Объект 11 - Евгения Аннушкина
— Что с заложником? Пятая выполнила свое обещание?
Альфар недовольно поджал губы и отрицательно покачал головой.
— Мы прочесали весь сектор… Никого не нашли. Даже если у спасательной капсулы отключена “мерцалка”, ее бы все равно обнаружили. Скорее всего…
— Она забрала его с собой, — перебила я Альфара, не желая даже слушать о самом неприятном варианте. Ведь тело маленького мальчика без скафандра в открытом космосе отыскать невозможно… — Нагадить решила напоследок, стерва белобрысая.
От злости пальцы так сжали бортики медкапсулы, что сверхпрочный высокотехнологичный пластик жалобно хрустнул.
Ну ничего. Вселенная, конечно, велика, но не бесконечна. Свидимся еще.
Альфар молчал. Я тоже. Негромкое гудение приборов не разрушало тягостной тишины медицинской палаты, в которой я в конце концов опознала родной медицинский блок Ц189. Значит, мы остались на планете, что логично и разумно. Здесь есть все необходимое оборудование, нет нужды тащить пострадавших на обиту.
И я решилась спросить о том, что волновало меня больше всего с момента пробуждения, но так страшно было услышать ответ, что я готова была разговаривать о чем угодно.
— Что с пострадавшими нергитами?
Разумеется, меня волновал только один из них.
52
Альфар ни жестом не выдал, что он понял, о чем — о ком — я спрашиваю, чем заслужил еще большее уважение, если это вообще возможно.
— Самых тяжелых поместили в медицинские капсулы. Таких немного, нергиты крепкие ребята. Можешь сама убедиться, что все в порядке.
Он кивнул в сторону соседней медкапсулы, и сердце забилось чаще. Все Альфар прекрасно понимал. В том числе и то, что мне искренне и от всей генномодифицированной души плевать на нергитов как расу.
— Отдыхай, — невесело улыбнулся Альфар и отключил медкапсулу. Иглы и датчики убрались в недра высокотехнологичного аппарата. Я наконец ощутила себя свободной, но именно сейчас на этот факт мне было глубоко плевать. Да я даже не заметила, как Альфар покинул медблок!
Меня интересовала только соседняя капсула, надежно закрытая, что говорило о том, что идет интенсивный процесс восстановления.
Он был там — бледный, с запавшими глазами и обескровленными губами. Сердце сжалось, но монитор медкапсулы свидетельствовал о нецелесообразности такой реакции. Состояние стабильное, средней тяжести, пациент погружен в медицинский сон для ускорения восстановления.
Тревожиться не о чем, но я, оставшись внезапно не у дел, не могла себя ничем отвлечь. Что с ним? Очнется ли? Я ведь не понимаю природу способностей нергитов, и чем может грозить их использование могу только догадываться.
Тревожные мысли догоняли друг друга, как испуганные няши, тишина медблока давила на уши, и сейчас я была бы рада даже Карригу и его беловолосой подружке.
Вселенная услышала меня и отреагировала оперативно.
— А что это ты тут сидишь? — спросила непривычно жизнерадостная Твина, заходя в палату. — Время обеда, время вспомнить вкус детства!
— Вкус синтетической питательной пасты без ароматизаторов и усилителей вкуса?
Твина важно кивнула и сунула мне в руки сверток с одеждой знакомого защитного цвета.
— Одевайся. Ждем тебя в столовой. Планировка все та же, не заблудишься.
Я взяла сверток и улыбнулась. Проделать такой длинный путь, чтобы оказаться в той же точке, откуда когда-то начинала. Не думала, что мое стремление обрести свободу приведет меня сюда, но рада таким неожиданным поворотам судьбы. У нас есть шанс начать все заново, переписать кровавую историю Ц189. Сделать ее обычной населенной планетой. И самим жить пусть не обычной жизнью, но той, которую мы выберем себе сами.
Дождалась, пока за Твиной закроется дверь, ласково погладила прохладный пластик крышки медкапсулы, в которой восстанавливался Нейдан, и разворачиваю комбинезон, один в один похожий на тот, в котором я провела детство и юность.
— Ну здравствуй, дом. Я вернулась.
Эпилог
Я просматривала сводки, когда перед моим носом появилась чашка с исходящим паром кофе, а на плечо легла теплая ладонь.
— Ваша бурда подана, миледи, — торжественно возвестил Нейдан и поставил чашку на стол, смахивая развернутые голоокна с информацией. — Передохни.
Я фыркнула, но возвращаться к работе не стала.
— Три ложки сахара не делают кофе бурдой, — проворчала для порядка, пока нергит усаживался рядом. — А вот лимон — очень даже!
Кофейные войны не затихали в нашем доме почти год. Буквально с того момента, как этот самый дом у нас появился.
Кофе с сахаром против кофе с лимоном. Объединялись мы только против Твины, которая пошла вразнос и пила исключительно чай с молоком.
Чай на планете еще не выращивали, потому удовольствие было действительно дорогим.
После того, как Пхенг был вынужден уступить Ц189 нергитам за чисто символическую сумму, оформив это как благородный жест альтруизма — мол, раз вам так идеально подходит эта планета, то забирайте почти даром, мы ее все равно никак не используем! — началась активная колонизация. Возводились жилые модули, разбивались гидропонные фермы, спешно строились производства, чтобы обеспечить свеженькую колонию хотя бы самым необходимым. Но экспортировать все еще приходилось очень многое.
— Все спокойно? Пхенг не досаждает? — Нейдан стянул с моих отросших волос резинку и зарылся в них пальцами, массируя голову. Я зажмурилась от удовольствия
— Все тихо. Даже подозрительно. Кроме контрабандистов, которых вчера поймали, никаких происшествий.
Получив за заслуги перед Нергией гражданство, я осталась на Цере — так теперь называлась Ц189 — и внезапно устроилась в свежесозданную таможенную службу. Имея богатый опыт нелегальных грузоперевозок, я стала грозой контрабандистов, которые не простили бы мне такого предательства, если бы узнали о нем.
— И Трия говорит, что они ведут себя подозрительно дружелюбно. Наверняка задумали какую-то гадость.
Империя старалась держать лицо и даже поддерживала дипломатические отношения, но я не сомневалась, что потерю планеты нам не простят. Трия, которая от должности при дипломатическом корпусе отказалась, но порой присутствовала
