Чужая война (СИ) - Никонов Андрей

Поэтому я пошёл по пути упрощения. Самое сложное и хлопотное - поддерживать в разных отсеках разную гравитацию, поэтому там, где не было людей, я её отключал. Когда понял, что и это отнимает слишком много времени, стал отключать отсеки группами, при этом часть нагрузки переносилась на соседние, там сила тяжести росла.

Одновременно я снял защитные щиты - восемь боевых станций прикрывали куб от нападения, нечего им прохлаждаться. А заодно вырубил и системы слежения, раз не я не наместник, пусть этот ублюдок глазками смотрит. Выйдет в открытый космос, приложит руку ко лбу и наблюдает за окрестностями.

Похоже, с системой слежения я слегка перестарался - она не только выключилась, но и вырубила такие же на кораблях имперцев, так что поток данных с них прекратился. Я на экране видел, как наместник рвёт и мечет, а кукла, через которую я оказался в центре событий, наблюдала, как забегали по коридорам имперские гвардейцы. При огромных размерах куба они сконцентрировались в основном возле зала управления, правда, некоторые пытались и другие уровни исследовать, но там я вообще всё поотключал, и воздух, и температуру, и освещение. После того, как две группы чуть было не перебили друг друга, имперские бойцы больше куда не положено не совались.

Управлять командным центром стало чуть полегче, тем более что станция теперь жила своей неспокойной жизнью, наместник орал на Крунца, заставляя всё исправить, Крунц флегматично пытался это сделать, выводя перед Винаксом один экран за другим, поэтому я попытался вернуться в собственное тело.

Потом ещё раз.

И ещё, пока до меня не дошло, что я не просто не знаю, как это сделать. Не только управлять своей капсулой, но и другими тоже. Командный центр теперь мог кое-как держаться и без моего участия, когда я вышел в коридор, все комнаты оказались открыты - значит, остальные носители му-ани окончательно отключились от системы. Закрытым оставалось большое помещение, в которое я ещё не заходил.

- Ты отлично справился, господин, - в огромном, практически бесконечном помещении, в котором противоположная двери стена и потолок отсутствовали, стояли два кресла. В одном из них сидел хранитель, в другое уселся я. - Никто из тех, что отдали свой разум, не могли даже приблизиться. Теперь я могу передать командный центр тебе.

- Нет, - попытался я возразить, - вон там твой господин, решает, что ему больше подходит, сбежать или барахтаться в невесомости в зале управления. Раз станция принадлежит лордам Винаксам, то ты ему теперь служишь. Или нет?

Прозрачный даже здесь хранитель начал моргать - не глазами, его голограмма то пропадала, то исчезала. Я уже и руками через его череп поводил, и кресло попинал, наконец, на несколько секунд он вернулся в стабильное состояние.

- Эта станция никогда не принадлежала Винаксам, - наконец разродился хранитель. - Теперь она принадлежит тебе. Вся. Так он решил.

И пропал

- Эй, кто он? - я пнул со злости пустое кресло, которое осыпалось пылью. Из-под кучки праха что-то выглядывало. Что-то блестящее и знакомое.

Я наклонился, и поднял сделанную из жёлтого металла картину. Точнее говоря, пазл из ста двадцати двух квадратиков, четыре из которых, находящихся в правом верхнем углу, были мне знакомы. Такие же пластины валялись у меня в разрушителе. Текст был на всех квадратиках по периметру пазла, а внутри, где его не было, шли по спирали рисунки с изображением разных существ. Спираль начиналась с изображения какой-то кляксы, в середине ряда картинок, помещающихся на отдельно пластинке, становилось так много, что их невозможно было рассмотреть. А в самом центре был выцарапан человек.

- Очень познавательно, - сказал я, отшвыривая картинку, - мне всё время кто-то что-то пытается сказать. А ребусы и загадки я с детства не люблю.

Пыль меж тем поднялась в воздух, образовала что-то вроде облака, которое начало уплотняться, образуя схему этой звёздной системы. Во внешнем поясе астероидов что-то мелькало. Планеты, космические тела помельче и кометы с астероидами перемещались, а эта точка всё время висела на одном месте.

- Предлагаешь мне туда отправиться? - спросил я неизвестно у кого.

И пыль тут же осела на пол.

Реальное место находилось четырёхстах восьмидесяти метрах от зала управления, там, где лежало моё настоящее тело. И хотя я как никогда был близок к тому, чтобы тоже стать синтом - все они утверждали, что только приобрели от замены, ничего не потеряв - всё-таки решил попытаться.

Имп-такт не стал искать проход в помещение с капсулами, он его создал. Точнее говоря, я создал, вернувшись на временное рабочее место и убедившись, что наместник со свитой покинули станцию. Своих инженеров и часть пилотов они бросили, словно ненужное барахло. Заодно, чтобы не лишиться разрушителя, переместил его в другой ангар.

Заряд от излучателя, растёкшийся по броне, почти никакого вреда мне не причинил. Гораздо труднее было убедить Илли, которая палила в меня, следила за Элан Талбош, пыталась открыть мою капсулу и окончательно заблокировать остальные. Наконец она сдалась. Или заряды кончились.

- Хург с тобой, - синт-советник ударила кулаком по голове инженера, пытавшегося выбраться из прозрачного цилиндра. - Предположим, ты Дэн. И что дальше?

А дальше пришлось отменять то, что мы сделали. Включать все капсулы обратно. Что-то мне не хотелось на себе проверять, что произойдёт, если у командного центра не останется активных систем.

Сам я контролировал процесс, можно сказать, изнутри. Как только очередная капсула активировалась, дверь в коридоре блокировалась. Хоть я и был, по заверениям исчезнувшего хранителя, там хозяином, но на других таких же это не распространялось.

- Погоди, - сказал я, когда Илли собиралась вернуть обратно рабочий режим капсулы с Мун, - эту возьмём с собой.

- Уверен?

- Да. И Талбош тоже. Остальных оставим, тут ещё есть над чем поработать.

Цилиндры со мной, Талбош и Мун Эрнато мы погрузили на гравиплатформу, и отправились к кораблю. А там этот пилот по дороге прибился, я хотел было ему бот отдать, но Илли за меня решила по-другому.

Боевые станции по углам куба жили собственной жизнью и на наш старт внимания не обращали. На сам командный центр постепенно возвращалась гравитация и атмосфера, восстанавливались системы защиты и слежения, я мог это контролировать ровно до того момента, как пересёк невидимую границу сферы, которая раньше окружала куб. А потом мог только наблюдать через системы разрушителя, как куб преображается. Изменяются очертания, сглаживаются углы, появляются наросты матриц на огромном корпусе, образуя треугольную сетку.

***

Адмирал Локси никогда не доверял этим штукам, которые подсаживали себе в головы его родственники, от этого они, по мнению адмирала, только ещё больше тупели. А ещё он не доверял порталам. Но других надёжных способов перемещения между звёздными системами, считай, и не существовало, все попытки построить прыжковый двигатель, который выводил бы корабль в точно заданном секторе с погрешностью хотя бы в миллион километров, заканчивались провалом, в том измерении, куда падало материальное тело, не было других ориентиров, кроме гравитационных. На расстояниях до нескольких световых лет это срабатывало, но стоило попробовать переместиться куда-нибудь подальше, и корабль мог появиться в совершенно другом месте, даже в противоположном. Учёные, которые ещё не разочаровались в науке, говорили, что это и не измерение вообще, а какая-то прослойка между обычными измерениями и их противоположностями, но адмиралу совершенно не хотелось в этом разбираться. Достаточно было знать, что имперская боевая машина, несокрушимая и могучая, при малейшем сбое порталов будет пробуксовывать, как это случилось в той системе, где появились чужие.

Синтов Локси кое-как переносил, с трудом, подавляя желание вытащить из этих существ дефектный человеческий мозг и отправить туда, где ему самое место - в утилизатор. Синтетическое тело делало людей, по его мнению, беспечными и ленивыми, а это вело к ошибкам.