Майкл Флинн - Танцор Января
Но зачем агенту МТК делать подобное заявление? Грейстрок не мог себе представить, чтобы непокорные кланы Цинтианского скопления подчинились диктату МТК лишь из-за того, что Компания Шин обладала впечатляющим собранием произведений искусства.
Загадка еще более усугубилась тем же вечером, когда интеллект уведомил его о тихом споре между Фудиром и О’Кэрроллом. Спор начался в библиотеке и продолжился, когда Фудир последовал за Хью в его каюту. Там он включил проигрыватель, выкрутив на максимальную громкость хорал Драка. Интеллект усердно отфильтровал музыку, и, несмотря на то что воссоздать весь диалог не представлялось возможным, обрывков было достаточно, чтобы понять суть. Фудир злился из-за того, что О’Кэрролл рассказал Грейстроку о Крутилке, а О’Кэрролл удивлялся его гневу.
— …просто басня, — говорил ставленник Ориэля.
— Нельзя упускать такой шанс. Если это правда и цинтиане узнали…
— …дела Гончих…
— И нет! — вскрикнул Фудир, неосторожно заглушив песнопение, за которым пытался скрыть разговор. — Олафссон — не Щен. Он агент Конфедерации! Если Крутилка попадет в руки конфедератов, Лига будет обречена.
Прежде чем отойти ко сну, Грейстрок некоторое время размышлял об услышанном и благонадежности Фудира.
На следующий день Грейстрок устроил обед, во время которого выложил некоторые свои карты на стол. Главным блюдом было филе зверя Нолана — вида бизона, водившегося на Полустанке Дангчао, протекторате Ди Больда, синтезированное интеллектом в протеиновых резервуарах. Но особый вкус еде придавал соус, который Грейстрок приготовил сам из бузины и манго из своих личных запасов. К столу он подал черное вино «Полуночная роза» и провозгласил тост:
— На Хадрамоо!
Фудир не поднял бокал. Вместо этого, он одарил О’Кэрролла злобным взглядом.
— Хадрамоо — не самое безопасное место для путешествий, — проворчал он.
— Может, и нет, но определенно это то место, откуда можно забрать похищенные ценности.
Фудир ткнул пальцем в О’Кэрролла.
— Он рассказал тебе о Танцоре Января?
— Немного. Корабельная библиотека поведала еще кое-что. Скипетр Короля Каменной Стены. Вы действительно верите, что он дарует человеку силу подчинять остальных своей воле?
— Он верит, — сказал О’Кэрролл, ткнув большим пальцем в терранина.
— Но если это правда, — продолжал Грейстрок, сверля Фудира взглядом, — слишком опасно, чтобы он оставался в руках варваров. Рано или поздно кто-нибудь из них может прочитать книгу.
— Риск небольшой, — заметил Фудир, — но будет куда опаснее, если им завладеешь ты.
— Ты имеешь в виду Конфедерацию? Ты разве забыл о своем долге?
Фудир выпрямился, словно струна.
— Дао хитты угнетают мой родной мир. Я не хочу, чтобы ваша длань протянулась через Разлом. Это звучит глупо и сентиментально для тебя, Олафссон? Что ж, тогда я глуп и сентиментален.
— Так и есть, — весело согласился О’Кэрролл, но Фудир взглядом заставил его умолкнуть.
— Глупо, — признал Грейстрок, — говорить подобное мне в лицо.
— Я мог бы привести тебя к Доновану, — продолжил терранин. — Он сбросил маску много лет назад, но я мог привести тебя к мужчине, который мог привести тебя к… не важно. Какие бы у тебя ни были с ним дела, я не позволю тебе отправиться за Танцором.
Тирада заставила Грейстрока расслабиться, а теперь он позволил себе улыбнуться.
— Ты не позволишь мне? Думаешь, твое разрешение имеет значение для Названных?
— Что ж, — просто сказал О’Кэрролл, — я бы не остался в стороне.
Грейстрок удивленно моргнул, а затем от всего сердца расхохотался.
— Ладно, — сказал он, утерев слезы. Оба попутчика прошли его проверку. — Должен вам кое в чем признаться.
Он полез в карман и выудил оттуда значок. Опал заблестел ярко-желтым светом.
Фудир бросил на него лишь мимолетный взгляд.
— Знавал я жестянщика в переулке Горечавки, так он может сделать значок и получше.
— Можно? — попросил О’Кэрролл. Грейстрок позволил ему взять значок, и опал потускнел, став дымчато-серым.
— Судьбы ради, — взмолился Грейстрок, — неужто все бандиты такие тугодумы? Тебе не было интересно, как я мог так быстро замаскироваться под Щена?
— Ужас перед Названными парализовал мой разум, — признался Фудир.
Хью поперхнулся вином и передал значок обратно Грейстроку.
— Я верю ему, — сказал он Фудиру. — Думаю, он в самом деле Щен.
Фудир поморщился.
— Ты был очень убедителен, — сказал он Грейстроку, — как агент Конфедерации… Ладно, значит, ты Щен. Как нам тебя называть? Надеюсь, не Олафссоном?
— Мое служебное имя — Грейстрок.
— Так. А что стало с настоящим Олафссоном?
— Это так важно?
— Нет, но что насчет другого Олафссона? Я слышал, они путешествуют парами.
— Я был внимателен. Он… ничем себя не проявил.
— Возможно, так и будет, пока не станет слишком поздно.
— Я буду осторожен. — Грейстрок допил вино и отставил бокал. — У меня есть предложение.
Фудир, уже несколько минут не прикасавшийся к еде, взял вилку.
— И какое же?
— Я отправлюсь вместе с вами на Хадрамоо, и вы поможете мне отнять Крутящийся Камень у цинтиан.
Хью снова поперхнулся вином.
— Втроем, — отдышавшись, сказал он, — против орды варваров?
Грейстрок задумался.
— Можно взять еще пару-тройку людей.
Фудир ухмыльнулся, не переставая жевать.
— Щен прав, Хью. Нам не забрать его силой. Пробраться туда нужно скрытно и с помощью хитрости. А кто лучше всего подойдет для такой задачи, как не вор, партизан и человек, которого никто не замечает?
Грейстрок оставил свой корабль на парковочной орбите Иеговы и нанял для всех троих грузовой бот до планеты. Там Щен отправил своих помощников снять номер в Хостеле, а сам отправился к портовому капитану.
Поскольку Щен выделил им дукаты из своего кармана, Хью снял трехкомнатный номер и следующий час провел вместе с Фудиром за составлением списка снаряжения, которое могло им понадобиться для авантюры на Хадрамоо. Хью просчитал бюджет и составил перечень необходимого для троих людей, чтобы они не испытывали недостатка воды, еды, воздуха и остального, оценил структурные затраты времени, умножил на вероятные остановки для пополнения припасов в разных портах дозаправки и ввел страховой коэффициент. Даже учел оптимальный арсенал оружия и боеприпасов. Пробраться туда и обратно они рассчитывали с помощью словесной хитрости, но вполне вероятно, что в ту или другую сторону им придется прорываться с боем. Хью был в родной стихии, и Фудир был впечатлен.
— Меня растили для должности планетарного управителя, — напомнил ему Хью, — задолго до того, как я встал на партизанскую тропу.
Когда план был окончательно согласован, Фудир отправил Хью на Зеленую улицу.
— Там у оптовиков и розничных торговцев есть свои склады. Знаешь, как найти дорогу? Возьми локационный браслет. Не доверяй рикшам. Они тебя трижды обвезут вокруг складов. Не волнуйся насчет цены. У Своры глубокие карманы. Ничего не покупай, пока я сам туда не приду. Эти иеговянские дукандары сдерут с тебя три шкуры просто ради забавы. Пускай ты и убийца, но все равно слишком честный, чтобы вести с ними дела.
Хью сохранил список и вложил стилус в футляр.
— А чем займешься ты?
— Меня ждет одно дело для Щена в Закутке.
— Он же не думает, что ты сбежишь от него?
— Мы достигли взаимопонимания. Корабли определенно исчезают в Разломе. Босс Грейстрока полагал, что ’феды по какой-то причине их захватывают. Затем он узнал от курьера, что корабли ’федов пропадают там же, и пожелал заполучить Донована, чтобы узнать правду.
— И все?
— Курьер мог быть подставным. Грейстрок хочет узнать, действительно ли они теряли корабли или просто хотят, чтобы так считала Лига. Ему нужен Донован для расшифровки пузыря данных, а я требуюсь ему для того, чтобы найти Донована.
— Все это звучит… мудрено.
— Агенты не кричат о себе на каждом углу. Но то, что Грейстрок планирует сделать с Донованом после всего, тому может совсем не понравиться. Донован вышел из игры много лет назад.
— А теперь ты собираешься втянуть его обратно. Он твой друг?
Фудир скорчил рожу.
— Мы делили с ним одну комнату. Послушай, ты и так знаешь слишком много и к тому же больно умен, чтобы это сослужило тебе хорошую службу. Иногда лучше не знать. Жди меня в холле. Мне нужно надлежаще приодеться.
В галантерейном магазинчике хостела Хью приобрел браслет и едва справился с настройкой локационной сети, как из лифта вышел Фудир. Он переоделся в бледно-голубой клетчатый дхоти, затем нарисовал на лбу угольно-черную линию, а над ней басмой изобразил трипунду.[47]
