Андрэ Нортон - Покинутый корабль
Рип был уверен, что они едут теперь другим путем, и тревога снова охватила его, но в этот момент машина выехала прямо к остановке магура.
Чувство облегчения разлилось по всему ноющему телу Рипа, когда он наконец плюхнулся на сиденье, а остальные расселись вокруг него в пустом коконе.
Дэйн тяжело вздохнул и закрыл глаза. Магур медленно тронулся.
— Вот вещмешок Стина, — сказал Фрэнк Мура, протягивая его Дэйну. Он с опаской дотронулся до обмякшего пузыря с болтающимися трубочками, зажатого у Торсона под мышкой, и спросил:
— Кстати, что это за штука? Какое-нибудь ультразвуковое пыточное орудие?
— Музыкальный инструмент, — ответил Ван Райк, едва не давясь от смеха.
Рип вытаращил глаза.
— Этот жуткий шум — музыка?
Все рассмеялись.
— Называется волынка, — сказал Дэйн, стараясь дышать ровно. — Когда я стал надувать ее по дороге туда, — Стин предупредил меня, что она смазана маслом и какой-то патокой, и поэтому стенки пузыря могут слипнуться, — вот тогда я понял, что попал в беду. Играть на ней — прямо кошмар. — Он тихо засмеялся. — Наверно, она звучит лучше в руках знающего человека. Стин успел только показать, как из нее извлекать ноты, а мы с Али подобрали начало мелодии шверского победного марша. Потом уже надо было идти. Но видите — сработало.
Ван Райк покачал головой:
— Дело тут не в марше — они, наверно, даже не узнали его. Им понравилось то, что ты твердо стоял на месте и играл на этой нелепой штуковине, пока придурковатый швер крошил камни около твоих ног.
Рип спросил:
— Хотелось бы мне знать, что они тебе сказали?
Дэйн опять вздохнул:
— Подожди минуту. Кажется, мне уже никогда не отдышаться… у-х-х-х!
— Отдохни, — посоветовал Джелико, похлопав Дэйна по плечу. — Расскажешь, когда будем в невесомости. Ты там держался молодцом!
Похвала редко звучала из уст капитана, и худое длинное лицо Торсона залилось краской.
Чтобы не смеяться, Рип смотрел в окошко, пока кокон входил в зону меньшей гравитации. Тяжесть потихоньку отпускала тело, оставляя лишь ощущение покалывания в суставах. Рип растирал себе плечи, остальные тоже разминали шею, локти, колени.
Наконец Дэйн проговорил:
— Ну, вот и полегчало. А Али оказался абсолютно прав.
Этот гражданин заявил, что я вел себя с достоинством и он никогда не поверит, будто я мог бы обесчестить кровь или преградить стезю.
— Что? — воскликнул Ван Райк, подняв белые брови.
— Так им сказали.
— Сие суть Кровь, Стезя и Грядущее Завоевание, — тихо проговорил суперкарго. — Традиционная формула шверского кодекса чести.
Дэйн кивнул:
— Я так и подумал. Он говорил, что это… Наверное, самый простой перевод — «семейный долг»; только для них было оскорбительным вызывать на поединок такую рвань, как мы, — сказал Торсон с иронией. — Пришлось, однако, иначе позор лег бы на всю семью. И догадайтесь, кто их к этому принудил?
Рип и Ван Райк в один голос ответили:
— Клан Голм.
Никто не засмеялся.
Дэйн угрюмо подтвердил:
— Точно. Им была не по душе эта обязанность, потому что они не верили, будто мы действительно в чем-то виноваты, поэтому с самого начала выбрали нейтральный путь.
Ван Райк покачал головой:
— И если бы не Али, мы по недоразумению могли бы дойти до смертоубийства.
Дэйн серьезно сказал:
— Именно. Я не мог придумать ничего лучшего, как выйти на поединок… и проиграть. В той гравитации я не смог бы поднять никакого оружия. Чуть не умер просто от того, что дул в этот проклятый пузырь. — Он потрогал волынку. — Как бы то ни было, мы продемонстрировали, что у нас с ними нет ссоры, хотя, должен признаться, я был в полуобморочном состоянии, когда огромный швер рубанул своим мечом. — Он поморщился. — Во всяком случае, когда я рассказал им о Флиндике и брошенных кораблях, шверы заявили, что теперь они наши должники. Этот разбой их ужасно разозлил.
Рип, вспомнив глухое рычание, сказал:
— Уж точно.
— Они говорят, что Голм с помощью Управления Торговли завоевывает все больше влияния — в ущерб другим шверским кланам, занимающимся торговлей.
— Любопытно, — проговорил Ван Райк, сплетая и расплетая пальцы. — Очень любопытно.
— И что? — поинтересовался Джелико.
— И то, что мы можем рассчитывать на их клан, если нам понадобится помощь.
Джелико медленно кивнул.
Все стали обсуждать подробности поединка. Когда кокон добрался до микрогравитации, Рип почувствовал большое облегчение — как душевное, так и телесное. У команды было приподнятое настроение, потому что они возвращались на «Королеву Солнца». Только капитан Джелико сидел молча, и его серые глаза глядели куда-то вдаль, словно он был всецело погружен в собственные мысли.
На корабле всю историю пришлось рассказывать еще раз с самого начала, но теперь они должным образом отметили ее благополучное завершение в кают-компании, куда Фрэнк принес деликатесы, специально припасенные для подобного случая.
Рип не мог не заметить, что капитан по-прежнему молчал, если не считать двух очень коротких разговоров с Танг Я и Яном Ван Райком. Рип счел, что это его не касается, но тут заметил, что Тау тоже наблюдает за капитаном.
Время летело быстро, и несколько членов экипажа решили закончить на сегодня все дела и пойти отдыхать. Рип понял, насколько трудным выдался этот день; несмотря на окружающую невесомость, его тело, утомленное двумя поездками к шверам, молило об отдыхе.
Между тем он чувствовал: что-то не так. Однако никто ничего не говорил, и Рип наконец поднялся и поплыл к двери, чтобы спуститься к себе в каюту и лечь спать. Дэйн и Али уже ушли.
Но не успел он спуститься и на четыре ступеньки, как услышал удар кулака по переборке и голос капитана:
— Крэйг, если они не вернутся через час, я сам отправлюсь во Вращалку и вытащу их оттуда!
Ось Вращения. Раэль Коуфорт и Джаспер.
Когда же они ушли?
Рип посмотрел на часы и почувствовал, что у него кружится голова. Соскользнув с трапа и легонько толкнувшись руками, он уже готовился приземлиться и вдруг краем глаза заметил, как мелькнуло что-то синее.
Двумя пальцами молодой человек уперся в край люка и остановился. Подняв голову, Рип увидел, как Туе выскочила из выпускного шлюза, оттолкнулась от пола, перекувырнулась, не теряя при этом скорости, и ракетой пронеслась наверх в рубку.
— Капитан! — заверещала она тоненьким голосом. — Капитан! Мы вернуться!
Глаза Рипа все еще находились на уровне пола; он почувствовал кого-то у себя за спиной, оглянулся и увидел Дэйна, высунувшегося из дверей своей каюты.
— Туе вернулась.
Двое помощников молча поднимались по трапу, а Джаспер Викс и Раэль Коуфорт, усталые и возбужденные, через люк вплывали в коридор.
Капитан спрыгнул сверху на палубу и опустился перед ними, держась одной рукой за поручень трапа.
— Почему опоздали?
— Безотлагательные обстоятельства, — ответила доктор Коуфорт. Волосы ее были взъерошены, лицо и одежда покрыты пылью, но глаза блестели и смотрели с вызовом. — Ты нам не веришь?
— Я не верю в безотлагательность, — парировал Джелико.
— Так-так, — прошептал Али, появившийся позади Дэйна с Рипом. — Еще одна дуэль, а, голуби мои?
— Заткнись, — пробормотал Рип.
— Свобода, — сказала доктор без улыбки, — до определенной степени.
Джаспер искоса посмотрел на нее, капитан тоже, и Джаспер молча толкнул сумку с медицинскими принадлежностями в сторону люка, где собрались трое помощников. Они раздвинулись, чтобы дать ему место, но он лишь дальше пихнул сумку и остался стоять.
Молчание между капитаном и Раэль становилось все напряженнее, но тут позади капитана возник Крэйг Тау и, обратившись к Коуфорт, произнес несколько слов. Раэль, наклонив голову, выслушала его. Выражение лица девушки изменилось, и она сказала:
— Извини. Мне о многом нужно сообщить.
— Мне тоже, — проговорил капитан.
— Тогда сделайте это за едой, — предложил Фрэнк Мура, высунувшись из двери кубрика. — Вам обоим она не повредит.
Раэль и капитан ушли в кают-компанию, а помощники спустились на нижнюю палубу.
Прежде чем нырнуть в машинное отделение, Али криво усмехнулся:
— Выше голову, друзья мои. Близится решающая битва!
Никто не спросил его, какую битву он имеет в виду.
Глава 22
— Просыпайся!
Дэйну показалось, что голос прогрохотал с неба. Он попытался посмотреть вверх, но понял, что находится на дне колодца. Глубокого колодца, из которого торчит лишь его голова…
— Торсон!
Голос был настойчив.
— Нельзя спать… Нельзя никому. Капитан сказал, что пора. Дэйн, пора.
Дэйн сделал невероятное усилие — и открыл глаза.
Он был не в колодце, а в собственной каюте, и грохочущий голос превратился в Али Камила, который, как ни странно, не ухмылялся, не тянул слова и не ерничал.
