Карен Тревис - За чертой

Она ни на чьей стороне, и принимать решения он должен сам. И оправдывать их тоже.

— Я, знаете ли, никогда не прыгал с парашютом, — заметил Райат.

— Заткнись, — бросил ему Баренкоин. Одноразовые костюмы висели на выдвижной перекладине, готовые к выбросу в открытый космос при открытии соответствующего люка. Линдсей чувствовала себя куколкой тутового шелкопряда, которая ждет, что ее вот-вот бросят в кипящую воду. Она настояла бы на том, чтобы отключить передатчик связи между костюмами, но им нужно было слышать друг друга.

Еще у них в распоряжении были старые рации — никакого ИИ или автоматического переключения режимов. Линдсей очень надеялась, что в нужный момент сможет вспомнить, как с ними управляться.

Похоже, Баренкоину удалось прекратить ворчание Райата. Он отличался удивительной даже для морпеха грубостью, а еще безжалостно подкалывал Беннетта. Наверное, нервы.

— Тридцать секунд до выброски, — сказал в наушниках голос пилота.

Я умру, подумала Линдсей.

— Двадцать секунд.

Я не вернусь. Как я раньше не подумала?!

— Пятнадцать секунд.

Зациклилась на одном. Эдди, прости меня.

— Десять.

Но в конце концов…

— Девять. …я буду…

— Восемь. …с Дэвидом.

— Семь.

— Эд, помоги, — сказал Баренкоин.

— Шесть.

— Эд, я хочу писать!

— Пять.

— Пробкой заткни.

— Четыре.

— Эд, мы еще здесь?!

— Три.

— Да пошел ты, Март.

— Два.

— Заткнитесь, — рявкнула Линдсей.

— Один. Зеленый свет. Пуск. Ей показалось, что она падает.

Пена брызнула внутрь костюма, и через несколько секунд Линдсей оказалась в мягкой, но надежной колыбели из полисиликата. Она еще падала, хотя мозг говорил, что, должно быть, уже приземлилась. Она видела тонкий трос, который привязывал ее к майале. Если бы она собралась с духом и обернулась, то увидела бы Беннетта и остальных, которые, как бусы, были нанизаны на тот же трос.

Человеку нужен пол. Нужен даже больше, чем представление, где верх, а где низ.

Не полет, не катапультирование из кабины самолета, не выход в открытый космос со страховкой, а что-то совершенно иное — абсолютный физический ужас, который только усиливался оттого, что Линдсей не ощущала гравитации.

Лишь бы не стошнило. Она закрыла глаза. Каждый костюм имел автопилот, но доверять ему трудно, когда ты упакован в пластиковый мешок с пеной и все твои мысли только о том, как бы он не сгорел от трения в атмосфере. Она слышала почти непринужденную болтовню ребят. Баренкоин перестал дразнить Беннетта — все были заняты.

— Солнечный Луч, вызывает Лаброс-Два, прием, — сказал голос Куруши.

— Ух… Солнечный Луч на связи, прием, — отозвалась Линдсей.

— Просто проверяю, конец связи.

— Я тоже здесь, — сказал Райат, но никто ему не ответил.

— Солнечный Луч, ожидайте вращения костюма, — сказала Куруши. — Осталось недолго. Конец связи.

Время текло как-то прерывисто. Двести километров — чертовски долгий путь. Линдсей ощутила резкий толчок — костюм отделился от троса и переключился на внутреннюю навигацию. Какое-то время Линдсей смотрела на другой костюм — чей? — а потом почти все заслонил Безер'едж.

Костюм перевернулся — она оказалась на спине. В этом были свои плюсы и свои минусы. Плюсы — термозащитный материал правильно распределился по костюму. Минусы — она падала в пустоту и не видела никаких ориентиров. Линдсей принялась считать. Они на высоте примерно пятидесяти тысяч метров.

— Малый Солнечный Луч вызывает Солнечный Луч. Начинается самое сложное. Конец связи, — сказал Беннетт, и Линдсей ощутила тепло. Может, ей мерещится?

В нескольких дюймах от ее позвоночника и внутренних органов, за тонким слоем эластомера и мягкого стекла температура достигала ста градусов по Цельсию. Костюм снаружи разогрелся, как метеорит. Не думать об этом… Линдсей была готова зажарить себя в микроволновке, лишь бы убить Шан Франкленд, но сгореть при входе в атмосферу — это уже перебор. Слишком медленно.

Она не могла дотянуться до ядерной ракеты, спрятанной в ногах, потому что пена облепила УРУ так же, как и ее саму.

— Солнечный Луч вызывает Малый Солнечный Луч, — сказала она в микрофон дрожащим голосом. Вибрация и ускорение свободного падения становились почти невыносимыми. Пусть ребята думают, что она испугалась, все равно. В такой ситуации только псих или Шан Франкленд не наложили бы в штаны. — У м-меня тут телеметрические показатели. Сколько до пункта назначения? Конец связи.

— Солнечный Луч, говорит Малый Солнечный Луч, почти приехали, конец связи.

Линдсей закрыла глаза. В своем гробу из койки и звукоизоляционной ширмы она всерьез думала о смерти. Теперь она примеряет другой саван, а ей нет еще и тридцати. Нечестно.

Она как раз думала о том, что Шан Франкленд наверняка сказала бы ей: да, мир несправедлив, успокойся и живи дальше, когда ее тряхнуло так сильно, что чуть не раскрошились зубы. Это раскрылся парашют. Десять тысяч метров. Линдсей моргнула. Облака. Вспышки радужного сияния. Господи, пожалуйста, дай мне приземлиться на твердую почву, не хочу угодить в зыбучие пески… — взмолилась Линдсей.

Через минуту или около того она…

Воздух вышибло из легких. Линдсей покатилась — не потому, что помнила уроки катапультирования, а просто потому, что не ожидала такого скорого столкновения с землей. Земля была вполне твердая, и дисплей в ее шлеме говорил, что она в одном километре от Константина. Линдсей почувствовала, что стала легче — освободилась от термощита.

— Солнечный Луч на месте, отбой, — провозгласила она.

— Малый Солнечный Луч на месте, отбой.

— Малый Солнечный Луч, назовите координаты, отбой, — взглянуть на биоэкран на ладони она не могла, не выбравшись из костюма.

— Малый Солнечный Луч, два к югу от цели, не вижу ориентиров, отбой.

— Лаброс два, три к юго-юго-западу от Константина, отбой, — сказала Куруши.

— Лаброс-три, юго-юго-запад от цели, вижу Лаброс-два, отбой, — подал голос Чахал.

Пауза, помехи, голос Баренкоина:

— Лаброс-четыре у цели, Малый Солнечный Луч вне зоны видимости. Подождите… Солнечный Луч, я рядом с вами, отбой.

— Лаброс-пять, вызывает Солнечный Луч, где ты, Райат? Отбой.

— Мать вашу… — Голос, пусть и неимоверно дрожащий, вне всякого сомнения, принадлежал Райату.

— Малый Солнечный Луч, вижу Лаброс-пять, отбой, — сказал Беннетт.

А потом Линдсей потеряла его. Пауза. Шум в наушниках, голос Куруши:

— Вот дерьмо!

И тишина, будто микрофон отключился. Линдсей ждала.

— Вызывает Солнечный Луч, я потеряла связь. Лаброс-два, Лаброс-три, вызывает Солнечный Луч, ответьте, отбой.

Ничего. Чахал тоже куда-то исчез.

По крайней мере все приземлились целые и невредимые. Эйфория захлестнула Линдсей, и она хотела вскочить на ноги, но помешали остатки костюма. Маленькая загвоздка заключалась в том, что они с Баренкоином упали в нескольких километрах от остальных.

С учетом обстоятельств, это немного, но время сейчас дорого. Выйдет задержка, и чем дольше они будут пользоваться рациями, тем больше вероятность, что их засекут.

Чтобы снять костюм, понадобилось довольно много времени — пена никак не поддавалась. Линдсей нажала кнопку на шлеме и подняла визор, чтобы снова вдохнуть разреженный воздух Безер'еджа.

Голос Баренкоина, где-то за пределами ее видимости, сказал: «О…»

«О» — не то слово, которое часто услышишь из уст морского пехотинца. Но Линдсей очень скоро поняла, почему именно оно вырвалось у Баренкоина. Она как раз пыталась высвободить вторую руку, когда яркое небо Безер'еджа над ней заслонила фигура Джоша Гаррода.

Дуло очень, очень старой винтовки смотрело прямо ей в лицо. Однако огнестрельное оружие вызывает определенное уважение вне зависимости от дизайна.

Теперь Линдсей во всей полноте поняла, что Куруши имела в виду под словом «дерьмо».

— Вставайте, командор, — сказал Джош. — Пока я не нарушил шестую заповедь.

Глава семнадцатая

СРОЧНО

ПОЖАРНОЙ КОМАНДЕ НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ К ГЛАВНОЙ НАСОСНОЙ СТАНЦИИ. В ИЗОЛИРОВАННОЙ ЗОНЕ ПЕРЕХВАЧЕНО ВОЗДУШНОЕ ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО. ЕСЛИ ИСЕНДЖИ МОГУТ ПРОХОДИТЬ ЧЕРЕЗ ЗАЩИТНУЮ СЕТЬ, ЗНАЧИТ, МОГУТ И ОСТАЛЬНЫЕ. ВОЗЬМИТЕ ОРУЖИЕ И ПАТРУЛИРУЙТЕ ОСТРОВ. НЕ СООБЩАЙТЕ АРАСУ ЦЕЛЬ ПАТРУЛИРОВАНИЯ. ПОВТОРЯЮ, НЕ СООБЩАТЬ АРАСУ. ЕГО НЕЛЬЗЯ ПОДВЕРГАТЬ РИСКУ.

Может, винтовка и очень старая, но вычищена великолепно. Значит, скорее всего, в рабочем состоянии.

Линдсей отлично это понимала. Джош повел стволом — мол, поторапливайся, — и она поспешила выбраться из остатков костюма.