Александр Дихнов - Шпага гроссмейстера
– Какой есть! – Я быстро пошел к комнате Кнута.
Внезапно на меня навалилась усталость последних изматывающих дней, я почувствовал, что еще немного – и просто свалюсь.
К счастью, в комнате Кнута я застал Юлиана и Александра, которые, похоже, подводили итоги своего расследования. Судя по мрачному выражению лиц моих коллег, я понял, что остался последней надеждой, поэтому с порога постарался умерить тревоги:
– Итак, господа, заговор раскрыт.
– Кто?! – в один голос спросили они, вставая.
– Диана… – У меня начала кружиться голова, и я ограничился лишь одной фразой. – Извините, друзья, но у меня нет сил на рассказ. Соберите утром всех в гостиной, и Эрсин вам все объяснит.
Дальше я толком ничего не помню, но кто-то, по-моему это был Юлиан, проводил меня до комнаты.
Глава 4
Спал я недолго, но проснулся, как ни странно, отдохнувшим и бодрым. Наверное, груз ответственности внес свои коррективы в мой разгильдяйский нрав; без особого насилия над собой я тут же углубился в насущные проблемы, чувствуя готовность к новым выкрутасам Судьбы. Вопрос о Фигуре Гроссмейстера и предательстве в Клубе, по сути, можно было считать решенным, но… Я понял, что мне, лично мне, необходимо еще разобраться в тонких материях психологии. Как-то плохо верилось в то, что Диана по глупости или же по наивности так преданно служит черно-красному. Ею двигали идеи, и я должен понять какие – это помогло бы лучше узнать Людей, Альфреда, себя… Мне вспомнилось, что со времен начала моей карьеры я ни разу с ней не разговаривал и, собственно, совершенно не знал, что она за Человек. Немного поколебавшись, я все же отправился к ней в гости, но тут сообразил, что не знаю, где ее комната.
– Однако быстро вы оклемались, – услышал я насмешливый голос Юлиана. Он стоял на пороге гостиной. – Ночью вы разве что не падали от усталости.
– Доброе утро! – Я искренне улыбнулся. – Надеюсь, все в порядке?
Юлиан кивнул:
– Объявлен общий сбор, но все делается тихо. Ждем пробуждения главного героя…
– Да, конечно, но прежде я хотел бы поговорить с Дианой один на один.
Юлиан перестал улыбаться и пронзил меня взглядом до самых печенок.
– Я понимаю, что вами движет, но хочу попросить быть осторожнее, случиться сейчас может всякое, и мне бы… – Он запнулся, положил мне руку на плечо и, глядя прямо в глаза, произнес: – Вы очень симпатичны мне, Рагнар.
Я был тронут участием Юлиана, но, слегка смутившись, ничего не ответил, а лишь быстро поинтересовался:
– Как мне найти комнату Дианы?
– Прямо по коридору, вторая дверь налево.
И мы заспешили каждый в свою сторону. Отыскав нужную дверь, я еще раз на мгновение остановился, глубоко вздохнул и постучал. Мелодичный голос пригласил войти, и я переступил порог.
Диана стояла у окна спиной к двери.
– Простите, но мне…
Она резко обернулась, и я поразился ее красоте. Пестрая цветастая юбка до самого пола, свободная черная блуза, небрежно застегнутая лишь на четвертую пуговицу… Почти белая кожа, тонкие руки со множеством колец и браслетов, но больше всего меня поразили глаза: глубокие, темные, с чуть заметной синеватой каймой усталости.
– Чем обязана? – Ни один мускул не дрогнул, только тонкие черные брови слегка приподнялись.
Я замялся, не зная толком, с чего начать разговор, а она закурила, предлагая последовать своему примеру?
– Как давно вы знаете Альфреда?
– Не понимаю. – Брови приподнялись чуть выше.
– Вы для него украли Фигуру Гроссмейстера?
– Однако, извольте объясниться! – Диана вытянулась как струна, а глаза ее недобро заблестели.
Я уже был порядком раздражен.
– А мне кажется, это вы должны объяснить и историю с Фигурой, и убийство Кнута.
– Вы – вездесущий… – Ее губы сложились в кривую усмешку. – Говорят, сия черта вредит здоровью.
В воздухе раздался свист, но я успел уклониться от летящего мне в шею фурикена, подскочил к ней вплотную и, схватив за руки, произнес:
– И магия тоже не поможет. У меня крепкое здоровье. – Она попыталась оттолкнуть меня, но вдруг как-то обмякла. Ожидая подвоха, я отошел на пару метров, готовый отразить новый удар. – Не надо пытаться меня прикончить, в Клубе обо всем известно, и Юлиан знает, где я нахожусь. Увы, но сейчас попытки спастись тщетны.
Произнося это, я вдруг понял, что судьба Дианы действительно уже решена, Фигуре Черного Ворона суждено исчезнуть. На Доске останется лишь двенадцать Фигур, а ведь для освобождения Гроссмейстера их должно быть тринадцать.
– Вы явились, чтобы исполнить приговор? – Голос Дианы вывел меня из круговерти вопросов.
– Нет, я хочу поговорить с вами, попытаться понять.
– Иными словами, отпустить грехи. Так вы еще и священник по совместительству, кто бы мог подумать…
– Перестаньте язвить, неужели у вас нет желания поговорить откровенно? Откуда в вас столько желчи?
– Откровенно? – По ее лицу пробежала судорога. – А как это? Разве Люди еще разговаривают между собой, разве откровенность не канула в лету вместе с самим Человечеством? – Диана опустилась в кресло, сжала пальцами виски и, уже немного успокоившись, тихо продолжила: – Вы – счастливый Человек, Рагнар, я вам искренне завидую. Вы можете любить и ненавидеть, плакать и смеяться, а я уже нет, хотя я – женщина, точнее, была ею, пока пустые столетия не иссушили душу и мозг. Время бежит и утекает сквозь пальцы. Время подобно ребенку, ведомому за руку: смотрит назад… Я устала смотреть назад, я хотела освободиться от оков времени, заполнить делами этот бездонный сосуд – день, обмануть беспощадного судью – ночь, но результат эфемерен. Как выяснилось, пребыванием в Клубе, я невольно убила в себе все остатки живого.
Мне очень не хотелось ее перебивать, но я не сдержался и проронил:
– Я не совсем вас понимаю…
– Как вы думаете, как будет ощущать себя олень, которому пришили крылья? – Я не успел ответить, а она заговорила вновь: – Он перестанет быть оленем, но и орлом тоже не станет. Великий дар убьет достоинства оленя, великий дар превратится в жалкий фокус. Дары Оракула калечат человеческую природу, они нарушают гармонию. Я ненавижу все эти перемещения, магические способности, воинские доблести. Нельзя нарушать порядка жизни, иначе твое бытие превратится в какофонию невероятных и бессмысленных подвигов. Один раз Люди уже были наказаны за нарушение законов природы, а какой кары ищем мы? За наши грехи даже ужасы ада покажутся легким укором…
В комнате повисло тяжелое молчание. Вдруг Диана тряхнула головой, откидывая шелк волос, и, глядя куда-то сквозь меня, произнесла:
– Я не боюсь смерти. Я только сейчас поняла, что хочу ее. Освобождение, очищение… – Она встала, неожиданно светло улыбнулась и вздохнула полной грудью. – А теперь я могу ответить на все ваши вопросы.
Ее спокойствие и умиротворенность покоробили меня. Перед глазами возник смеющийся Кнут, а потом – бездыханное тело.
– Неужели вас не гложет совесть за убийство?
– А скольких людей убили вы за восемьсот лет, воин-легенда Пантидея?
– Людей немного, – поправил я.
– А кто дал вам право ни во что не ставить жизнь смертных? – Эти слова Диана прошипела и вдруг опять взорвалась: – Кто, кто вам сказал, что я или вы стоим больше, или мы полезнее?! Да, я убила и отвечу за это, но вас, вас не мучают кошмарные сны, где море крови, в котором тонет чистая совесть, где вместо грома слышны крики жен, чьих мужей вы убиваете чуть ли не ежедневно, где вместо дождя слезы сирот? Вы можете назвать хоть одну, которой вы помогли, которую сделали счастливой? Вы, такой сильный и смелый. Вы, для кого нет слова «не могу». Вас не пугает хруст костей, что раздается из-под ног, когда вы мчитесь за своей призрачной целью? Зашитые в панцирь добродетельных лозунгов, вы – мастодонты, и вскоре жители этой планеты будут поминать вас как демонов, чуму, проказу.
– А вы, Диана, уверены, что, помогая черно-красному, Альфреду, вы действуете на благо этой планеты?
– Нет, но…
– Так слушайте! – Я нервно заходил по комнате. – Существовали две планеты, жившие по своим законам, и никому, как вы правильно заметили, не дано судить, что в их укладе жизни было хорошо, а что – плохо. Но приходят сканки – Альфред из этой цивилизации – и делают все, чтобы одна из планет погибла, а потом объявляют войну другой и вычеркивают из истории Галактики еще одну великую цивилизацию, хотя и сами больно получают по зубам. А сейчас они снова пришли, им мешает любая жизнь, они ненавидят всех, кто способен оказать сопротивление. Увы, я не знаю, зачем им это нужно! А вы, Диана, задавали Альфреду вопрос: кому он принес счастье? И разве сами, став предателем, вы не занесли меч над хрупкой верой Человека в Человека? Да, в ваших словах много правды, но у меня нет зла на мир, и если я убиваю, то защищаясь и, если хотите, защищая и местных жителей в том числе.
