзанна. — Генные инженеры посчитали пупок излишним на поверхности тела и вывели пуповину через анальное отверстие.

Мягко говоря, офигевший подполковник только почесал затылок и задал вопрос, подсознательно беспокоивший его все последние дни:

— Слушай, Сюзи, а как мы с ними со всеми справимся? Совершенно не представляю, как обращаться с маленькими, да ещё в таком огромном количестве.

— В документации по проекту сказано, что они должны быть очень спокойны в первые месяцы, а потом… — капитан Мартинес тяжело вздохнула, — потом все равно придётся отправить их на Наташку.

— Н–да… — протянул Павел, а затем вдруг вскинулся: — Мы здесь на сегодня закончили?

— Теперь три с половиной месяца только контроль и проверка наличия расходников. А потом начнём готовиться к родам.

— Ну тогда… Помнишь, что ты мне сказала после объяснения о ментопривязке?

— Почти месяц назад? Я много чего тогда говорила… — она заметно напряглась. — Ты в претензии?

А вот подполковник наоборот, расслабился и широко улыбнулся:

— Ещё в какой! На счёт честного человека, обязанного жениться. Ну не могу же я после свадьбы привести девушку в каюту заштатной лунной базы? Давай‑ка прогуляемся — кое‑что покажу.

Сначала они поднялись на жилой уровень базы, затем одна из стен широкого коридора неожиданно протаяла большим проёмом–гермозатвором. За ним оказалась квадратная комната со стоящим в центре каким‑то непонятным ослепительно–белым транспортным средством без верха, но с большим наклонённым внутрь лобовым стеклом.

— Садись, — он предупредительно распахнул перед девушкой дверцу, — прокатимся с ветерком.

— Куда? — в Сюзанне появилась какая‑то подозрительность.

— Увидишь, — многообещающе заявил Затонов, устраиваясь в соседнем кресле.

Машина чуть приподнялась на генераторах тяги, проем сзади затянулся, а впереди появился другой, открывая чуть наклонённый вниз туннель. На кабриолете вспыхнули яркие фары–прожекторы, и он начал медленно разгоняться. И действительно, как пообещал Павел, появился ветер. Он со свистом бил в лобовое стекло, но в салоне только лишь ворошил волосы. Через пять минут машина плавно притормозила и опустилась в точно такой же комнате–тамбуре, откуда они выехали. Подполковник обошёл длинный капот, открыл пассажирскую дверь и церемонно протянул Сюзанне руку. Не успела она подняться, как вдруг оказалась подхваченной крепкими мужскими руками и услышала:

— Милая, закрой глаза, пожалуйста.

Девушка послушалась и почувствовала, как её куда‑то несут. Несколько толчков — открывание плечом дверей? — проходы через большие, судя по ощущениям, комнаты. Первое, что ощутила Сюзанна, это запах. Розы? Тюльпаны? Непонятно, но аромат был очень приятный. Она не выдержала, открыла глаза и ахнула:

— Пашка! Родной! Спасибо! — чмокнула его в щеку, вывернулась из мужских рук, приникла к перилам балкона и, крутя головой во все стороны, стала осматривать все это великолепие.

Они находились на четвёртом этаже донжона средневекового замка. А прямо за могучими каменными стенами плескалось озеро. За ним лежала долина. Совсем маленькая, не больше пяти километров в диаметре, но, на первый взгляд — почти точная копия Райской или Эдемской на Наташке. Вот только освещала эту долину сверху не местная звезда Инти, а, судя по мягкому желтоватому оттенку, земное Солнце. Конечно, это была где‑то на куполе закреплённая мощная лампа с соответствующим спектром, но снизу небо казалось настоящим. С одной стороны от замка на поле–клумбе распространяли вокруг аромат цветы, с другой тянулись вверх саженцы — полгода, год, и будет прекрасный большой сад.

— Пашенька, это чудо! Настоящее чудо! Теперь меня совсем уже не пугают годы здесь с тобой! Где лестница? Побежали купаться!

— Ну да, побежали, — пробурчал он, — лестница крутая — сверзишься ещё, ноги переломаешь. Зачем я, спрашивается, гравилифт ставил?

— Аста, ты что, решила перетаскать в мою постель всех девчонок, на кого твой благосклонный взгляд падёт? — спросил Кирилл утром, когда очередная симпатичная воительница уже покинула их шатёр.

— Не всех, — без тени смущения чуть покачала головой принцесса, аккуратно сворачивая свои длинные иссиня–чёрные волосы в тугой кокон, — только тех, кто сами пылают желанием весьма близко познакомиться со своим герцогом.

— Что значит, пылают? — удивился Кирилл, — сама же говорила, что я особо в этом деле ничем не отличаюсь от других парней.

— Говорила, — не стала отрицать леди Астория, — но… — она прервалась и сама чуть задумалась. — Понимаешь, даже не знаю, как объяснить. Раньше я этого не замечала, но рядом с тобой, пусть и на самой грани восприятия, возникает какое‑то удивительное чувство… как будто ввысь, к обещанным богами звёздам поднимаешься. Да и… — принцесса опять замолчала, долго смотрела ему в глаза, не зная говорить или нет, но все‑таки решилась: — Меж девчонок в войске разговоры странные ходят. Мол, если освободим Сангарию, то когда твоё время придёт, то поможешь им с ребёночком.