За други своя. Добровольцы (СИ) - Эйпур Александр

Световое представление мне показалось не настоящим, поведение офицеров никак не укладывалось в голове. Вы же должны защищаться, жизней не щадя! И что мы видим?

Как слепых, их брали под руки и уводили, никто слова поперёк не произнёс.

Я легонько сжал руку лады.

— Так это зверь или космический эффект?

— Как сидит на груди, видел? Думаю, так только звери ведут себя.

— Откуда света столько? Это сколько же сил тратится на излучение.

— Хорошо питается, хорошее содержание. Хорошее настроение.

— Вот теперь я спокоен, всё объяснила.

— А домой такого хочешь?

— Дома надо отсыпаться, этот зверь не даст.

Вот никому не жалуюсь, просто расстроился чуток. Я же был уверен, что предстоит рукопашная, пятерым наверняка скулы посворачиваю, пока отец не узнает. А вышло — мир и дружба. Я к такому не готов. Враг же, доказывать другого не нужно, так дайте душу отвести, всё какая-никакая тренировка… Да-да, иногда одолевают и такие мечты.

— Возьми себя в руки! — БероГора очень настойчиво сжала мою ладонь, ещё и коленкой ударить пригрозила. Нынче, стало быть, не повезло.

Полосатый равнодушно вёл счёт получившим световую процедуру. Я его не узнавал: где вежливость твоя, или понятия друг и враг ты не разделяешь? Те и те теплокровные, о двух ногах, только формой отличаются. Думаешь, зачем воевать, места хватит всем? Странные вы, роботы, устройство непонятное, да и самих не понять: какие планы в отношении нас строите? Нам в них какое место отводите?

— Да что с тобой? — Лада рывком развернула к себе лицом, вгляделась.

— Шарики красные и синие, мы с вами заодно. Где только повстречаю…

Со всего размаху её ладошка влепила оплеуху. В голове вроде как прояснилось.

— Полегчало? — Внимательные глаза искали правды.

Взбодрился я, встряхнул кудрями.

— Теперь точно. Побочные эффекты от светозверька, и голову кружит малость.

Другими глазами проводил полосатого. Он замыкал колонну присмиревших офицеров, кому ничего другого не надо, кроме как любоваться световыми фантазиями без помех. И нет перед глазами оригинала, а они идут за видением, готовые двигаться, пока достанет сил.

Лада уловила связь между тем, что со мной происходило, и этими счастливцами.

— Теперь до меня дошло! До чего же ты беззащитный!

— Спаси меня! — Я чуточку присел и подставил губы. Получив своё, про себя ухмыльнулся. — Ещё, ещё!!!

Она поверила. Надо взять на вооружение метод. Почаще прикидываться и даром получать поцелуи. Они же исцеляют, можете поверить на слово.

Весь состав занял половину зала, Уймистера я нашёл в расстроенных чувствах.

— Тебе чего? — Он глянул на меня чужими глазами. Видать, тоже приложило. Но дюжина выглядела убедительно, никто не пострадал. Мы отошли в сторону, наблюдателями.

— Уймистер тоже пострадал. На себе держал, огромную дозу получил. Эх, изобретатели! Потому вы и одиноки, и излечить вас некому. — Лада меня не понимала, продолжала опекать, как выздоравливающего.

— А робота этого попросить? Пусть попробует поцеловать!

— Я так счастлив! И знаешь, почему? Ты глубоко чувствуешь, сопереживаешь. Но поцелуй робота нельзя сравнить с твоим.

— Хочешь, чтобы я поцеловала?

— Конечно.

БероГора подозрительно прищурила глаз, закусила губу.

— Смотри же, я пошла к командиру!

— Да не его! Меня долечи. Что ж ты дело бросаешь на полдороге?

— Ах, проказник! — Вернулась в два шага и её крепкие пальцы впились в мякиш, на котором обычно сидят. — Ты всё это время прикидывался пострадавшим?

— Как я могу?… Вот, опять шарики: синие и красные… К нам через шлюз идут враги, много их, надо срочно шлюз откинуть, вместе с ними…

Наш поцелуй продлился до начала речи. Уймистер коснулся микрофона, акустика послала нам усиленный динамиками шорох.

— Всего каких-то два часа назад я знал, чего хочу. Сейчас уже не уверен. Ваши руки по локоть в крови, и я не собирался никого жалеть. Достойны смерти. Вот так бы и вывел по одному, через шлюз — шагайте, куда хотите. — Он в паузе ещё разок всмотрелся в лица сидящих. Кивают, улыбаются и слушают только его. Они и про обед, поди, не вспомнят.

Меня точно током шарахнуло:

— Они — как дети малые!

— О чём ты говоришь?

— Присмотрись внимательней.

— Я никого не собираюсь разглядывать, мне довольно тебя.

— Ты потом себе не простишь. Присмотрись, говорю!

Стоило ей исполнить просьбу, как она переменилась в лице. О, боги! — сорвалось с её уст, и она, влекомая неясным желанием, вдруг пошла по рядам. Шла и оглядывалась, чтобы запомнить или сравнить с первым впечатлением… Кого-то она пропускала, касалась лица другого, третьего просто гладила по голове и торопилась дальше. Ей нужно успеть сделать что-то, быть может, именно в эти минуты её наградили правом провести обряд над новыми обитателями вселенной… Ой, что я говорю? Какие они новые?

Всё-таки, новые, — что-то подсказывало мне, именно теперь я правильно расшифровал потоки Силы, которая ходила ходуном под потолком. Неужто где-то решили простить им пролитую кровь и пустили вплавь, по свежему ручью, корабликами малыми?

Вроде, верно. И БероГора благословляла их в новый Путь, лишая памяти о прошлом. Хотя внутри и рос протест, его удалось укротить. А как развеялись сомненья, и я пустился следом. Ступаю по рядам, наблюдаю лица — но врагов не вижу. И это волшебство! Второй раз за истекшие лета я участвую в обряде перевоплощений. Мужская Сила должна пройти по стопам Той, которая залечила раны, нанесённые гневом и обманом. Новая скатерть постелена на новый стол. Я же двигался непроизвольно, руками поводил — как стулья вокруг стола огромного расставлял.

Уже и не скажу, чем завершилось. Ах, да, все кресла обошёл, на выходе дожидалась БероГора. Она уже пришла в себя, и лёгким поцелуем меня вернула в строй.

Оглянулись на пройденные расстояния. Бывшие воины теперь казались деревами вдоль пути, который мы преодолели оба.

Вернулись на борт «охотника» — воины как-то по-особому нас встречали. Как мы не мира сего. Стало быть, они заметили что-то такое, что укрылось от наших глаз. Уймистер был попроще, приблизился и пожал обоим руки. Без единого слова. Он тоже видел, поэтому робко и изредка поднимал глаза, и тотчас отводил. Мне кажется, сейчас он открытее открытой книги. И я попробую объяснить. В своей сфере, ему почти нет равных, спокойно может в ней совершенствоваться без конца, но именно встреча с нами, именно в такой денёк, ему как бы подсказали, что мастеров везде полно, в своих направлениях им равных тоже поискать, но сферы есть такие, где его формулы мертвы. Ты свято верил в них, в то, что применимы повсеместно. Теперь обнаружил сам, что иногда включаются неизвестные законы…

Полное молчание на борту располагало к отдыху. Воины забились в угол и размышляли, видимо, над увиденным; полосатый не мелькал. Я даже вздремнул немного, и вроде подкопил силёнок. Открыл глаза — и новая задача поднялась, да в полный рост.

Куда теперь детей этих?

— Балуха где, командир?

— Вернулся домой. Вашему капитану скучно без него.

— И обстановка какова?

— Всем можно отдохнуть. — Уймистер озадачил выражением на лице. — Через час придёт транспорт, заберёт «детей».

БероГора выдохнула с облегчением:

— Оперативно!

— Балуха постарался.

И я, не привлекая внимания, осторожно выдохнул.

— С вашей компанией приятно сотрудничать.

Уймистер вскинул брови:

— Так говорят на старой Земле. Ты у кого набрался?

«Б-2403» принял нас, как обычно. Повар накормил, капитан попросил вечерком уделить часок — а сейчас отдыхать. И только дома я осознал, какая ответственность на всех нас лежала. А ведь могли поступить иначе, и на какие муки могли бы приговорить себя.

Меня не совсем устраивало такое положение. Друг друга убивать — за чьи-то интересы. Кто-то же стоит за стравливанием, стоит всегда, пока мы вроде и не против убивать. Вроде есть такая необходимость и возможность. Выставь свободную ладонь — в неё кто-то обязательно вложит оружие… То-то обитателям той великой планеты, куда попали через Колодец, известно всё, что происходит у нас: «Всё воюете?»