Э(П)РОН-5 (СИ) - Быченин Александр Павлович

Н-да… «призраки», значит. Антинаучно, согласен. Но и не верить записям медика причин не было. Единственное, что тут можно сказать — те самые «призраки» не более чем интерпретация субъективных ощущений доктора Холмса и других членов экипажа, включая Большого Майка. Этакие групповые глюки. И знаете, что меня больше всего поразило? Изменение тональности записей. Где-то с середины дневника, когда появились первые симптомы у математички Родригес, которые затем плавно переместились на химичку Келли и далее по женскому поголовью, в тексте появились характерные профессиональные нотки: размышления над анамнезом, ссылки на медицинские досье пациенток (не их ли обрывки я нашёл на полу бокса?), попытки рационального объяснения подспудных страхов дамочек… и с каждой страницей количество вопросов всё увеличивалось, а в построении фраз и злоупотреблении восклицательными знаками чувствовалась паника. И не просто паника, а паника крепкого профессионала, который не то что с каждым днем, а с каждым часом убеждался — что-то идёт не так. Беседы и психоанализ не помогают, антидепрессанты и прочие медикаментозные средства тоже. Фобии, панические атаки, галлюцинации… люди во главе с доком пытались бороться, но… как вам такое: «Сегодня Летиция призналась, что призрак поселился у неё в голове». Паранойя? Если бы… судя по описанию, э-э-э, процесса «вселения», некая сущность выбралась из планшетного компьютера математички (речь шла именно о ней) и втянулась в глаза женщины. Ничего не напоминает, а? Или вот это: «Пребывание в жилом боксе уже не спасает, симптомы проявляются и в нём, пусть и слабее, в основном в виде зрительных галлюцинаций». Твою-то мать!..

Короче, книжицу я домучил, но потом добрых пять минут сидел, панически озираясь и вжимаясь в спинку доковского кресла. Даже Кумо в конце концов забеспокоился и предложил вколоть транквилизатор, как Лизке до того, но я решительно отказался — судя по записям медика, после «колес» его пациентам становилось только хуже. Плюс пример собственной благоверной перед глазами, так что ну её на фиг, эту химию. В идеале, сейчас бы коньячку накатить, но… за неимением оного устроил себе сеанс аутотренинга с медитацией, если это можно так назвать. Как ни странно, метода сработала — страх никуда не делся, но хотя бы паника отступила. И это с учётом того, что в процессе я едва ей не поддался: освобождённый от мыслей разум в какой-то момент «растёкся» по станции, соприкоснувшись со «сферой», и та, такое ощущение, попыталась вцепиться в меня невидимыми щупальцами. Вернее, тентаклями, как в плохом анимэ. И именно эта ассоциация позволила стряхнуть чуждую волю… которой на самом деле не было и быть не могло, да. И «мини-гекс» подтвердил, что никакой подозрительной активности не зафиксировал, равно как и помех в нейроинтерфейсе. Мало того, ещё и попенял мне:

— Вы слишком близко к сердцу принимаете события многовековой давности, капитан Заварзин. Ещё немного, и это станет для вас личным. Так нельзя, сэр. Это непрофессионально. Вы учёный-исследователь, вам ли не знать?

— Ладно, железяка, ты прав, — вынужденно признал я. — Но транк мне колоть не вздумай, какую бы дичь я ни учудил. Лучше энергетик.

— Хорошо, сэр. И помните: «призраки» сами по себе не причиняют физического вреда. Доступный им максимум — вербальное воздействие посредством человеческих же гаджетов. А они все тщательно выведены из строя.

— А ты как же? — хмыкнул я.

— Недостаточно данных для анализа, сэр.

Ну да, кто бы сомневался. С другой стороны, раз до сих пор Кумо не «заразился», значит… а что именно «значит», и предстояло выяснить. Причин тому могло быть несколько. Короче, не попробуешь, не узнаешь. А сидеть на попе ровно и на «Набате» можно… чёрт!!!

— Кумо, связь с буксиром есть?

— Всё в полном порядке, капитан Заварзин. Связь поддерживается постоянно, я осуществляю мониторинг медицинской капсулы в режиме реального времени.

— Жирная приманка для «призраков», не находишь?

— Я склонен думать, что нет никаких «призраков», сэр.

— И не было? — уточнил я, но Кумо благоразумно промолчал. — Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать…

«Успокоив» самого себя столь нехитрым способом, я сунул дневник дока Холмса в набедренный карман и решительно шагнул к двери лабораторного бокса…

Странно, но запала хватило вплоть до «развязки», да и в ней самой я особо не колебался — задраил «лишние» тоннели, «прилип» подошвами к той грани «трубы», что счёл в данный конкретный момент «полом», и взялся за кремальеру последнего неосмотренного люка. Как и все его предшественники, поддался тот без проблем — ни скрипа (что неудивительно), ни лишней вибрации, ни каких-либо иных эффектов. Разве что очередная «печать» Большого Майка — на сей раз аж пять кровавых отпечатков, расположенных не совсем симметрично. Явный крест, никаких сомнений. И красноречивая надпись: «Goaway!» Хм… это кого он прочь гнал? Возможных «гостей» со стороны «сферы», или таких вот визитеров, как я? Теперь и не узнаешь…

Нырнув в «трубу» и сделав буквально пару шагов, я наткнулся шлемом на некий твёрдый предмет, паривший в невесомости, и машинально выругался. А потянувшись за ним в попытке поймать задел ещё что-то, на сей раз ногой, и это «что-то» взмыло ближе к центру тоннеля… как я не заорал благим матом, сам удивляюсь. Сердце чуть из груди не выпрыгнуло, а уж как кровь в ушах застучала! И всё потому, что эта хреновина больше всего напоминала отрубленную по локоть руку. Понятно, на первый взгляд. А на второй превратилась в банальную резиновую перчатку, почему-то сохранившую форму. Впрочем, причина очень быстро выяснилась — изнутри она была сплошь покрыта запёкшейся кровью. А первый неопознанный предмет оказался баллончиком с заживляющим спреем, предназначенным для обработки открытых ран. Что ж, очередное подтверждение, что я на правильном пути — наверняка тут Большой Майк побывал. Оставалось лишь найти в себе достаточно мужества, чтобы повторить его маршрут…

«Сфера» располагалась ровно посредине между вращающимися модулями, так что от «развязки» до этого загадочного отсека идти пришлось лишь чуть меньше, чем от торцевого шлюза до той самой «развязки». Но вот времени я потратил куда больше — мало того, что снова потихоньку накатывала паника, так в этой части «трубы» ещё и лампы не сохранились. Плюс недавний стресс. Пришлось врубить фонарь и тщательно обшаривать лучом пространство прямо перед собой. И уже шагов через десять у меня сложилось впечатление, что тьма впереди очень необычная — в отрезке до «развязки» фонарь добивал как минимум до середины тоннеля, а в отрезке после свет буквально «растворялся» в вязком… нечто, и рассмотреть хоть что-то удавалось хорошо, если шагах в трёх-четырёх прямо по курсу.

И снова Кумо ничего не заметил! Мало того, ещё и изрядно удивился, когда я пожаловался на ограниченную видимость. Правда, сразу после этого врубил «дополненную реальность» и построил трёхмерную схему «трубы», из которой я с удивлением выяснил, что люк в «сферу» распахнут, а недалеко от него посреди тоннеля парит в невесомости некий бесформенный предмет…

— Нашли кого-то? — нервно сглотнул я.

Ну и побледнел наверняка, просто свидетеля не нашлось, который бы мне об этом сказал.

— Не исключаю такой вероятности, сэр.

— А… кого?..

— Судя по габаритам, это может быть либо лаборант Браун, либо доктор Гроувз. Признаков жизни не наблюдается, так что нападения можете не опасаться, сэр.

— Как раз теперь и стоит побыть на измене! — излишне бодро заявил я, цапнув кобуру с «эйч-кеем», и, с трудом пересилив себя, зашагал дальше.

Начал бы ещё и насвистывать что-нибудь показушно-беззаботное, но постеснялся «мини-гекса» — тот по простоте душевной потом запросто растреплет той же Бетти, и насмешек не оберёшься. А уж если Рин-тян узнает… вообще труба!

— И всё-таки Майк, — задумчиво протянул я чуть позже, когда добрался-таки до «бесформенного предмета», зависшего аккурат по центру тоннеля. — Кумо, что скажешь?