Солнечный ветер - Нани Кроноцкая
Не то, что Аверин.
Макар снова злился. Недопустима и глупо для капитана, инспектора и разведчика. О последнем о вовремя вспомнил. Нэс как-то чутко все поняла, затылком потерлась о куртку, осторожно погладила по руке.
Гесс замолчал. Он там точно не умер, хвастливый специалист по всему, что способно пожрать и размножиться?
– Обвиняли Агату. Ту самую, королеву Зигейны. Или… другую. – Голос биолога прозвучал куда тверже. Похоже, он себе что-то снова вводил. – Вдумайся. Где в это время была мать Нэрис? Не отвечай. – Это сказано явно не для Макара. – Лиглянки очень долго девочек кормят грудью, даже самые знатные. Это считается залогом женского благополучия. И судя по детским воспоминаниям Нэс, так и было.
Нэс рвано вздохнула. Мак нахмурился. Откуда Гесс знает о ее этих воспоминаниях? Снова острыми коготками скребут кошки ревности. И как-то много вдруг стало вокруг них Агат.
Но биолог был прав. Макар краем глаза увидел, как ним приблизился Хич. Судя по мрачному виду электрика, ничего утешительного разведчики не обнаружили. Хотя… у него всегда такой вид. Особенно в темноте.
– Она якобы лично курировала эксперименты по пересадке живого сознания донорам. – Снова прорезался Гесс. Только этого им не хватало. – Мак, это моя персональная миссия. И ты понимаешь, о чем я.
Еще как понимал. У второго инспектора, младшего по званию,оказалась своя, личная миссия. И Аверин вдруг понял, что понятия не имеет, кем Гесс был в разведке. Приятного мало. Но после истории с гессовым многоженством, он практически не удивлялся. Друг его полон сюрпризов. Макар выдохнул, разгоняя снова кольнувшее раздражение. Прав биолог: в их странной службе нельзя доверять никому.
– Эксперименты на животных оказались успешными, – в голосе Гесса послышалась явная горечь. – Им пересаживали клетки мозга людей, выстраивая заново клеточную нейронную сеть. При этом сохраняя и память и черты личности человека. Частично. – Гесс замолчал, словно дыхание переводя. Мысленно. – Конечно же, речь шла о добровольцах. Исключительно и несомненно. Но стать ими вдруг изъявили желание сотни разнополых людей, разных рас, возрастов и социального положения. Что, согласись, само по себе очень странно. Вот я не хотел бы проснуться вдруг в теле вобата. – Он опять замолчал и Макар ощутил приступ боли. Их связь теперь может и это? Не хотелось бы, говоря откровенно. Надо будет настройки на ней подкрутить…
– Когда, наконец, Империя все-же вмешалась в темные делишки властей своего сателлита – Зигейны, все подопытные вдруг совершенно случайно исчезли, – устало проговорил снова Гесс. – И следов никаких не осталось. Ты понимаешь?
Горыныч. Пес разговаривающий и разумный. Собака с остатками личности человека, о котором скорее всего, ничего и не помнит. Он всегда недолюбливал Гесса, терзающего его всякими сложными тестами и многочисленными анализами. Хотя все живое биолога обожало, начиная от вирусов и заканчивая грибами. Он сбежал с биостанции, переселившись к Аверину под кровать.
А ведь Гесс сразу же заподозрил неладное. И никому ничего не сказал. Чудовищно. Нэрис вдруг вспомнила, что в ту волшебную ночь, когда они с Риком физически стали супругами, коротколапый валялся на коврике рядом. А сколько раз он видел ее обнаженной? Ужас какой! У нее под столом жил вполне зрелый и взрослый мужчина в физическом теле собаки! Да за такое…
– Был еще и второй этап экспериментов, – Гесс явно решил их обоих добить, – пересадке сознания донору-человеку. Живому, чей мозг выжигался во время эксперимента. И донор, абсолютно здоровый психически и физически гуманоид, подходящий носителю по целому ряду параметров, в этот момент должен был оставаться в сознании. Вот так… – Гесс отчетливо скрипнул зубами. От боли? Или от сознания всей чудовищности преступлений, вершившихся на Зидане?
– Дорогие мои. У нас теперь есть минимум две Агаты, одна из которых лично активно участвовала в экспериментах на людях. Ее жертвами стали сотни невинных, если не тысячи. А вторая все это время скрывалась на Лигле. Зачем? От кого? И где она пребывает теперь? А главное: что им от вас двоих нужно?
Гесс устал говорить, он последнюю фразу едва произнес. И затих. Аверин было подумал отправить сигнал для имперского сектора через биолога, но мысль эту отмел. Ненадежно. Ему бы там выжить…
– Я на всякий случай прощаюсь. – Словно с духом собрашись, добавил биолог. – Выбирайтесь там, вам дерьмо еще тут разгребать это шервово… Прошу прощения, теа Нэрис, я сегодня особенно не воздержан. Возвращайтесь. Люблю вас обоих, и это совсем не метафора.
Он отключился. Макар остро почувствовал, как будто закрылась какая-то важная дверь. В его руках дернулась Нэрис.
Подошедший бесшумно к ним Хич молча достал их кармана свой видер и протянул его капитану. Снимки плотины. Ничего утешительного, как он и предполагал. «Невеста» взобралась туда, полностью заняв панель главного водосброса и красуясь под лентой декоративного освещения. Переливалась всем спектром свечения и громко звала к себе возбужденных самцов.
Быстрый осмотр других возможных путей следования к трансподрому с помощью микродронов тоже не принес ничего утешительного. Тропа, по которой Экипаж прибыл на коттеджную базу, оказалась разрушена «женихами» выползавшими из-под полога леса. Дорога через перевал, по которой ушел Родик и которую помнил Горыныч, шла по праву сторону от долины ручья, круто петляя в разрезах нагорья. К тому же, попасть на нее можно лишь через комплекс плотины, надежно заблокированной увесистой тушей «невесты». Обходить ее, карабкаясь по практически вертикальной скале без какого-либо снаряжения было бессмысленно и опасно.
Не на это ли так рассчитывали их враги?
Макар внимательно рассматривал фотографии, показывая видер и Нэрис. Она тоже явно расстроилась, но держалась отлично. Капитан снова мысленно восхитился ее самообладанием. Нежная и ранимая девочка показала себя настоящим «совенком». А ведь ей очень сложно: живое зерно, что гнездится в ее голове, явно влияет на остроту восприятие мира.
Девушка вдруг нахмурилась и закрыла глаза, приложив палец к виску. Макар ощутил толчок вызова. Интересно, а Гесс их услышать способен?
Нет. Сам себе тут же ответил. Связь с биологом ощущалась иначе.
– Рик, я… мне кажется, я смогу всех провести по плотине. Самка… Я ее чувствую.
Нет. Хотел было сразу ответить, но остановился, себя удержав. Очень трудно. Его теплое солнышко, его девочка. Она снова
